Леонид Замятин - Эффект «домино»

• Название: Эффект «домино»
• Автор: Леонид Замятин
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2001

---

Я покачал головой.

— В чем-то сомневаешься? — уставился на меня Алешин.

— Просто поражен проделанной работой. Если каждый следователь прокуратуры будет вот так дотошно выискивать, нам, сыскарям, прямая дорога на биржу, без работы оставите.

— Дальше пойдут домыслы, — предупредил Алешин. — Хотя от них сильно попахивает реальностью. Я предполагаю, что двое наших сотрудников, Чегин и Макаров, мотались с какой-то целью по городу на личном транспорте. Правда, они оба утверждают, что возвращались с дачи Чегина, куда так поздно ездили, чтобы искупаться в пруду. Видишь, этакая романтическая причина. Сам понимаешь, если это вымысел, то опровергнуть его сложно: свидетелей их ночного купания нет. А по-моему, они в подпитии катались по улицам и пялились на девочек, а затем им почему-то не понравились двое молодых мужчин, вышедших из закусочной. Слово за слово, предъявлены удостоверения, экспедиторы вынуждены сесть в машину. Что дальше делать с пленниками, они не знали. Можно, конечно, было отпустить их, но это значит признать ошибочность задержания, как говорится, честь мундира пострадала бы. И тогда им стали вешать какие-то противоправные действия, от которых задержанные, несомненно, открещивались. Отношения между сторонами накалялись. Желание доказать свою правоту и тем самым проучить экспедиторов взыграло настолько, что твои коллеги, не задумываясь, свернули к своему родному милицейскому отделу, чтобы там, в казенных стенах, инсценировать официальный допрос и заставить в чем-то сознаться. Их протащили в здание незамеченными, видимо, через черный ход. Один из дежуривших в отделе офицеров видел Чегина, прошмыгнувшего мимо и пробормотавшего фразу об оставленных в кабинете ключах. А вот выходил Чегин где-то через час. Спрашивается, что он там делал? Впрочем, ответ очевиден: работал. Но сие позднее появление Чегина на работе ставит под сомнение их полуночное пребывание на даче. По-моему, повторяюсь, они затащили этих бедолаг через черный ход, который открыл Чегин, и устроили допрос с пристрастием, результатом которого стали два трупа.

— Лихо, — покачал я головой. — А что показали подозреваемые?

— Ничего противоречивого, за что можно было бы ухватиться.

— А ты пытался искать это противоречивое?

— Вадя, я не верю, чтобы Пашка вот так запросто… — Алешин нервно зажестикулировал руками. — Чтобы Чегин и… Не верится.

— И что же дальше намерен делать, если это, конечно, не следственная тайна?

— Обыкновенная рутинная работа. Это я тебя одной версией попотчевал, а их несколько. Вот и прорабатываем все.

— Кроме жен, с кем-нибудь еще из родственников погибших общался? Может, они какую-то идейку могут подбросить.

— Общался, если это можно назвать общением, когда слезы, всхлипы, причитания, проклятия, полное неверие в справедливость. Да, сегодня еще одну новость получил, не из приятных: жена одного из погибших экспедиторов свела счеты с жизнью. Отравилась. Остались двое малолетних детей. Вот такое невеселое продолжение у этой истории.

С улицы нас окликнули. Повернув головы, мы увидели нашего общего знакомого Писарева Герку, тоже, как и Алешин, следователя прокуратуры, мало походившего на следователя своим простецким видом и этакой ребяческой наивностью: в компании обмануть его ради хохмы не составляло труда. Однако, то ли по протекции, то ли по не замечаемым нами способностям, он носил звание «старшего», причем «по особо важным делам».

Он подал каждому из нас руку и сообщил Алешину:

— Звоночек в прокуратуру поступил, думаю, заинтересует тебя. Звонила женщина, ее адрес я записал на календаре. Она откликнулась на помещенное в газетах объявление по поводу свидетелей. Так вот, женщина видела, как поздним вечером насильно усаживали в машину, ориентировочно марки «Жигули», двоих мужчин. Она даже номер машины запомнила.

— Да, — вырвалось у Алешина упавшим голосом.

II

Если Алешин отзывался о своей работе как о рутинной, то моей больше подходило определение «беспокойная». Постоянно в ожидании, даже в стенах собственной квартиры, что вот-вот должен последовать вызов, означавший, как правило, что на месте очередной трагедии наверняка обнаружен труп. По пустякам нас, людей из управления, не дергали, менее сложными делами занимались районные отделы милиции.

