Константин Станиславский - Работа актера над собой в творческом процессе воплощения

• Название: Работа актера над собой в творческом процессе воплощения
• Автор: Константин Станиславский
• Жанр: Кино, театр

Без «системы Станиславского» невозможно представить современное мировое театральное искусство. Эта сценическая теория и сегодня лежит в основе практического обучения актеров и режиссеров на профилирующем курсе «мастерство актера» и «мастерство режиссера».

В самом полном, «капитальном», виде «система» изложена в труде К. С. Станиславского «Работа актера над собой. Дневник ученика» (часть I и II).

Вторая часть этого произведения впервые за много лет публикуется в данном издании – «Работа над собой в творческом процессе воплощения» – посвящена вопросам подготовки «физического аппарата» актера к воплощению роли.

В этой части подробнейшим образом рассматриваются и анализируются элементы внешней сценической выразительности и подводятся итоги всему комплексу вопросов профессиональной подготовки актеров, обсуждение которых было начато в первой части – «Работа над собой в творческом процессе переживания».

---

Теперь скажите мне: «хороший человек».

– «Хоро́ший… челове́к», – отчеканила она.

– Опять вы говорите мне о каких-то двух представлениях или лицах: одного из них зовут «хоро́ший», а другого просто «челове́к».

Между тем оба, вместе взятые, создают не два, а лишь одно существо.

Ведь это же разница: «хоро́ший… челове́к» или оба слова слиянно «хорошийчелове́к». Прислушайтесь: я слепляю прилагательное с существительным в одно неразрывное целое и у меня получается одно понятие, одно представление не о «человеке» вообще, а о «хорошемчелове́ке».

Прилагательное характеризует, окрашивает существительное и тем отличает, отделяет этого «человека» от всех других людей.

Но прежде успокойтесь и снимите с этих слов все ударения, а потом уж будем их вновь ставить.

Задача оказалась совсем не такой простой, как это представляется.

– Вот так! – наконец добился от нее Аркадий Николаевич после долгой работы.

– Теперь, – приказывал он дальше, – поставьте только одно ударение на самом последнем слоге: «хорошийчелове́к». Только, пожалуйста, не бейте, а любите, смакуйте, бережно подносите выделяемое слово и его ударный слог. Меньше, еще гораздо меньше зуботычины! – умолял Аркадий Николаевич.

Слушайте, вот оба слова со снятыми ударениями: «хороший человек». Слышите вы эту скучную, как прямая палка, линию звука? А вот те же самые слипшиеся воедино слова, но с небольшим, едва заметным звуковым изгибом: «хороший челове́к», с какой-то едва уловимой, ласковой фонетической завитушкой на последнем слоге «ек».

Есть много всевозможных приемов, которые помогут вам рисовать и простодушного, и решительного, и мягкого, и сурового «хорошегочелове́ка».

После того как Вельяминова и все ученики попробовали сделать то, о чем говорил Торцов, он остановил их и сказал:

– Напрасно вы так сильно прислушиваетесь к вашим голосам. «Самослушание» родственно самолюбованию, самопоказыванию. Дело не в том, как вы сами говорите, а в том, как другие вас слушают и воспринимают. «Самослушание» – неверная задача для артиста. Гораздо важнее и активнее задача воздействия на другого, передача ему своих ви́дений. Поэтому говорите не уху, а глазу партнера. Это лучший способ уйти и избавиться от «самослушания», которое вредно для творчества, так как вывихивает актера и отклоняет его от действенного пути.

……………………… 19… г.

Войдя сегодня в класс, Аркадий Николаевич обратился к Вельяминовой и, смеясь, спросил:

– Как поживает «хороший челове́к»?

Вельяминова ответила, что «хороший челове́к» поживает отлично, и при этом вполне правильно поставила ударение.

– Ну, а скажите-ка те же слова, но с ударением на первом слове, – предложил ей Торцов. – Впрочем, прежде чем делать эту пробу, я должен познакомить вас с двумя правилами, – оговорился Аркадий Николаевич. – Первое из них заключается в том, что прилагательное при существительном не принимает на себя ударения. Оно только определяет, дополняет существительное и сливается с ним. Недаром такие слова называются «прилагательными» (они прилагаются к существительным)!

На основании этого, казалось бы, нельзя говорить, как я вам предлагаю, «хоро́шийчеловек» с ударением на первом слове, то есть на прилагательном.

Но есть другой, более сильный закон, который, наподобие психологической паузы, побеждает все другие законы и правила. Это закон о сопоставлении. На основании его мы обязаны всегда, во что бы то ни стало, ярко выделять противопоставляемые слова, выражающие мысли, чувства, образы, представления, понятия, действия и прочее.

Это особенно важно в сценической речи. Делайте это в первую очередь, чем и как хотите. Пусть одна сопоставляемая часть передается громко, другая тихо, одна на высокой, другая на низкой голосовой тесситуре, одна в одной, другая в другой красках, темпах и т. д. Лишь бы разница между сопоставляемыми понятиями была ясна и даже, по возможности, ярка. На основании этого закона, чтобы сказать «хоро́шийчеловек» с ударением на прилагательном, вам необходимо иметь существующего или подразумеваемого «дурного человека» для противопоставления ему «хорошего человека».

