Михаил Сельдемешев - Фокусник

• Название: Фокусник
• Автор: Михаил Сельдемешев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14117-0

---

К звуку, издаваемому санями, и похрапыванию лошадей теперь время от времени добавлялся отдаленный протяжный волчий вой, так что я в который уже раз пожалел о том, что не остался ночевать в городе…

Проснулся я оттого, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Оказывается, я и не заметил, как заснул. Надо мной нависло перепуганное, красное от мороза лицо извозчика.

— Господин доктор! Там… Они на снегу, там… — его речь была бессвязной, да к тому же я ощущал себя так, будто голова моя налилась свинцом, причиной чему была внезапно прерванная дрема.

— Да объясни ты толком, кто на снегу? — спросил я его, постепенно приходя в себя.

— Волки… — выдавил извозчик и мотнул головой в сторону двери экипажа.

Озадаченный происходящим, я достал из планшетной сумки револьвер и выбрался на улицу.

Свежий морозный воздух окончательно разбудил меня. Стояла ночь, но вокруг было светло из-за взошедшей луны. Прямо перед собой, у обочины, я увидел пугающую картину: значительный участок снежной целины был усеян кровавыми ошметками. Это действительно были волки, но их словно настиг пушечный обстрел. Тут и там валялись головы, разорванные туши и конечности несчастных хищников. Они словно пали в неравной схватке с каким-то гигантским зверем.

Это было зрелище, на котором не хотелось задерживать взгляд. Я собрался уже было вернуться в экипаж, но вдруг заметил что-то между волчьих останков; луна давала достаточно света, чтобы даже отсюда рассмотреть предмет, привлекший мое внимание: это было не что иное, как человеческая голова! Я пытался отыскать взглядом остальные части человеческого тела, но тщетно. Тогда, осторожно переступая через волчьи трупы, я сделал несколько шагов в направлении головы, лежавшей в сугробе. Теперь я узнал и того, кому она когда-то принадлежала, — это была голова барона Вендорфа…

Я развернулся к экипажу: извозчик стоял неподалеку и настороженно озирался. Я махнул ему, чтобы он занял место на козлах. Все, чего я в данный момент желал, так это поскорее убраться отсюда.

Направляясь к экипажу, я уже было миновал поляну, как вдруг обнаружил на снегу еще кое-что, помимо крови и волчьих следов: это были треугольники! Они расползлись по снежному покрову, заполнив собой значительную часть поляны. Я велел извозчику немедленно трогаться, запрыгнул в экипаж и весь оставшийся путь ехал, сжимая в дрожащей руке рукоять револьвера.

Что же там произошло? Поначалу мне пришло в голову, что Вендорф все-таки сбежал так, как это делали некоторые узники, — самостоятельно, без вмешательства потусторонних сил. А потом на несчастного напала стая волков. Но что тогда случилось с самими волками? Передрались за добычу? Маловероятно. Логическую цепочку, которую я выстраивал в своей голове, разрывали эти треугольники на снегу. Кто начертил их — барон перед смертью? Хищники?.. Я нервно рассмеялся. А потом никак не мог прогнать видение головы Вендорфа с остекленевшими глазами и седыми волосами, залепленными снегом вперемешку с кровью.

В Зеленые Камни мы прибыли около двух часов ночи. К этому времени холод окончательно доконал меня и, выйдя из фургона, меня начало трясти так, что застучали зубы. В бараке, где у меня была отдельная секция, кто-то предусмотрительно натопил печь, за что я был несказанно благодарен. Решив отложить разгрузку медикаментов до утра, я, даже не зажигая лампы, разделся, завалился на кровать и почти сразу уснул…

Когда настойчивый стук в дверь разбудил меня, я подумал, что прилег буквально минуту назад. В комнате было все так же темно, но уже довольно прохладно, так что я невольно поежился.

Из-за двери раздался голос Алфимова:

— Яков Михалыч!

— Какого черта?! — рявкнул я, пока еще плохо соображая. — Сколько сейчас времени, Николай?

— Уже почти семь утра. Да ты дверь-то откроешь? А то у меня рука к чайнику примерзнет сейчас…

Я нашарил спички на столе, зажег лампу и впустил его. С улицы пахнуло утренним морозом. Алфимов действительно пришел с чайником.

— Горячий? — поинтересовался я.

— Уже не уверен.

Пока я одевался и приходил в себя, Алфимов разлил чай по кружкам. Кипяток пришелся как нельзя кстати и растекся по телу приятной теплотой.

— Когда приехали? — спросил он.

— Ночью.

— Мы вас вчера ждали.

— Пришлось задержаться: кое-чего на складе не оказалось.

Я подумал о том, не поделиться ли с ним мыслями о лекарствах, внесенных Юрковским в список, но Алфимов, к моему удивлению, меня опередил:

— Ты, кстати, ту ерунду, которую тебе начальник заказывал, привез? — спросил он.

