Кнут Гамсун - Борьба страстей

• Название: Борьба страстей
• Автор: Кнут Гамсун
• Жанр: Классическая проза

Гамсун (Hamsun) — псевдоним. Настоящая фамилия Педерсен (Pedersen) — знаменитый норвежский писатель, лауреат Нобелевский премии (1920). Имел исключительную популярность в России в предреволюционные годы. Задолго до пособничества нацистам (за что был судим у себя в Норвегии).

---

— Да, что же ты придумалъ?

Тонпесъ вертитъ въ рукахъ свою шляпу и соображаетъ.

— Господинъ консулъ могъ бы меня выдать за отца, — говоритъ онъ. — Конечно, если она сама на это согласится.

Консулъ пронизываетъ его взглядомъ и чувствуетъ себя внезапно спасеннымъ.

— Я всегда говорилъ, что у тебя удивительная голова, Янсенъ. Я уже неоднократно желалъ себѣ твою голову, Янсенъ.

Но тотъ остается попрежнему холоденъ.

— Меня обыкновенно не зовутъ Янсенъ, господинъ консулъ. Это преувеличеніе. Мое имя Тоннесъ Глай.

— Да, да, Тоннесъ Глай, хорошо. Но я часто желалъ себѣ твою голову. Твое предложеніе очень цѣнно. Я думаю, оно что-нибудь да стоитъ и въ денежномъ отношеніи. Сколько ты самъ думаешь?

Тоннесъ Глай обдумываетъ.

— Тысячу кронъ.

Консулъ вздрагиваетъ, какъ ужаленный.

— Боже тебя сохрани! Ты знаешь, что у меня семья. Говори серьезно, парень!

— Тысячу кронъ, господинъ консулъ. Извините мое неумѣстное замѣчаніе.

— Объ этомъ не можетъ быть и рѣчи! — говоритъ консулъ и встаетъ съ своего мѣста. Онъ смотритъ задумчиво въ окно. Затѣмъ оборачивается къ Тоннесу Глайю и рѣшаетъ:- Нѣтъ, тогда у насъ ничего не выйдетъ. Извини, что я тебя такъ поздно побезпокоилъ. Я поищу кого-нибудь другого.

— А что думаетъ господинъ консулъ сдѣлать cо мною? — спрашиваетъ Тоннесъ Глай и встаетъ съ мѣста.

— Съ тобой? Что я съ тобой сдѣлаю, чортъ? — говоритъ консулъ, вдругъ задрожавъ отъ гнѣва. — Я прикажу тебя завтра же арестовать! Вонъ отсюда!

Консулъ хватается за дверь, а Тоннесъ Глай дѣлаетъ видъ, что хочетъ уходить.

— Позвольте мнѣ объяснить вамъ, въ чемъ дѣло, — говоритъ онъ смиренно. — Я все же самый удобный изъ всѣхъ, кого можетъ достать господинъ консулъ.

Консулу ясно, что Тоннесъ Глай правъ, но онъ золъ и возражаетъ.

— Я сказалъ, что возьму другого. А затѣмъ — довольно! Но слишкомъ очевидно, что Тоннесъ Глай правъ. Поэтому, когда онъ доходитъ до парадной двери, консулъ тащитъ его обратно и снова запираетъ дверь. Оба идутъ обратно въ контору.

Консулъ приказываетъ:

— Ты хотѣлъ мнѣ что-то объяснить? объясняй!

— Что такое тысяча кронъ для состоятельнаго человѣка! — говоритъ Тоннесъ Глай.

— Конечно, я не нищій, но тебя это не касается. Естественно, что я не могу пожаловаться на недостатокъ земныхъ благъ и надѣюсь, что таково всеобщее мнѣніе обо мнѣ.

— Да сохранитъ васъ Господь, господинъ консулъ!

— Значитъ такъ. Но тысячу кронъ — никогда!

— Все это можно уладить самымъ пріятнымъ образомъ.

— Но какъ же?

— Въ разсрочку. По частямъ.

— И ты осмѣливаешься мнѣ это предлагать?

