Ким Ньюман - Время и относительность

• Название: Время и относительность
• Автор: Ким Ньюман
• Издательство: Telos Publishing
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 1-903889-02-2

Дневник Сьюзен Форман

---

Дом – это Будка. Это не просто Будка. Она ещё и Корабль. Возможно, это Корабль внутри Будки. Вот только то, что внутри, находится вовне. Оно вовне всего.

Вам этого не понять. Я могу объяснить с точки зрения физики, заполнив остаток дневника диаграммами, но вы всё равно не поймёте. Поверьте мне.

Впрочем, скорее всего, читатель я сама. Я будущая, повзрослевшая, читающая снова о том, какой была в моём возрасте. Развеется ли к тому времени белый туман в голове?

В сознании и памяти дедушки до сих пор есть недостающие части. Когда у него спрашивают, как его зовут, он старается уйти от вопроса. В последнее время он старается избегать ситуаций, в которых у него могут спросить о его имени.

Я должна знать дедушкино имя, но я не знаю. Как будто бы когда-то у него было имя, но его забрали, забрали не только у него, но у всех.

Раньше я считала себя уникальной. Но дедушка похож на меня. И Джиллиан тоже. Когда кто-нибудь спрашивает о её синяках, я чувствую, что у неё появляется что-то похожее на головную боль, как у меня, когда я приближаюсь к туманной зоне.

После вчерашнего вечера Джиллиан вряд ли будет со мной дружить. Она ушла домой злая. Я вела себя как ребёнок: раскрыла рот, не подумав.

То, что я испортила, было важно. Хотя Джиллиан и дразнила Зака, подкалывала его, я чувствовала, что она испытывала его, бросалась фразами, чтобы услышать, что он ответит. Думаю, она хотела бы стать после школы «девушкой-сверхтонницей». Не такой, которая сидит на заднем сидении или машет платочком, давая сигнал старта гонки, а такой, которая сама ездит на мотоцикле (или, по крайней мере, на одном из этих маленьких итальянских скутеров) и водится с «Ребятами».

Я еле смыла с себя этот макияж «грустного клоуна». В этом Джиллиан была права: я выглядела дурой. О чём я тогда думала?

Я смирилась с тем, что в моей голове чего-то не хватает. Воспоминания – как газеты или журналы. Их невозможно хранить все, но можно вырезать отдельные статьи и фотографии и вклеивать в альбом. Вот только выбирать их самому нельзя. Как будто бы вырезанием и вклеиванием занимается кто-то другой. Этот кто-то вклеивает то, что лучше было бы отправить в мусор, и выбрасывает то, что могло бы пригодиться, или же вообще было любимым.

Когда я буду перечитывать этот дневник, я уже буду знать ответы на эти вопросы? Или же он будет мне нужен для того, чтобы напоминать о забытых вопросах?

При мыслях о дедушке меня иногда беспокоит – ужасает – то, что пятна тумана с возрастом становятся больше. Не у всех людей, а у таких, как я и дедушка. Если мы вообще считаемся людьми.

Иногда дедушка не знает ни меня, ни самого себя. Доходя до конца предложения, он уже не помнит, с чего его начал, и начинает нервничать. Он пытается замаскировать свои провалы вспышками раздражительности, но я вижу, как они его расстраивают. Я чувствую его разочарование и боль.

А с другой стороны, бывают времена, когда дедушка не личность. Он живёт в Будке, редко выходит наружу, смотрит на свои мониторы и приборы. Это не то, чем должны заниматься люди. Я не думаю, что это то, чего хочет дедушка, но его туман больше моего и продолжает расти. (Иногда я могу почувствовать, что у дедушки в голове. С другими такого не бывает. Самое грустное, что проще всего это делать тогда, когда он меньше всего является собой. И тогда я боюсь. Внутри белого тумана есть чёрная пустота, и это опасно. Если в неё попадёшь, то обратно, возможно, дороги уже не будет.)

У нас дома были правила, жить по которым мы не могли.

Позже...

По словам газеты «Sunday Express», за которой я сбегала в киоск, где работает мама Малколма, русские и американцы винят друг друга в ухудшившейся по всему миру погоде. Оказывается, погода не по сезону холодная даже в Южном полушарии – метели в Австралии и айсберги в Полинезии. Научные советники президента Кеннеди настаивают на международной проверке «Новосибирского проекта», но кремлёвские учёные утверждают, что с такой же вероятностью несчастье может быть вызвано добычей американцами нефти в Аляске. Обе стороны были вынуждены признать, что они пробурили глубже, чем говорили. Но внутри Земли должно быть жарче, а не холоднее. На карикатуре Рональда Джайлза (главная причина покупать «Экспресс») Бабушка на коньках выгуливает череду неряшливых детей на замёрзшем озере Серпантин, а Мама и Папа тем временем пытаются разогреть на костре из шезлонгов бутылки с замёрзшим стаутом[11].