— А почему ты спрашиваешь?

— Он меня за этим и послал. А то мне делать больше нечего, как в такую рань чужие пороги обивать! — В голосе Алфимова проскользнули нотки недовольства — он не привык исполнять роль мальчика на побегушках.

— Привез, — ответил я. — Кстати, это именно из-за них мне пришлось задержаться.

— Что, какая-то редкость?

— Не поверишь, но я, человек с медицинским образованием, про подобные препараты даже не слыхал никогда.

— И на кой они Кондратьичу? — пришла очередь удивиться и Алфимову.

Я пожал плечами, а он, глянув на часы, спохватился:

— Ну ладно, допивай чай, бери все эти загадочные склянки и идем к Юрковскому — тот уже небось весь свой кабинет исходил вдоль и поперек… Кстати, — вспомнил Алфимов, когда мы были уже на улице. — Пока ты отсутствовал, Фокусник снова беседовал с Юрковским. В кабинете они находились наедине, и этот психопат расцарапал нашему начальнику лицо. Тебя не было, и Кондратьич сам себя забинтовал, так что ты не пугайся, когда его увидишь.

— А что, санитара нельзя было попросить? — поинтересовался я.

Алфимов неопределенно пожал плечами.

— Сам Юрковский как-нибудь объяснил, из-за чего случился конфликт? — Меня это все беспокоило. — Как вообще допустили, что они остались вдвоем?

— Моей вины в том нет, Михалыч, — оправдывался Алфимов. — Часовые утверждают, будто арестант изъявил желание побеседовать тет-а-тет, и Кондратьич, не долго думая, выставил их за дверь. У меня-то дела были, уж я бы такого беспорядка не допустил.

— Ты разговаривал после этого с Юрковским?

— В обязательном порядке, Михалыч. Он, правда, разозлен тогда был шибко, все лицо свое перебинтованное ощупывал. Со мною совершенно неучтив был. Но я не отступался, ты же меня знаешь.

Я нетерпеливо кивнул.

— Фокусник упрашивал начальника нашего разрешить письмецо переслать за границу, — добрался наконец до сути Николай.

— Вздор какой-то! — не выдержал я. — Может, телеграмму еще?

— Вот и я о том толкую, — поддакнул Алфимов. — И это после всего, что случилось! Якобы ему новые книжонки понадобились в срочном порядке. Свои-то, похоже, перечитал. Когда только все успевает?

— Полнейший вздор! — продолжал негодовать я. — И отказ Кондратьича привел Фокусника в такое бешенство, что тот набросился? Из-за книжек?

— Выходит, что из-за них, треклятых.

Когда мы вошли в кабинет, Юрковский действительно мерил его своей характерной походкой. Когда он повернулся, я увидел, что его лицо целиком забинтовано, причем довольно небрежно. Видны были лишь глаза и рот.

— Ну что, Яков Михалыч, съездили без происшествий?

— В общем-то да… — ответил я и задумался: рассказать ему про волков и голову на поляне сразу или позже?

— А у меня — вот, — он показал пальцем на бинты. — Чуть без глаз не оставил, умалишенный, язви его душу!

— Я хотел бы осмотреть и сделать нормальную перевязку, — заметил я.

— А, ерунда, — Юрковский махнул рукой. — Попозже как-нибудь. Вы привезли те препараты, что я внес в список?

Я молча подошел к столу и выложил содержимое сумки, которую до этого держал в руках, начальнику на стол.

— Очень хорошо, очень хорошо, — начал бормотать Юрковский, увлеченно перебирая коробочки и склянки, словно ребенок, разбирающий рождественские подарки. Он, казалось, забыл о нас с Алфимовым.

— Вы меня, конечно, извините, Николай Кондратьевич, но я не уйду отсюда, пока не получу объяснений, — произнес я.

Юрковский замер и поднял на меня глаза. На мгновение мне показалось, что этот взгляд я уже где-то видел при иных обстоятельствах.

— Объяснения? Какие объяснения, доктор? — удивленно спросил он своим низким хриплым голосом.

— Вот именно — «доктор»! Почему доктор узнает обо всем этом, — я обвел рукой рассыпанные по столу медикаменты, — уже в городе? Почему я, медик, ни об одном из этих препаратов даже и не слыхивал никогда? И раз уж мне поручено вести докторскую практику в этом заведении, то какого черта здесь что-то происходит без моего ведома?

Алфимову показалось, видимо, что я перегибаю палку, и он испуганно посмотрел на Юрковского. Николай Кондратьевич, в свою очередь, уставился на меня. Из-за бинтов я не мог видеть выражения его лица, но этот взгляд красноречиво говорил о том, что его обладатель мысленно блуждает совершенно в другом месте. Это, правда, продолжалось недолго: вскоре выражение отрешенности из его взгляда улетучилось, и Юрковский заговорил: