Александр Чернобук - По ком воют сирены

• Название: По ком воют сирены
• Автор: Александр Чернобук
• Издательство: Крылов
• Жанр: Боевик
• Год: 2005

В столице собрались пятеро крупных специалистов «узких» уголовных наук. Их цель – одна из коммерческих компаний столицы. План уничтожения фирмы безукоризненый. Однако четверо не подозревают, что пятый член команды – майор «бандитского» отдела Главного управления «К» СБУ…

---

— Вот туда он и должен лежать. В эту сторону… Только не помню, чем… ногами или головой. Но что туда, это точняк.

— Ясен перец, что не боком.

— А по мне хоть и боком. — Никита повернулся в Кулькову. — Ты чего стоишь? Рот разинул. А ну копай.

— Я уже копаю. — Иван сел на колени и, позвякивая наручниками, вонзил острие лопаты в землю.

— Да нет, Медведь, нельзя так. Мы же с тобой все‑таки христиане.

— Кто?

— Христиане.

— А это кто? Они под кем ходят?

— Под Богом.

— А–а-а–а-а. Тогда ― да. Без базаров, крестиани.

— Пусть будет «крестиане», — вздохнул Серегин. — От слова «креститься».

— Кирпич, а Кирпич! Чего нам‑то себе башку ломать? Давай у этого рогалика спросим.

— Давай. В натуре, это же его байда.

— Слышь, ты, клоун. Тебе не по барабану куда лежать? — Карпов подошел к Кулькову и ударил его ногой. — На север головой или яйцами на запад? Куда хочешь?

— Я, я, я… — Кульков испугано вращал зрачками, не в силах вымолвить ни одного слова.

— Че я, я? Головка… от патефона. Я тебя в натуре спрашиваю. — Никита достал «макар» из наплечной кобуры и приставил ко лбу Ивана. — Ноги твои пораскидать к восходу или закату?

— Мне… я… меня… — Кульков начал заикаться.

— Это я уже слышал. — Карпов оттянул курок и перешел на крик: — Говори, пока тебя спрашивают! Мозги, сука, вышибу!

— Я… не хочу, — нашел в себе силы заверещать Кульков. — За что? Что вам от меня надо? Я все сделаю.

— Погоди, Медведь. — Серегин подошел и отвел ствол от головы Ивана. — Пусть он сначала яму выкопает. Или тебе самому охота копать? Помнишь, как тогда? Ты не сдержался…

— Это когда начальника розыска «пришил»?

— Ну. Пришлось самим могилу этому мусору рыть.

— Нет, не хочу. Заколупистое это занятие. — Никита спрятал пистолет в кобуру. — Копай быстрее.

— Ребята, ребята! За что? — заблажил Кульков. — В чем моя вина? Ну что мне сделать?

— Яму копать, — опять грубо отозвался Никита и словно нехотя добавил: — Не хрен было братана нашего кончать.

— Кого? Чьего братана? Ничего не понимаю. Объясните. Это какое‑то недоразумение.

— Ах, не понимаешь? — «рассвирепел» Серегин. — Миху кто битами до смерти забуцал? Не ты, скажешь? И это ты называешь недоразумением? Может, тебе подельника твоего по мокрухе назвать? Сейчас тебя зароем и за ним поедем.

— Мы… я… Нам хозяин сказал, что он всем, гад, жизнь портит, что за ним никто не стоит…

— Он на нашего шефа всю жизнь мантулил…

— В–а-а–а-а–а. — Кульков бросил лопату и пребольно хлестанув себя наручниками по лицу, схватился за голову. — Я же не знал! Братаны, только не убивайте! Оставьте жизнь. Все сделаю! Не знал… В натуре, отвечаю… Шеф заказал… Он сказал…

— Это тебе Боровский Геннадий Владимирович приказал под грабеж обставиться? — вкрадчиво поинтересовался Карпов. Наступал кульминационный момент этого театрализованного представления.

— Да. Он сказал, чтоб замочили журналиста жестко, что гнида эта заслужила страшную смерть. Но так, чтоб не смогли заказуху пришить. Мы и взяли документы, бумажник… Разбросали продукты…

— Козлы. — Серегин ударил сидящего на коленях Кулькова ногой под ребра. — Догадываешься хоть, кто тебя сдал?

Иван от удара перевернулся на спину:

— Колька…

— Который второй битой махал?

— Да. Он.

— Фамилия?

— Слепцов.

— Возраст? — с другой стороны насел Никита.

— Двадцать шесть лет.

— Адрес?

— Челюскинцев двадцать семь, квартира тринадцать.

— Место работы?

— Со мной пашет… Рядовым охранником. Завод Боровского охраняет.

— Во сколько из дома на работу выходит?

— Он по сменам работает. Сегодня в ночь.

— Когда смена заканчивается?

— В семь тридцать.

— Сразу домой идет?

— Обычно, да. Отсыпаться.

— С кем живет?

— Жена. Ребенок. Сын. Пять лет.

— Как выглядит?

— Короткая стрижка. Коренастый. Волосы черные. Уши поломаны. Занимался классической борьбой. Обычно носит…

— Можешь не продолжать, — оборвал его Никита и механически провел ладонями по своим искалеченным вольной борьбой ушам. — Достаточно. Теперь заткнись.