Тоннесъ Глай восклицаетъ:

— Въ разсрочку? — Господинъ консулъ! — Разрази меня Господь на этомъ мѣстѣ….

— Но я думаю, что ты это все-таки подумалъ.

— Да, развѣ нельзя было бы раздѣлить эту сумму на двѣ части? На двоихъ? Если господинъ консулъ не въ состояніи заплатить одинъ, то она можетъ добавитъ такъ сказать, подѣлиться съ господиномъ консуломъ. У нея много денегъ.

Консулъ быстро встаетъ съ мѣста. — Теперь убирайся! Вонъ! Слышишь….. Впрочемъ, ты можетъ-быть уже говорилъ съ нею объ этомъ?

— Я намекалъ ей.

Консулъ обдумываетъ и садится опять.

— Дѣло не въ томъ, что я не въ состояніи былъ бы этого сдѣлать, — говоритъ онъ. — Но хотѣть и быть въ состояніи исполнить — это двѣ вещи разныя. Это равняется тому, что я отдалъ бы деньги своихъ собственныхъ дѣтей…… Сколько она думаетъ взять на себя?

— Этого она не говорила. Но она во всѣхъ отношеніяхъ очень добра, это извѣстно господину консулу. Она, конечно, не будетъ скряжничать.

— Половину, — говоритъ рѣшительно консулъ. — Ты думаешь, я торгуюсь? Больше чѣмъ половину она не должна платить.

Въ этомъ вопросѣ они оказались солидарны.

— Мою половину ты можешь получить завтра. Когда кассиръ будетъ здѣсь; у меня нѣтъ ключей.

Консулъ выпустилъ Тоннеса Глайа, а самъ вернулся въ контору, зажегъ лампу и сѣлъ помѣчтать покурить и взвѣсить…

Ночные сторожа все стояли на томъ же мѣстѣ. Они видѣли, какъ впустили Тоннеса Глайа въ долъ и какъ его выпустили обратно. Но они ничего не слышали. И они абсолютно ничего не могли понять. Поэтому они рѣшили нагнать Тоннеса Глайа. Но это имъ не удалось. Тоннесъ Глай увидалъ ихъ; онъ направился прямо къ гостиницѣ, прошелъ мимо нея и скрылся по ту сторону фонаря, гдѣ его никто не могъ увидать.

* * *

И снова встрѣчаются въ вечерніе часы ночные сторожа, устраиваются поуютнѣе съ трубкой во рту, ведутъ разговорь и прогуливаются.

— Я опять перешелъ на жевательный табакъ для трубки, говоритъ одинъ изъ нихъ.

— Я тоже, — отвѣчаетъ другоі, зажитая трубку.

— Кардусскій табакъ, который я обыкновенно употреблялъ раньше, съ годами чертовски вздорожалъ.

— Онъ настолько дорогъ теперь, что его и не купишь.

— Всѣ жизненные продукты растутъ въ цѣнѣ. Скоро невозможно будетъ жить. Да, развѣ то, что я говорю, не правда?

— Это кажется богохульнымъ, Тобизенъ, но это правда, что ты говоришь! А что касается жизненныхъ потребностей, то я вижу, что всѣ должны копить деньги и слѣдить за тѣмъ, чтобы «грошей хватало», какъ правильно говорить старинная пословица. Моя младшая дочь конфирмовалась весной. Ты думаешь, мы были въ состояніи купить ей новое платье? Это такое важное и отвѣтственное событіе, но она должна была надѣть платье своей сестры.

— Люди завидуютъ намъ, чиновникамъ. Они говорятъ, что у васъ деньги вѣрныя. Теперь я спрашиваю тебя, Маркуссенъ, какая польза мнѣ, что я чиновникъ, если жизненные потребности такъ вздорожали, что больше жить невозможно? Едва я получу свое нищенское жалованіе, какъ, глядишь, его уже нѣтъ. Деньги будто уплываютъ.

— Теперь я спрашиваю тебя, Тобизенъ, какъ ты думаешь, кому это извѣстно болѣе другихъ? Мнѣ. Когда гроши будутъ невидимы въ моихъ собственныхъ рукахъ, значитъ жить невозможно.

