Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 1

• Название: Голова королевы. Том 1
• Автор: Эрнст Питаваль
• Издательство: Звонница-МГ : Райдуга
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-7338-0001-2

Политические интриги и тайные заговоры, бурная любовь и рыцарские поединки, своеобразная жизнь при средневековых королевских дворах… Об этом и многом другом вы с неослабевающим интересом прочтете на страницах романа Эрнста Питаваля «Голова королевы», впервые за последние семьдесят лет издаваемого в России. В центре повествования противоборство между двумя знаменитыми женщинами XVI века — шотландской королевой Марией Стюарт и английской королевой Елизаветой I Тюдор.

В первый том трилогии, выпускаемой АО «Звонница-МГ», вошли книга «В борьбе за трон» и начало книги «Дворцовые страсти».

---

Подъехала карета, послышались торопливые шаги у входа, а затем по лестнице. За ней подъехала вторая, третья. Вскоре комнаты верхнего этажа наполнились посетителями, но то были не влюбленные парочки, уединяющиеся по комнатам, то было общество, состоящее из двух дам и двенадцати мужчин.

Дамы шептались между собой.

— Я полагаюсь, Фаншон, на твою ловкость, — сказала Екатерина Медичи, — в случае нужды ты позвонишь, но я надеюсь, что тебе удастся выведать то, что нам нужно знать, и тогда я прощу ему и представлю этого дурака в твое полное распоряжение, пока ты не насытишься им и сама не попросишь, чтобы я взыскала с него старый долг.

— Этого никогда не будет, если я одержу победу, — улыбнулась Фаншон, — победить же я могу лишь в том случае, если он действительно любит меня.

Екатерина пожала плечами и отошла к кавалерам, которые были все вооружены и держали в руках маски, снятые при входе в комнату.

Фаншон спустилась в будуар нижнего этажа и приказала старухе проводить к ней господина, который придет позже, а его спутников не впускать в дом.

Дэдлей не заставил себя долго ждать. Он прибыл в предместье еще ранее условленного времени, и не успели пробить часы, как постучался в маленькие ворота. Старуха открыла ему и тотчас же заперла за ним двери.

— Тише, — сказала она, — там, наверху, все спят.

Дэдлей не обратил внимания на ее слова, сгорая от нетерпения, он с бьющимся сердцем отворил дверь, ведущую в будуар.

Фаншон, сбросив плащ, возлежала на диване. На ней было светло-голубое шелковое платье с четырехугольным вырезом, дававшим возможность видеть сквозь белый газ красоту ее груди. Белокурые локоны обвивали ее чудную голову, темные глаза выражали кокетливое желание. На руках были золотые браслеты, а на пальцах сверкали бриллианты. Она качала маленькой ножкой в розовом шелковом чулке и белой атласной туфле. Вся эта картина представляла собой сочетание соблазнительной красоты и пламенного вожделения.

Графиня улыбнулась Дэдлею, когда он бросился к ее ногам и заключил в свои пламенные объятия; ее глаза блеснули торжествующе, душа уже наслаждалась обещанной наградой: Екатерина обещала подарить ей любовь Дэдлея и дала слово отказаться от мести, в которой поклялась ему. Когда королева приказала арестовать его, Фаншон молила ее и плакала, но Екатерина глубоко уязвила ее сердце, иронически заметив:

— Мне кажется, Фаншон, ты воображаешь, что влюблена?

Действительно, разве может зародиться чувство чистой любви у женщины, которая участвовала в оргиях Екатерины? Ведь первым условием для членов этого союза было убить голос своего сердца для того, чтобы расточать свою благосклонность, как требовала того Екатерина. И сердце Фаншон вдруг воспылало чистой любовью, она боялась, чтобы чье-нибудь завистливое, насмешливое слово не разъяснило Дэдлею, как дешево стоит любовь, которой он домогается!

Но Фаншон понимала, что королева обещала ей Дэдлея при том условии, если она выманит у него тайну и выдаст ее. И она решила приступить к делу.

— Роберт, — прошептала Фаншон, — я так дрожала за тебя. Екатерина непримирима. Чем ты так раздразнил ее против себя?

— Как ты хороша! — улыбнулся Дэдлей и поцеловал ее нежную ручку.

— Ответь мне, Роберт, Я не могу быть спокойна, пока не узнаю, что ты вне опасности. Расскажи, что произошло между тобой и королевой, быть может, я найду средство помочь тебе.

— Не заботься о том, что далеко. Как могу я говорить о других, когда вижу тебя? Я забываю все только перед одной опасностью — сойти с ума от счастья и блаженства.

— Ты думаешь только о себе и не замечаешь моего беспокойства, — упрекнула его Фаншон. — Ты легкомысленно шутишь, в то время как для тебя, быть может, готовятся яд и кинжал. Ты не можешь или не хочешь успокоить меня? Я целую тебя, вся дрожа от страха, а это мучительная пытка!

— Фаншон, ты преувеличиваешь. Королева сердита на меня за то, что я воспрепятствовал одной ее интриге, вот и все.

— Этого достаточно, чтобы навлечь на себя смертный приговор. В чем дело?

— Это — тайна!

— Как? Тайна! — воскликнула красавица. — Разве от женщины, вверяющей тебе свою честь, могут быть тайны?