Для того чтобы слова произнеслись сами собой, естественно и интуитивно, прежде чем говорить, подумайте про себя, что речь идет не о «дурном», а о…

– «Хоро́шемчеловеке», – подхватила инстинктивно сама Вельяминова.

– Вот видите, отлично! – ободрил ее Торцов.

После этого ей добавлено было еще одно, два, три, потом четыре, пять и т. д. слов, пока не получился целый рассказ.

«Хороший человек пришел сюда, но не застал вас дома и с огорчением ушел назад, сказав, что больше не вернется».

По мере роста фразы у Вельяминовой усиливалась потребность в ударных словах. Скоро она так спуталась в них, что уже не могла связать двух слов.

Аркадий Николаевич очень смеялся на ее испуганный и растерянный вид, а потом сказал ей серьезно:

– Ваша паника произошла потому, что у вас потребность побольше ставить ударения, а не побольше снимать их. Между тем чем их меньше, тем фраза яснее, конечно, если при этом выделяются немногие, но самые важные слова. Снимать ударения так же трудно и важно, как и ставить их. Учитесь и тому и другому.

Сегодня вечером Торцов играет, и потому урок окончился раньше. Остаток времени с нами занимался Иван Платонович «тренингом и муштрой»{14}.

……………………… 19… г.

– Я прихожу к заключению, что прежде чем учиться ставить ударения, вам надо уметь снимать их, – говорил сегодня Аркадий Николаевич.

– Начинающие слишком стараются хорошо говорить. Они злоупотребляют акцентуацией. Надо в противовес этому свойству научить снимать ударения там, где они не нужны. Я уже говорил, что это целое искусство, и очень трудное! Оно, во-первых, освобождает речь от неправильных ударений, набитых в жизни дурными привычками. На очищенной таким образом почве легче распределить одни правильные акцентуации. Во-вторых, искусство снимания ударений поможет вам в будущем на практике, и вот в каких случаях: при передаче сложных мыслей или запутанных фактов часто приходится напоминать для ясности отдельные эпизоды, подробности того, о чем говоришь, но так, чтобы они не отвлекали внимания слушающих от основной линии рассказа. Эти комментарии надо излагать ясно, четко, но не слишком выпукло. При этом следует быть экономным в пользовании как интонациями, так и ударениями. В других случаях, при длинных тяжелых фразах, приходится выделять лишь некоторые отдельные слова, а остальные пропускать четко, но незаметно. Таким приемом речи облегчается трудно написанный текст, с которым нередко приходится иметь дело артистам.

Во всех этих случаях искусство снимать ударения окажет вам большую услугу.

Аркадий Николаевич вызвал на сцену Шустова и приказал ему повторить рассказ о «хорошем человеке», но так, чтобы выделить в нем только одно-единственное слово, а с остальных снять ударения. Такую скупость надлежало оправдать тем или другим вымыслом воображения. На прошлом уроке почти такая же задача не удалась Вельяминовой. Но и сегодня Шустов не сразу справился с ней. После нескольких неудачных опытов Аркадий Николаевич сказал ему.

– Странно, Вельяминова думала только о постановке ударений, а вы – только о снятии их. Не надо преувеличивать ни в ту, ни в другую сторону. Когда фраза совершенно лишена ударений или перегружена ими, речь теряет всякий смысл.

Вельяминовой были слишком нужны, а вам чересчур мало нужны ударения. Это происходит потому, что у обоих не было под словами ясного, четкого подтекста. Создайте же его в первую очередь для того, чтобы было что передавать другим и чем общаться с ними.

Оправдайте при этом каким-нибудь вымыслом воображения скупость вашей акцентуации.

«Не так-то легко это сделать!» – подумал я.

Но Паша, по-моему, очень хорошо вышел из затруднения. Он не только оправдал скупость акцентуации, но и нашел такие предлагаемые обстоятельства, при которых было легко перекидывать единственное допускаемое ударение с одного слова на другое, когда Аркадий Николаевич заставил его делать это. Вымысел Паши заключался в том, что все мы, сидевшие в партере, будто бы делали ему допрос по поводу прихода «хорошего человека». Этот допрос, по вымыслу Паши, вызван недоверием к действительности передаваемых им фактов, к правдивости его утверждений по поводу прихода «хорошего человека». Оправдывая себя, Паше приходилось настаивать на верности, правильности каждого слова его рассказа. Вот почему он выделял по порядку каждое из них и точно вдалбливал акцентируемые слова в наши головы. « Xоро́ший человек пришел сюда» и т. д., «Хороший челове́к пришел сюда и т. д.», «Хороший человек прише́л , пришел сюда и т. д.», «Хороший человек пришел сюда́ , сюда́ и т. д.». При этих старательных выделениях каждого нового ударного слова Паша не ленился каждый раз договаривать одну и ту же фразу до конца, тщательно снимая с нее все ударения, за исключением одного выделяемого слова. Это делалось для того, чтобы не лишать смысла и силы главное, ударное слово. Взятое отдельно, вне связи со всем рассказом, оно, естественно, теряло бы свой внутренний смысл.