Не знаю, может быть, Джон прав: холод – это нападение. Но есть ещё кое-что. Я беспокоюсь о том, не из-за нас ли это. Мне кажется, что Будка могла что-нибудь испортить. Вполне логично, что её пространство должно откуда-то браться. Будка не совсем исправна. Может быть, она преобразует тепло в измерения? И она вышла из-под контроля, вытягивает из планеты всё больше и больше тепла, добавляя себе всё больше внутреннего пространства?

Мы используем всего лишь несколько комнат. Вполне возможно, что внутри будки столько же пространства, сколько и снаружи.

Дедушка всё время с ней возится. Пытается замести наши следы.

Холоднее всего рядом с Будкой. Свалка – просто ледяной грот. Пожалуй, это даже красиво. Сверкает белым и голубым светом, преломляющимся в перламутровых льдинах, а за полупрозрачным толстым слоем льда угадываются размытые формы погребённого под ним металлолома.

Ранним вечером, послушав по радио хит-парад Алана «Флафа» Фримана (на первом месте группа «Shadows» с композицией «Foot Tapper» – фу!), я пошла искать дедушку. Его не было ни в лаборатории, ни в отсеке управления.

Вдали от нагревателя, стоящего в моей комнате, так холодно, что у меня изо рта идёт пар. Я пошла на холод, и оказалась возле двери, которая была не закрыта. Я выглянула за неё. Из дедушкиной лаборатории в дверь выходили толстые кабели, так что я знала, что он экспериментирует где-то рядом.

Я похолодела не только от температуры. Во дворе свалки дедушка с кем-то разговаривал. В щель мне было видно дедушку (одетого в русскую меховую шапку и шерстяное пальто), в руках у него был не то большой мегафон, не то небольшая «тарелка» телескопа с торчащей из центра кристаллической нитью.

Я могла расслышать только отдельные фразы. Я не могла понять, разговаривает ли он с кем-то, или же просто бурчит себе под нос.

«... узурпация ... отвратительные захватчики ... первый жилец? ... станет холоднее, конечно... большой шар разумного льда...»

Он действительно разговаривал с кем-то. Я видела, что он слушает и кивает, но не могла расслышать другой голос, а только странный звук, словно кубики льда тарахтят.

Я узнала шёпот. Присутствие, которое я почувствовала вчера. Как же я сразу не догадалась, что дедушка его тоже почувствует и предпримет шаги для установления контакта!

Он часто говорит, что Земля – это не то место, куда отправишься искать хорошего собеседника.

Дедушка смотрел на того, с кем он разговаривал. Он указал на свой аппарат.

Я рискнула приоткрыть дверь немного сильнее.

Рядом с дедушкой никого не было, но он стоял перед стеной блестящего, подвижного льда. Внутри него были какие-то фигуры, похожие на тех первобытных людей, которых иногда находят в ледниках. Фигуры не двигались, двигался лёд. Его поверхность менялась, но не была жидкой.

Вчера вечером мне показалось, что во льду были глаза. А теперь там были и лица.

– Так, значит, вы хотите избавиться от этих паразитов, – сказал дедушка. – И как эти паразиты себя называют? Человеками? Ну, для вселенной это не большая потеря. Право первого в данном случае явно на вашей стороне. Посмотрим, что можно сделать, мой дорогой друг. Сожалею, что доставил вам неудобство. Мне абсолютно не следует вам мешать, что вы, что вы.

Я закрыла дверь, придавив кабель.

Мои сердца сильно стучали.

Позже...

Зашёл дедушка. Он ничего мне не сказал.

Я переживаю о нём. Я переживаю о том, почему мы здесь, что мы можем сделать. Я больше похожа на него, чем на них, на людей, которых он назвал «паразитами».

Может быть, я как-то и смогла влиться в их общество, но это лишь притворство. Я не с Земли. Как Мекон.

Единственный, кому я об этом рассказала – Малколм, потому что он всё воспринимает как волшебную сказку. Вчера он спросил меня, не придёт ли Дед Мороз ещё и на Пасху, раз снег до сих пор не сошёл. Он думает, что в телевизорах живут маленькие люди, которыми правят бестелесные головы, называемые Дикторами. Я рассказывала ему о других планетах, о других местах. Когда он вырастет, он будет думать, что я ему просто сказки рассказывала.

От этого мне грустно.

Человеческие существа – люди – инопланетяне. Односердечники, которые мчатся по своей жизни, быстро растут и стареют, никогда не меняют свои лица.

Но они не паразиты. Это их дом, а мы у них в гостях. Нас сюда не приглашали.