Шемас Маканны - Мои рыжий дрозд

• Название: Мои рыжий дрозд
• Автор: Шемас Маканны
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-00173-7

Роман молодого ирландского автора, не лишенный элементов фантастики, затрагивает актуальные проблемы современной Ирландии: безработицу, разгул терроризма, проблемы национальной культуры.

---

— Это ты!

Она хотела улыбнуться, но лицо его вдруг показалось ей таким страшным, что губы ее искривились и задрожали.

— Знаешь… мне надо уехать… Я поеду в Дублин… Ты, в общем, я хотел сказать… Ты не жди меня!

Он сказал все это так медленно, так вроде бы спокойно, будто отмерил, отвесил, завернул в бумагу и преподнес ей эти слова вместо подарка. Он шутил? Салли хотела обнять его, но он её отстранил рукой:

— Я серьезно.

В эту минуту Салли охватила безудержная ярость, подступившая откуда-то из горла. Она схватила с земли палку и начала бить его по голове, по плечам, по рукам, которыми он пытался прикрыться, по дрожащим ногам.

— Уходи! Уходи! Ну, уходи! — кричала она, толкая его к воротам. — Уходи и никогда не возвращайся! Слышишь? Никогда!

Потом она захлопнула за ним створку ворот и двумя руками потянула ржавый засов. Вот! Все! Пусть никто теперь не посмеет переступить через границы ее сада, пусть она будет одна, совсем одна, всю жизнь, всегда… Отбросив в сторону палку, Салли снова подбежала к поваленному дереву, на котором только что сидел Патрик. Сад был пуст.

— Патрик… — прошептала она и закрыла лицо руками. Но заплакать не удавалось.

Прошло всего несколько дней после похорон отца, на которых она старательно проливала слезы, может быть, стыдясь недостойной мысли о том, что теперь, уже в восемнадцать лет, станет полновластной хозяйкой всех владений Хоулм и яблоневый сад станет теперь ее садом. Стоя у гроба, она плакала так обильно и громко, что даже вызывала удивление соседей: все знали, каким мрачным и тяжелым человеком был ее отец, да еще пил последние годы без просыху, особенно после смерти жены и старшего сына.

— Конечно, невеста она теперь самая богатая, — шептались у нее за спиной, — да только странная какая-то. И, говорят, дед-то ее не сам умер, а руки на себя наложил. Нет, вправду говорят: у всех Хоулмов безумие в крови.

Сейчас она сидела на поваленном дереве, закрывая ладонями сухие глаза и повторяла:

— За что?! За что?!

И откуда-то изнутри слышала она тихий голос, верить которому не хотела:

— Как «за что?»? А твой дом, самый большой в округе? А твоя английская кровь? А дорогие платья из Лондона? А твой брат? А твоя религия?

— Да не надо мне ничего этого! — закричала Салли, почувствовав наконец едкий вкус слез в носу.

Бедная девочка! Бедная маленькая Салли!

Она понимала, что бессильна изменить что-либо в этом мире, который оказался таким жестоким, и поэтому решила навсегда остаться запертой в своем яблоневом саду, куда будет закрыт вход беспощадной Истории.

С тех пор прошло много лет. Огромный, вечно запертый яблоневый сад стал чем-то вроде местной достопримечательности, о которой даже рассказывали приезжим. Мальчик еще в детстве наслушался историй про чудесный сад, в котором растут самые вкусные яблоки на свете, но войти в который нельзя. Брат деда рассказывал ему, что в юности часто бывал там и ел яблоки, вкус которых помнит до сих пор. Наверное, тогда мальчик и задумал пробраться в этот таинственный сад и посмотреть: что же там такое. А потом, думал он, сорву самое красивое яблоко и принесу деду, а откуда оно — не скажу. Интересно, догадается он или нет? Ведь уже целых шестьдесят лет прошло. Из-за куста боярышника вышла женщина. Глаза ее вздрагивали и сверкали, как роса на солнце, в руке крепко была зажата длинная палка. Бесшумно скользнув по траве, она встала у ног лежащего на земле мальчика и стала всматриваться в его спокойное, подернутое сном лицо. Оно почему-то казалось ей знакомым, это нежное, прекрасное, чистое лицо.

— А ведь он совсем не изменился, — подумала она и улыбнулась. — Да, сколько уже лет прошло, а он все такой же… Патрик, милый мой… Конечно, я тебя сразу узнала… Вот ты и вернулся. Я ведь знала, что ты обязательно вернешься ко мне.

Она смотрела на него и улыбалась, чувствуя, как постепенно возвращается в ее сердце любовь. По морщинистой щеке покатилась слеза. Шестьдесят лет прожила она в добровольном заточении, каждый день вспоминая горькие слова, которые когда-то сказал ей этот человек. Но вот он снова тут, она снова видит его прекрасное юное лицо и не чувствует больше ничего, кроме любви.

— Патрик! — позвала она. Он услышал. Резким движением откинул со лба светлые волосы и открыл глаза.

Голубыми они были. Голубыми.