— Добро. Раз ты такой искренний, отложим, наверное, пока что твои похороны. — Серегин достал из салона «Фольксвагена» джинсовую куртку и бросил ее Ивану, который в одних трусах являл собой жалкое зрелище. — Прикройся.

— Спасибо. Не будете меня убивать? — Кульков поймал на лету куртку и, мелко дрожа, начал в нее закутываться. Наручники мешали. Ему не верилось в свое счастье. — Братаны, спасибо. Это меня шеф подставил…

— Все ясно. Молчи.

— Я тебе сказал, заткнись. И занимай свое плацкартное место! — Никита кивнул в сторону машины.

— Хорошо. — Иван с готовностью нырнул в багажник и даже попытался его за собой закрыть.

— Не усердствуй. Я сам. — Серегин захлопнул крышку. Отошел от машины, поднял саперную лопатку, потянулся. Задал риторический вопрос: — Ну что, Никита, едем за вторым?

— Сейчас, только перекурим. — Карпов достал из пачки две сигареты, одну передал капитану. Взглянул на циферблат часов. — Без десяти семь.

— Хорошее время, — капитан зевнул. — неплохо мы с тобой Никита сегодня потрудились.

— Да и вчера…

— Это верно. — Виктор кивнул, явно думая о другом. — Брать, я думаю, будем в подъезде.

— Я тоже так мыслю.

— Нечего жену с ребенком беспокоить. Смена у него заканчивается в семь тридцать. Полчаса, сорок минут на дорогу от завода… Мы должны встречать его в восемь. Времени с головой хватает.

— Если «Фольксваген» не подведет.

— Типун тебе на язык. — Серегин отбросил окурок, прошел к машине, засунул лопатку под водительское сиденье. — Поехали.

Николая Слепцова взяли без осложнений. Карпов примостился на лавочке возле подъезда с газетой. Серегин затаился между первым и вторым этажом. Слепцов появился в восемь часов десять минут.

Он пружинистой спортивной походкой взлетел по ступеням крыльца и вошел в подъезд. Карпов, без труда опознав его по заплывшим «варениками» борцовским ушам, зашел следом.

— Загадили весь подъезд! — громко произнес он условную фразу. Серегин тут же спустился к лифту и картинно развел руки:

— Колюня! Сколько лет, сколько зим! А возмужал‑то как, раздался в плечах, приосанился! Мужчина. Я в первое мгновение даже усомнился. Это мой друг Слепцов? Или это совсем не Слепцов?

— Это я. — Парень сконфуженно улыбнулся, напрягая память и вглядываясь в абсолютно незнакомое лицо.

— Это же Николай Слепцов! — жестом приглашая подошедшего Никиту разделить радость, восторженно всплеснул руками Серегин. — Мастер в классической борьбе, чемпион.

— Ну что вы говорите! — Николай смутился.

— Не нужно ложной скромности, — продолжал восхищаться Виктор, подходя к нему вплотную. — Скромность это прямой путь в бесславье. А страна должна знать своих «героев» в лицо!

— Простите, я что‑то не припоминаю…

— Ну, как же, как же? А последнее командное первенство по бейсболу? Там ведь есть и мои интересы.

— По бейсболу? — Слепцов удивился.

— Конечно. По бейсболу. — Капитан обернулся к Карпову и покачал осуждающе головой. — У профессиональных спортсменов плохо с памятью. В последнее время Николай Слепцов увлекся бейсболом.

— Не люблю я «классиков», которые пользуются битами! — Никита взял опешившего Слепцова за плечо, развернул к себе лицом и, размахнувшись, насадил его на кулак.

— Ве–е-к, — хрюкнул Николай и скорчился от боли, прижимая руки к груди в том месте, куда попал Карпов.

— А теперь украшения нашему чемпиону. Достойная награда, несмотря на тернистый путь, все‑таки нашла своего «героя»! — Серегин достал «браслеты» и защелкнул их на руках Слепцова.

— Прошу в карету. Ваш друг по бейсбольной команде Ваня Кульков ожидает вас с нетерпением.

Виктор взял пытающегося восстановить сбитое ударом в грудь дыхание Слепцова под локоть. Никита, немного подумав, двинул Николаю еще раз кулаком, на этот раз по печени. Заметив осуждающий взгляд Серегина, пояснил:

— На всякий случай. «Классик» все‑таки.

— Решили мы вас, ребятишки, пожалеть. Собственно говоря, проявить не свойственный обычно карающим органам гуманизм. — Серегин открыл багажник. — Выходите, гражданин Кульков.

— Если бы мы вас обоих поместили в багажник, то получились бы бейсболисты в собственном соку, — пояснил Карпов, вытаскивая из салона «Фольксвагена» Слепцова и сразу же отводя его в сторону. Он без слов понимал капитана — этим двоим не то, что вместе в багажнике кататься, им ни на секунду нельзя оставаться рядом друг с другом. Даже при свидетелях.

— Это куда вы нас привезли? — Кульков, дрожа от страха, озирался по сторонам. Он пытался прикрыть свою наготу грязной джинсовой курткой. Заметив подельника, задрожал еще больше.