— А между тѣмъ въ этомъ году макрели совсѣмъ не были рѣдкостью. Но всѣ люди жалуются. Я слышалъ, что банкъ хочетъ отказывать въ кредитѣ.

— Что ты только ни скажешь! Но это же это говоритъ?

— Да всѣ говорятъ. Въ скоромъ времени будетъ такъ, что никто кромѣ консула не будетъ пользоваться довѣріемъ.

— Да, консулъ не принимается въ разсчетъ. У него, небось, изобиліе по всѣмъ отраслямъ. У консула такъ: если ему не повезетъ въ одномъ дѣлѣ, онъ наживаетъ на другомъ и наживаетъ съ избыткомъ. А къ тому же у него еще пароходы.

Сторожа плетутся по тротуару. Вдругъ они слышатъ стукъ почтовой кареты.

— Вотъ она опять куда-то ѣдетъ.

Они останавливаются, и акушерка проѣзжаетъ мимо нихъ.

— Посмотримъ, куда она ѣдетъ, — говоритъ Маркуссенъ.

— Да, я хотѣлъ именно тебѣ это предложить, — отвѣчаетъ Тобизенъ.

— Она завернула налѣво отъ фонаря? Она ѣдетъ къ болоту, слѣдовательно, къ Олавѣ Воллертзенъ.

— Развратница! Ола вела себя непристойно для замужней женщины. Какъ ты думаешь, что скажетъ на это Воллертзенъ?

— Молчи уже лучше!

— И она еще имѣетъ нахальство принимать акушерку.

— Я ничего больше не скажу. И Воллертзенъ, который вотъ уже два года, какъ уѣхалъ…

Акушерка ѣхала къ Олавѣ Воллертзенъ. На слѣдующее утро объ этомъ зналъ весь городъ. Теперь это не могло больше оставаться въ тайнѣ. И хитрая Олава, которая была такъ ловка, держась въ сторонѣ отъ людей!..

Но отецъ — кто былъ отецъ?

Да, Тоннесъ Глай не скрывалъ, что онъ былъ отцомъ — извините за выраженіе! И во всемъ городѣ не было человѣка, который бы этому не удивлялся. Никто не могъ этого понять. Будь это по крайней мѣрѣ по влеченію сердца, такъ какъ Олава была молода и красива. Но съ Тоннесъ Глаемъ! Это былъ одинъ развратъ!

И самъ Тоннесъ Глай удивлялся, какъ ему удалось завлечь ее. Но онъ защищалъ ее, говоря, что красивыя женщины бываютъ иногда очень странныя, имъ вдругъ начинаетъ нравиться человѣкъ самаго ничтожнаго положенія и вида. Такъ, вѣроятно, и было въ этомъ случаѣ.

Но Тоннесъ Глай ходилъ по прежнему скромный и тихій, и среди своихъ «единомышленниковъ» онъ пользовался не меньшимъ уваженіемъ. Этотъ каналья Тоннесъ Глай, думали они, выказалъ себя съ совсѣмъ другой стороны. Онъ можетъ въ одинъ прекрасный день открыть торговлю, сдѣлаться оптовымъ негоціантомъ и называться Янсеномъ. У него голова ко всему приспособлена, онъ ужъ теперь выглядитъ маленькимъ купцомъ, съ каждымъ днемъ онъ становится дороднѣе.

Къ концу зимы взорвалась бомба. Ахъ, всѣ предыдущія событія блѣднѣютъ передъ этой ужасной катастрофой! Консулъ обанкрутился. За послѣднее время многимъ казалось страннымъ то, что консулъ ставилъ на своихъ векселяхъ совершенно непонятныя фамиліи; тогда коммерсантъ Бергъ внесъ предложеніе отказаться отъ подобныхъ векселей. Онъ хотѣлъ бы замѣнить этого поручителя кѣмъ-нибудь посолиднѣе. Но это было бы слишкомъ рѣзко относительно такого человѣка, какъ консулъ. Если онъ находилъ фамилію надежной, значитъ она была надежна. Коротко говоря, негоціантъ Бергъ провалился со своимъ предложеніемъ.