Увидев стоящую рядом с собой незнакомую старуху, Патрик вскочил на ноги и попятился, не решаясь даже нагнуться за оставленной на земле курткой.

— Патрик, милый, иди ко мне! — Она протянула к нему руки.

Тут он испугался всерьез и осторожно стал продвигаться к воротам, стараясь при этом не выдать своих намерений и продолжая смотреть прямо в глаза старухе. Она сразу разгадала его маневр. «Сейчас он опять уйдет от меня», — пронеслась в ее голове внезапная мысль, и руки сами собой подняли вверх палку. Гнев накатывал откуда-то изнутри темной волной. Патрик подбежал к высокой раскидистой яблоне и стал быстро лезть по ее стволу, но конец палки все же успел задеть его по ногам. Подтянувшись на руках, он вскарабкался на длинную ветку, тянувшуюся до самой ограды, и стал осторожно продвигаться по ней, стараясь поскорее добраться до железных прутьев. Старуха подбежала к дереву и, стоя внизу, начала неловко тыкать в мальчика своим длинным «копьем». Когда он был уже почти у самой ограды, ей удалось попасть палкой ему по ногам, от чего он потерял равновесие и упал вниз.

Скользнув затылком по верхушкам железных прутьев, — он упал на спину у подножия кирпичной стены. Он лежал тихо, смотрел в небо и, как ей показалось, улыбался.

— Патрик, милый! — Она кинулась к нему. — Я испугалась, что ты снова уйдешь от меня!

Она опустилась рядом с ним на колени и начала целовать его лицо, гладить волосы, плечи, руки, и снова впивалась губами в его губы, нос, щеки, шею, машинально вытирая о траву руки, испачканные в чем-то теплом и липком. Что это было? Она посмотрела на свои пальцы и в первый момент удивилась: откуда на них кровь? Патрик! Вскрикнув, она вскочила и побежала к воротам. С какой-то звериной силой она дернула ржавый засов, потом еще и еще, пока он не заскользил нехотя в петлях. Она распахнула ворота и закричала прямо в спины двух убегавших мальчишек:

— Эй, вернитесь, скорее, помогите ему!

Они остановились, потом нерешительно подошли к ней и заглянули за ограду в сад. Увидев лежащее на земле тело своего товарища, подбежали, стали неловко поднимать, стараясь не дотрагиваться до рассеченной головы. Кое-как пристроив его посредине, они повели, а точнее — потащили его из сада.

Старуха смотрела им вслед. Ну все, больше она никогда его не увидит. Вот он уходит, чтобы никогда не вернуться. И рубашка у него сзади вся испачкана чем-то красным…

Постояв в воротах, она повернулась и вышла в сад. Куртка! Он оставил куртку! Она подняла ее, встряхнула и выбежала на дорогу. Надо отдать ему! Но на дороге уже не было никого. Вздохнув, старуха вернулась в сад и подошла к тому месту, где только что лежал Патрик. На решетке, на кирпичах, на траве — всюду темнели пятна крови. Она макнула в кровь палец и нарисовала на шершавом стволе дерева сердце. Потом макнула еще раз и поставила под ним буквы С и П: Салли и Патрик. Прямо под буквами она старательно вывела дату их последней встречи: 1922. Потом подумала и поставила еще одну — 1982. «Какой же он всегда был глупый!» — вдруг подумала она и засмеялась. Он всегда что-то придумывал, всегда что-то рассказывал, сам увлекаясь. Салли вспомнила сейчас почему-то его рассказ про ирландского короля Конхобара. Ему тоже потом чем-то пробили голову, бедному, и он, кажется, от этого умер. Салли нагнулась и подняла с земли яблоко. Оно оказалось на удивление жестким и таким горьким, что она заплакала.

А через три дня в деревне были похороны. Их положили в одну могилу: старика, которого сбил в Дублине мотоцикл, и мальчика тринадцати лет, его двоюродного внука, упавшего с яблони. Обоих звали Патрик О’Хултаны. Странно, правда? Но в жизни и не такие совпадения бывают.

А для Салли Хоулм это была как бы смерть одного человека. Смерть породила смерть. «Значит, такая у него была судьба», — сказала она себе и, навсегда оставив яблоневый сад, переехала в Дублин.

«И там настанет день воскресения моего…»{5}

Жив он или нет? На земле находится или в мире ином?

Больной, если уместно здесь это слово, не чувствовал ничего. Слух, зрение, обоняние, осязание, вкус — все было отключено, и жизнь лишь теплилась в нем, а точнее — в его голове, которая горела, а временами — просто пылала, создавая для него иллюзию существования. Со временем к ощущению жара в голове прибавилась боль в ключице. Больше с окружающим миром его не связывало ничего. Он ни о чем не думал, не замечал течения времени и даже не пытался понять, где он и что с ним произошло. Казалось, он погружен в бесконечный, непрекращающийся сон, который и сном-то как таковым не был. Ему ничего не снилось. Неделя за неделей проходили мимо его койки, и по-прежнему единственными ощущениями были боль в ключице и биение пульса в пылающих висках.