Джейк Хайт - Осада

• Название: Осада
• Автор: Джейк Хайт
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55170-5

Середина XV века. Мусульманская армия нанесла тяжелое поражение войскам христиан. Последний Крестовый поход закончился катастрофой, и теперь между Европой и турками лишь одна преграда — Константинополь.

Юный султан Мехмед мечтает выиграть битву, какой еще не знала история. Завоевав город цезарей, он предстанет перед всем миром как умелый полководец и государь. На его пути встает горстка христианских воинов во главе с генуэзцем Лонго, жаждущим отомстить за смерть родителей. Но судьбу города решит не только оружие…

---

— Не сейчас, — ответила царевна вполголоса. — Мы привлечем нежелательное внимание к себе и туннелю. Я не хочу давать повод для досужих сплетен. Ждите меня в полночь близ моих покоев и постарайтесь, чтобы вас никто не заметил.

* * *

Этим вечером Лонго допоздна засиделся с императором. Лонго подозревал, что тот хотел не столько узнать о состоянии дел, сколько поговорить. Понятная, простительная слабость: на его плечах лежал непомерный груз, ответственность за существование тысячелетней империи, оказавшейся на краю гибели.

Лонго ушел за полночь, но дворец не покинул. Держась в тени, он прокрался к покоям Софии. Дворец в полночный час пустовал — покуда Лонго пробирался, он никого и не заметил. Царевна ждала у дверей. Прошептала:

— Идите за мной!

Они прошли через гостиную в спальню, где царевна нажала на плитку стенной облицовки — и отворилась потайная дверь. София взяла свечу и ступила в узкий темный коридор.

— Сюда! Так мы пройдем на кухню, никем не замеченные.

Зыбкого огонька свечи хватало всего на несколько футов. Шепотом Лонго спросил:

— Я не знал про потайные ходы во дворце. Кто еще про них знает? Они проделаны для слуг?

— Я не знаю, для кого их построили. Но я никогда никого в них не встречала. А сама набрела на них еще в детстве.

— Они пронизывают весь дворец?

— Да. Но тише! — прошептала она чуть слышно. — Пока не доберемся до кухни, говорить нельзя. Стены тонкие, нас могут услышать.

Дальше они шли в тишине, нарушавшейся лишь ритмичным шарканьем подошв о камень. Коридор ветвился, но царевна без колебаний сворачивала в нужную сторону. Спустились по двум узеньким винтовым лестницам, уперлись в стену. Из крошечного глазка пробивался узенький луч красноватого света. София заглянула в глазок. Прошептала:

— Повезло — там никого нет. Пойдемте, нужно спешить, пока никто не пришел на кухню.

Она нажала на скрытую задвижку, потянула — дверь отворилась внутрь, и тусклый красный свет догорающего огня в очаге залил коридор. Вышли в угол дворцовой кухни. Повсюду висели ножи и горшки, в стене напротив был сооружен огромный очаг с кучей раскаленных углей. София указала на факел, торчавший из стены подле очага.

Лонго вынул его, и пара поспешила через кухню к лестнице, уводившей к кладовым и забитой бочками и мешками с зерном до самого потолка. Затем они спустились по еще одной лестнице и окутались влажной сыростью старой темницы — просторной, с высокими потолками.

— Теперь можно говорить без опаски, — объявила царевна. — Здесь нас никто не услышит.

— Что это за место?

— Дворцовая тюрьма, но она давно заброшена, — ответила София, шагая по длинному коридору. — Сейчас здесь только кости.

Они вышли в комнату в конце коридора, где спугнули целую стаю летучих мышей. Те сорвались с потолка, неистово пища и хлопая крыльями. София вскинула руки, чтобы защитить голову, а Лонго обнял царевну одной рукой и прижал к себе, другой же размахивал факелом. Когда мыши разлетелись, София высвободилась и отступила на шаг — Лонго же замер, еще чувствуя теплоту ее тела. На мгновение оба застыли, напрягшись, но замешательство минуло. София пошла вперед, к другой лестнице.

— И вы пришли сюда одна? — спросил Лонго недоверчиво. — В темноте?

— Это вас удивляет?

— Большинство женщин не слишком любят подземелья, не говоря уже о летучих мышах, — заметил Лонго, осматриваясь. — Но думаю, сюда и большинство мужчин не осмелились бы зайти — здесь довольно жутко.

— К счастью, с вами я и в состоянии вас защитить, — с улыбкой заметила София.

Зашли в камеру пыток, и София подошла к гобелену на дальней стене — уходя, она постаралась как следует закрепить ветхое полотнище. Теперь царевна снова отдернула его, открыла дверь и сказала, вздохнув:

— Падения Константинополя я боюсь больше, чем летучих мышей и темноты.

— Похоже, вы не боитесь почти ничего.

— Боюсь — но только того, с чем не могу совладать, — возразила София, заходя в туннель. — Я боюсь за исход осады, за будущее империи, даже за свою судьбу. Царевна Византии — красиво звучащий титул, но я бы охотно променяла его на возможность распоряжаться своей судьбой, своей любовью…

Принцесса осеклась. Лонго остановился.

— Вы не любите мегадуку?

— Нет, я его не люблю, — ответила София, оборачиваясь взглянуть на генуэзца.

Затем она пошла вперед, и лицо ее скрыли тени.

— Но я слишком много болтаю. Я — царевна, я не могу выбирать, за кого мне выходить замуж.

Дальше двигались молча, пока не выбрались в большой зал с множеством расходившихся от него туннелей. София пошла вдоль стен, ожидая ощутить тот самый сквозняк, теплое дуновение, выдавшее в прошлый раз ведущий за стену ход.

— Вы знаете, куда идут остальные туннели?

— Если верить карте, в разные места по всему городу. Думаю, все выходы из них перекрыты — иначе туннель, ведущий за стены, открыли бы давным-давно.

Слабый ветерок тронул волосы, и София остановилась.

— Вот этот туннель! Идите сюда!

Они немного прошли и уперлись в решетку.

— Заперто, — заметила София. — Я могу протиснуться, но вы, боюсь, дальше не пройдете.

— Возможно, — отметил Лонго задумчиво, рассматривая ржавую цепь и замок. — Царевна, отойдите-ка в сторонку!

Он передал ей факел, выдернул меч и рубанул по цепи. Брызнули искры, и та с лязгом обвалилась на пол. Жалобно скрипнув проржавелыми петлями, решетчатая дверь распахнулась.

— После вас, — галантно предложил Лонго, и пара отправилась по туннелю дальше.

Тот плавно уводил вверх, и факел стал гореть ярче из-за притока свежего воздуха. Грохот пушек усилился, а затем утих, оставшись позади.

— Лонго, скажите: вы были ведь турецким воином? — спросила вдруг София. — Я слышала, янычаром. Какие они, янычары?

— Большей частью — обычные люди. У них нелегкая жизнь. Их забирают у родителей в детстве и затем принуждают служить султану. И они выучиваются любить его — или ненавидеть.

— А вы его ненавидите?

— Когда я был ребенком, янычары вырезали мою семью. Того, кто приказал это сделать, я ищу всю свою жизнь. Долгое время ненависть к нему была моим единственным достоянием.

Дальше они пошли молча, пока не достигли кучи камней в конце туннеля.

— Это здесь, — сказала София. — Выход завален, но можно протиснуться между камнями. Уходя, я постаралась как следует завалить отверстие.

Присев на корточки, Лонго различил полоску усеянного звездами неба у дальнего конца узкого лаза. Передал факел Софии и сказал:

— Возвращайтесь назад и расскажите моим помощникам, Уильяму и Тристо, о своей находке. Если нет доверенного гонца, пойдите сами. Скажите — пусть выставят стражу охранять туннель и раздобудут пороха его взорвать. Если я не вернусь в полдень, пусть взрывают.

— Куда вы собрались?

— Туда. — Он показал наверх. — Не вечно же туркам обстреливать стены. У меня не будет лучшего шанса выяснить, что же они задумали.

— Это безумие! Вас убьют!

— Как вам известно, когда-то я был янычаром. Я знаю порядки турецкого лагеря.

— Будьте осторожнее, молю вас!

— Вы тоже. И поспешите!

София кивнула, но не двинулась с места. Они встали рядом, Лонго посмотрел ей в глаза и прочел в них любовь и страх за него. Наконец София повернулась, чтобы уйти, но замерла в нерешительности.

— Той ночью, на Корсике… Возможно, я поступила опрометчиво, но я не жалею!

— Я тоже, — ответил он и, шагнув к царевне, поцеловал.

Чуть поколебавшись, она прижалась к нему, отдалась его объятиям, его жадному рту. Но затем отступила.

— Если бы я могла остаться с тем, кого люблю… Голос ее дрожал — и подрагивал факел в руке. Глаза же царевны сияли.

— Никто не смеет указывать человеку, кого любить, — сказал генуэзец тихо.

— Да, — согласилась царевна так же негромко и, поцеловав Лонго еще раз — быстро, будто украдкой, — исчезла в темноте.

* * *

До рассвета оставалось еще три часа, когда Лонго выбрался из туннеля и пошел по склону к турецкому лагерю. В безлунной тьме невидимым скользнул он в траншею и прыгнул на часового — прикрыл тому рот ладонью и сунул кинжал меж ребер. Снял с мертвого доспехи, переоделся и направился в лагерь, миновал дремавшие многосотенные стада мулов и коров, затем пошел среди шатров.

Несмотря на ранний час, здесь кипела жизнь. На краю лагеря десятки плотников ладили лестницы, мастера и кузнецы хлопотали, чиня и выделывая оружие. От янычарских палаток доносился лязг и скрежет затачиваемых клинков. Многие, уже подготовившие доспехи и снаряжение, сидели у костров, перекусывая. Слышались азартные возгласы — янычары играли в кости.

Лагерь делился на кварталы отрядов, называвшихся ортами, и в центре каждого располагался большой общий шатер с эмблемой орта. Лонго рыскал по лагерю, пока не наткнулся на знакомую эмблему: двухлезвийный меч халифа Али, вышитый на алом поле. Он красовался на шатре под треугольным зеленым флагом. Эмблема принадлежала одному из отрядов солак, элитному подразделению султанской гвардии, базировавшемуся близ Эдирне.