Утром я несколько припозднился на работу. Смотрел до глубокой ночи любовную драму по телевизору, затем долго ворочался с боку на бок и, как следствие, — проспал. Поспешно собрался, наделал по-быстрому бутербродов с колбаской, и сейчас, поднимаясь по ступенькам здания, известного не только всему уголовному миру области, но и законопо-слушным гражданам, смаковал мысль о том, что первым делом заварю себе крепенького чая и устрою небольшой завтрак. Однако все мои мечты были вмиг разрушены. Из дежурной части меня окликнули:

— Сухотин! Тебя начальник ищет. Срочный выезд. Машина ждет.

Подниматься к себе в кабинет не стал. Со вздохом сожаления просунул руку, в которой держал пакетик с бутербродами, в окошко дежурной части и проговорил:

— Утешайтесь, ребята, поправляйтесь на чужих харчах.

Как я и предполагал, произошло убийство. В обставленной дорогой мебелью квартире на широкой кровати с высокими резными спинками лежала обнаженная молодая женщина. Характерные лиловые пятна на шее говорили о насильственной мучительной смерти. На первый взгляд в квартире образцовый порядок: все ящички задвинуты, дверцы заперты, халатик и белье женщины аккуратно сложены на прикроватной тумбочке. Возможно, произошла обыкновенная «бытовуха».

Оперативная группа из районного отдела была уже здесь, так же как и представитель прокуратуры следователь Горявский, с которым мне уже приходилось работать. Я выразил всем общее приветствие: слегка кивнул.

Оперативников возглавлял Макаров, тот самый, который числился у Алешина в подозреваемых. Его я отозвал в сторону и задал лаконичный вопрос:

— Ну и что?

На его лице появилось кислое выражение. В глазах, сколько я помнил, всегда прищуренных, обозначилось что-то вроде беспокойства. Он кратко изложил известное ему:

— Марина Петрунина, двадцать шесть лет, частный предприниматель. Смерть от удушения. Ориентировочное время: час ночи. Собака след не взяла.

Я заглянул в зал и увидел женщину средних лет, шмыгающую носом, и было непонятно: то ли она всхлипывала, то ли у нее насморк.

— Соседка, — пояснил сопровождающий меня Макаров и добавил: — Пока не допрашивали.

— Наверстаем упущенное, — проговорил я и вошел в зал. За мной последовали Макаров и Горявский.

Женщина подняла голову и задержала взгляд на мне, видимо, полагая, что новое появившееся здесь лицо, то бишь я, высокое начальство. Она даже попыталась подняться из кресла.

— Сидите, сидите, — остановил я ее. — Вы хорошо знали Марину?

— Да, мы дружили. Вчера я приходила к Марине в половине десятого. Пробыла у нее минут двадцать. Она была спокойной, даже веселой. Я приходила к ней по поводу трудоустройства племянницы. Она обещала взять к себе. У Марины в городе несколько торговых точек, есть даже на центральном рынке. Мы ведь с ней вместе начинали челночить, в Турцию ездили. Потом я забросила этот бизнес, а она не отступила, и дела у нее в гору пошли. Валюта у нее завелась. На дому она ее держала, не доверяла банкам. А когда вот эти скачки с курсом доллара начались, она от этого очень много поимела.

— Скажите, она проживала одна? — вклинился я вопросом в бесхитростный рассказ женщины.

— Одна. Она не замужем. Не сложилось как-то.

— Мужчины у нее были? — попытался выудить что-то ценное Горявский.

— Были, но я их, честно говоря, у нее не видела. Возможно, они к ней поздно приходили или к себе ее приглашали. Но с ее слов знаю: были. Одного Кешей звали, а другого, который попозже появился, Лешей.

— А фамилии? — спросил Макаров.

— Фамилий не знаю. Один из них вроде бы в казино крутится, игорным бизнесом занимается, а вот другой, кажется, в охране, что ли, работает. Точно сказать не могу. Я не любопытствовала насчет мужиков, это она сама как-то раз обмолвилась о них.

— Скажите, родственники у нее в городе есть? — поинтересовался я. Именно из таких кажущихся мелочей и состоит процесс дознания. Каждый, даже малюсенький, фактик не только проясняет что-то в биографии жертвы преступления, но и указывает ориентир для последующих действий.

— Есть, — не раздумывая, ответила женщина и уточнила: — Тетка и два двоюродных брата. Один из них, ну, того, не в себе маленько, шизофреник, — она прикусила нижнюю губу, видимо, решая: говорить или не говорить. — А родители у нее за Уралом. Вчера вечером, где-то около шести, я столкнулась возле подъезда с подругой Марины. Она шла к ней. Ее зовут Ольгой, Ольга Нуждова. Может быть, она вам что-то расскажет.