— Милая Фаншон, эта тайна касается не меня, а других, — нетерпеливо возразил Дэдлей. — Неужели ты назначила мне свидание для того, чтобы говорить о Екатерине или удовлетворить свое любопытство? Драгоценное время летит.

— Ты прав, — улыбнулась Фаншон и бросилась в его объятия, — время уходит. Целуй меня, Роберт, и будем веселы и беззаботны.

Она обвила его своими мягкими руками и привлекла к пылающей груди. Но, как только почувствовала, что его досада прошла и он горит страстью, она внезапно откинулась и воскликнула:

— Нет, нет, я не хочу осушать кубок счастья до дна. Желать приятнее, чем быть удовлетворенной! Оставь меня, Роберт, и приходи завтра!

— Оставить тебя? Если бы мне грозила даже смерть за промедленный час, так и то я наслаждался бы этим часом.

— Как ты хорош. Твое желание безумно, лихорадочно, и одно мое слово могло бы дать тебе верх блаженства.

— О, скажи это слово!

— Нет, Роберт, я экономна в расходовании счастья. Пока ты стремишься к обладанию мной, пламя страсти горит все сильнее и сильнее, но, когда я буду побеждена, пламя утихнет и я стану нищей. Мне придется бояться, как бы тебя не похитили у меня, я буду вымаливать твою улыбку. Нет, Роберт, я не поступлю как тот глупец, что зарезал курицу, несшую ему золотые яйца!

— Ты хочешь свести меня с ума? Ты — воплощенный дьявол!

— Я только осторожна, как и ты. Если бы ты вполне доверял мне, если бы я видела, что ты действительно любишь меня, я сказала бы: «Будь моим, а я буду твоей!» Но я хочу доверия за мое доверие.

— Ах, вот что! — усмехнулся Дэдлей и выпустил ее из своих объятий. — Разве ты хочешь свою любовь продать за мое бесчестие? Я тогда бы утратил доверие к тебе.

— Ну что же, — кокетливо засмеялась Фаншон, — попробуй. Садись напротив меня и будем ужинать. Попробуем возненавидеть друг друга. Соблазнительная игра — перейти от любви к ненависти. Посмотрим, чья возьмет.

— Фаншон, ты надеешься победить? Но, клянусь Богом, эта игра опасна. Если я увижу, что любовь дается мне в награду за бесчестие, то возможно, что кровь во мне остынет и любовь заменится презрением.

— Презрением? За то, что я за свою честь потребовала твою, за то, что я потребовала бы наибольшей жертвы за наивысшее проявление любви? Это — эгоизм, а не любовь. Если ты так думаешь, то я должна считать, что ты домогаешься моей благосклонности лишь для минутного наслаждения, чтобы потом забыть меня. Нет, кому я отдаюсь, тот должен принадлежать мне душой и телом.

— Ты — очаровательная глупышка, Фаншон! Моя тайна не может иметь для тебя никакого значения.

— Я полагаю, что это — довольно неинтересная тайна, но так как ты упорен, то я настаиваю.

— Фаншон, твой каприз портит наш чудный вечер.

— По твоей вине! А я все же торжествую, — усмехнулась она. — Посмотрим, выдержишь ли ты.

— Я уйду на часок, может, у тебя изменится настроение.

— Ты что, трусишь? Не надеешься отстоять свою тайну? Не многого, значит, она стоит. Хорошо! Иди! Но клянусь, что не пожелаю больше видеть тебя, если ты теперь обратишься в бегство.

— А если я останусь?

— Тогда будем бороться, пока не победит кто-либо из нас, — задорно сказала красавица.

— Согласен! Я одержу победу или отчаюсь в том, что ты когда-либо любила меня!

— Глупец! Разве ты не знаешь, что женщина находит наслаждение в том, чтобы раззадорить мужчину? — Фаншон бросилась на шею Дэдлея и покрыла его поцелуями, затем оттолкнула его от себя, наполнила золотой кубок пурпурно-красным вином, пригубила и передала Дэдлею. После этого она бросилась на оттоманку и, улыбаясь, следила за тем, как он пил огненную влагу и взором пожирал ее.

— Я пылаю, — шептала она, — я пылаю!

Дэдлей метнулся к этой сирене, но она ловко ускользнула из его рук и скрылась в спальню.

— Остынь, — сказала она, замыкая дверь на ключ, — освежись фруктами и вином, а я отдохну часок.

— Пощади! — молил он. — Я изнываю!

— В таком случае уступи и сознайся!

— Ты нарушила договор тем, что убежала от меня.

Она отодвинула задвижку и шепнула:

— Тут моя спальня, и в ней я хотела помечтать о счастье. Взгляни, какой магический свет! Посмотри, — потянула она его к себе за руку, — мой пылкий Адонис, на эту душистую купальню. Древние греки умели наслаждаться жизнью и научили нас этому. Из купальни они выходили на воздух в теплую ночь. Посмотри на эту беседку, — прошептала Фаншон, увлекая Дэдлея в сад, — здесь можно предаваться блаженству.

Дэдлей был ошеломлен, отуманен страстью. Его мозг пылал, пульс бился как в лихорадке. Он бросился к ее ногам и прошептал: