Сергей Калашников - Шелест трав равнин бугристых

• Название: Шелест трав равнин бугристых
• Автор: Сергей Калашников
• Жанр: Альтернативная история

Мальчишка разбился на мотоцикле. Летел в бетонный столб и понимал — кранты. Всё оказалось значительно хуже — его занесло туда, где нет ни воды, ни дров. Земля под ногами, трава, камни… и снова помирать совсем не хочется. К тому же — голубое небо, яркое солнце и редкие перистые облака — погода — лучше не бывает.

---

Угли под горшком прогорели, а бананы испеклись. Ничего на вкус, сладость чувствуется, а то сырые они едковаты, да и кислоты в них чересчур много. А так — получилось вполне приличное блюдо, весьма сытное. Расползающуюся мякоть подхватывал деревянной лопаткой, сделанной из палочки толщиной в два пальца, и поглядывал по сторонам.

Неподалеку шевельнулись кусты — не иначе, вчерашняя дикарка подглядывает за ним. Писали где-то, будто первобытные люди ужасно любопытны. И еще — что они смертельно непосредственны, грубы и неотёсаны. Вот скажем — порвали шляпу, словно дети неразумные, не понимая, что она в разрушенном виде никому ни зачем не понадобится — только костёр развести. Просто питекантропы какие-то эти его соседи. Да и девчонка — истинно дура набитая — чего, спрашивается, сидит в кустах? Будто он её съест! Ведь у него имеются такие замечательные бананы!

Кстати, что-то он тормознул.

Положил на перевёрнутую крышку горшка пару испечённых плодов — хватит их этой малявке, и вообще — незачем такой крохе переедать. Поглядел на угощение, подумал, и добавил третий. А то ещё решит, будто он жадничает. И отнёс на десяток шагов в том направлении, где приметил шевеление. Пока дошел обратно до своего места, пока повернулся, а дикарка не только добралась до блюда, но ещё и смотрит на него недоуменно, укоризненно покачивая в руке пустые шкурки. Наверное, организм у неё растущий и оттого прожорливый. Явно ведь, не жуя проглотила.

— Здравствуй, Граппа, — обратился юноша к знакомке, изображая кивок головой.

— Хыр, Пэта, — послышалось в ответ. Вот и диалог завязался. Опять же выражение лица у девчонки не такое как вчера — нет в нём испуга. Зато любопытства — хоть отбавляй. Опять же новая шляпка ей явно к лицу, а сжимаемое в руке копьё оперлось нижним концом о землю и мирно указывает своим обожженным заострением прямо небо. В самую середину.

— Ты, если не наелась, так бери ещё, — пришлось сказать это из одной только чистой вежливости и указать на не такую уж большую горку еды, оставшуюся на днище перевёрнутого горшка.

— Сасс, Пэта, — произнесла гостья, подошла, сняла с головы шапку-корзинку, переложила туда все оставшиеся печёные бананы и умчалась.

«А хорошо бегает», — подумалось при виде сверкающих пяток. — За час до дому добежит. Если же знает, где можно срезать дорогу, не следуя всем извивам речки — то и быстрее.

* * *

До самого вечера Петя делал топор. На галечном пляже нашёлся длинный окатанный водой кремень, одному из концов которого он долго терпеливо придавал форму острия зубила. Действовал осторожно, стараясь откалывать помаленьку, чтобы не испортить столь удачную заготовку. Кое-где стачивал выступы другим камушком и потихоньку, полегоньку, справился с делом. На ужин камнем сбил с ветки изрядного размера птицу — та подпустила его достаточно близко, вот он и не промахнулся. Одна беда — долго возился с перьями — очень уж крепко они держались. А потом поставил её тушиться в гусятнице и присел рядом с костром.

Глядь, а он тут не один. — знакомая дикарка устроилась неподалеку, положив на колени своё тоненькое копьё. Не иначе — собралась разделить с ним вечернюю трапезу.

— Слышь, Граппа, ты бы рассказала чего…? — Пете интересно хоть с кем-нибудь пообщаться — уж очень истосковался он по возможности перекинуться словечком с другим человеком.

— Тр нох афат зумык.

— Очень интересно. А что было потом.

— Эха пакса ула гуки.

— Да что ты говоришь! Вот здорово!

— Тута мэхы аф аф.

— Надо же! Ни за что бы не догадался.

Так, непринуждённо беседуя, ребята провели некоторое время. Юноша изредка добавлял в костёр понемногу дров или заглядывал под крышку, тыкая птицу заострённой палочкой и проверяя, хорошо ли она протушилась. Девушка тоже заглядывала в посудину, но при этом проявляла заметное нетерпение:

— Гыпа, дыху, тырн, — поторапливала она повара.

— Потерпи немного, от костей ещё плохо отстаёт, — урезонивал он. — Ещё капельку — и всё будет как в лучших домах.

* * *

Ела девчонка, словно на пожаре. Петя только и успел ухватить себе ногу с бедром — остальное смолотила Граппа. Потом, глядя на его жующую физиономию, она сделала голодные глаза и выразительно сыто рыгнула.

— Ну, коли встала ты тут на довольствие — пошли, поможешь прикрыть шалаш от дождя.

Привязывать черенки банановых листьев к палкам кровли было просто, до тех пор, пока не закончились нитки в последнем мотке — их и оставалось-то там кот наплакал. Потом, посмотрев, как парень мучается, пытаясь завязать гибкую тонкую веточку, девушка отошла в сторонку к травянистому пучку длинных листьев с острыми кромками и оторвала от края узкую полоску. Подала Пете. Хм. Прям — готовый шнурок. Не пружинит, не ломается — самое то.

На подстилку из мелких веток и травы под ставшей плотной крышей ребята забрались с последним лучом солнца. А когда сумерки сгустились, спокойно уснули, загородив вход решёткой из толстых палок.

* * *

Кажется, факт исчезновения девушки ни в малейшей степени не обеспокоил её родственников. Никто не пришёл разыскивать её и забирать домой. Она продолжала крутиться вокруг парня, изредка подсказывая тому удачные ходы. Вот скажем, когда он выбирал палку для топорища — показала нужное деревце, ствол которого согнулся, обтянув овал камня, и не сломался при этом. Разумеется, замысел она поняла не сразу, а наблюдая за неоднократными неудачными попытками.

Чтобы обеспечить изгиб древесины по малому радиусу, Петя срезал внутреннюю сторону ствола, оставляя невредимой наружную поверхность «хомута» вместе с корой и лубом. Потом обворачивал длинный срез внутренней стороной вокруг заготовки топора до тех пор, пока свободные концы не сомкнулись друг с другом — тут их и следовало плотно обмотать, затянув крепление. Так вот — лопались палки одна за другой, пока Граппа не указана нужную породу…

Но особенно много полезного удалось от неё почерпнуть по части съедобности растений — они отправлялись пастись, собирая и отправляя прямо в рот, то мелкие ягодки, то срывая орехи и разбивая их камнями. Юноша не цеплялся к своей проводнице, пытаясь добиться от неё более привычного для себя поведения, но и сам не принимался раскусывать смолистые семечки, только что вытащенные из шишкообразного плода. В то время, как Граппа, сидя прямо на ветке, насыщалась, роняя вниз чешуйки и разгрызенные скорлупки, он набил полкорзины вытрясенными из шишек похожими на кедровые орешками. Потом уже дома сварил их — липкая живица всплыла и была слита. Затем прокалил добычу в низком горошке, просушив до звонкости, и только после этого, соорудив орехокол из пары связанных концами палок, отведал угощения сам.

Ну что сказать — орехи как орехи. Девушке они в таком подготовленном виде понравились больше, чем когда прямо в рот непосредственно из дикой природы.

* * *

Петя, скоро выучился достаточно бойко изъясняться на питекантропском — довольно простой оказался язык, и очень ворчливый. Мягких гласных он в нём не приметил, а глухие и звонкие согласные постоянно путались. Зато ни щелчков, ни присвистов, на придыханий — ничего подобного ни разу не приметил. Огромное количество слов в нём обозначало растения и животных, а вот термины, годные для того, чтобы выразить отношение к предмету были редкостью. Быхо (вид кустарника) растёт, ныр бежит, куд лежит… примерно такие фразы и составляли основу любой беседы:

— Не бей. Злое дерево, — спутница чуть за руку его не схватила в момент, когда он уже занёс топор, чтобы отрубить средней толщины ветку от коренастого деревца, стоящего чуть на отшибе.

— Тогда почему ты мне на него указала?

— Просил твёрдое. Это — твёрдое.

— Ну тогда твердое не злое покажи, — вот такой короткий разговор после того, как на дорогу только в одну сторону затрачено около полудня времени. Разумеется, выяснить, что же такого злого в этом дереве, не удалось — девушка использовала множество незнакомых терминов, выяснение смысла которых навело на мысль о наличии в древесине сильного яда. Анчар, что ли?

Другое, обладающее крепкой древесиной но «незлое» растение, крайне плохо поддавалось каменному топору. Опасаясь сломать столь драгоценный инструмент, Петя перешёл на использование ручных рубил — ударить хотелось посильнее, а риск «снести» при этом хрупкую кремневую кромку был очень велик. В конце концов, просто перетёр ствол угловатым куском гранита, а уж потом так и вытачивал из него предметы при помощи шершавых обломков. — Слышал когда-то будто некую разновидность древних людей называли человеками умелыми — так это всё же не самая яркая черта наших далёких предков. Тех, кто в это время хоть что-то изготавливал, необходимо называть «терпеливыми».

Из этой особо твёрдой породы прежде всего сделал кухонный нож — овощи и фрукты он резал вполне приемлемо. А ещё им получалось разделывать рыбу… Точить его тоже было можно, хотя срабатывался он значительно быстрее стального. Шило, кинжал наконечник для копья с широким режущим остриём. И метательные ножи-колышки тоже получились. Петя потренировался их метать, но успехов в этом искусстве не достиг и оставил крепкие увесистые заострённые палочки лежать без употребления.