Никита Ветров - КаZантип

• Название: КаZантип
• Автор: Никита Ветров
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Если ты не знаешь, что такое настоящая любовь, ради которой человек не раздумывая идет на самый отчаянный шаг, – не читай эту книгу. Если ты боишься запредельных скоростей, когда ветер хлещет по лицу, и оглушает рев мотоциклетного мотора, и когда земля расстилается перед тобой зеленым ковром, и весь мир принадлежит только тебе, – не надо, не читай. Если ты полагаешь, что КаZантип – это мыс на севере Крыма, и ничто иное, – не читай.

Помни лишь об одном: КаZантип – это волшебная планета, пятое время года, совокупление дня и ночи, танец воды, огня и воздуха; он всегда распахнет перед тобой свои двери…

---

Громов заехал на стоянку и втиснул «Агрессор» между тентованной «Газелью» и компактной малолитражной «Окой» отталкивающего горчичного цвета. Взглянул на наручные часы и бордо зашагал к столикам. Томилин сидел в тени раскидистой ракиты и был не один. Рядом с ним расположился сухонький тщедушный мужичок лет сорока пяти с тонкой куриной шеей, но сильно выпирающим вперед кадыком. На нем была летняя шелковая рубашка фиолетового цвета и светлые полотняные брюки. Мужчина потягивал через соломинку ананасовый сок, а в свободной руке комкал клетчатый носовой платок. Время от времени он подносил его к лицу и отирал выступающий пот. Затем снова прикладывался губами к соломинке. Томилин ничего не пил, и перед ним стояла только стеклянная пепельница с двумя смятыми окурками. Третий окурок торчал у Игоря Васильевича изо рта.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Громов, останавливаясь у столика.

Незнакомый ему мужчина, не отрываясь от соломинки, вскинул глаза вверх и молча посмотрел в лицо молодому человеку. Томилин поднялся и протянул Виктору руку.

– Привет, Гром. – Они обменялись крепким рукопожатием. – Присаживайся. Выпьешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо, Игорь Васильевич.

В гараже его ждала Лена, и Громову хотелось вернуться засветло, прежде чем девушка объявит о том, что ей пора домой.

– Ну, как знаешь. – Томилин пожал плечами. – Мы не отнимем у тебя много времени, тем более что оно сейчас особенно ценно как для нас, так и для тебя. Я, помнится, обещал тебе сегодня решить одну щепетильную проблемку, и, как видишь, сдержал слово. Знакомься, Гром. – Тренер указал раскрытой ладонью на сидящего рядом с ним мужчину: – Это помощник областного прокурора. Кстати, очень большой любитель спорта и поклонник мотобола в частности. Иван Иванович, а это тот самый молодой человек, о котором я имел честь вам говорить.

Улыбка не сходила с лица Томилина. Иван Иванович допил сок, вытер губы все тем же носовым платком, молча извлек из нагрудного кармана рубашки какое-то красное удостоверение и махнул им перед носом Громова, даже не раскрывая. Впрочем, движение его было настолько быстрым, что Виктор все равно не успел бы ничего разглядеть, даже если бы очень и хотел.

– У Ивана Ивановича очень широкие полномочия, – продолжил меж тем Томилин, глубоко затягиваясь и выпуская дым через ноздри. – Но в то же время и не совсем настолько широкие, насколько нам бы хотелось. Ты понимаешь, о чем я, Гром?

– Не совсем, – честно признался Виктор.

– Ну, это и неважно. – Томилин небрежно махнул рукой. – В работе прокуратуры, да и вообще в любом подразделении органов правопорядка, есть свои тонкости, свои проволочки, свои законы. Тебе в это вникать и не обязательно. Мне, кстати, тоже. Суть же нашего дела заключается сейчас вот в чем. – Игорь Васильевич выдержал небольшую паузу. – Иван Иванович, конечно, не может вот так вот сразу, одним росчерком пера взять и отменить твою подписку о невыезде официально. Сам понимаешь, если бюрократическая машина раскрутилась, то остановить ее нелегко. Но прокуратура крутит сейчас одно дело, по которому Сибагатурин и Щипачева проходят как подозреваемые. Пока как подозреваемые. К нашему делу это опять же не имеет прямого отношения. Но… Своих людей прокуратура задействовать не может, Гром. Отец Надежды Щипачевой опять же, сам знаешь кто… Короче, договоренность получается такая. Ты помогаешь им, Иван Иванович – тебе. Все, как я и говорил тебе сегодня там, на берегу. А следователю Иван Иванович объяснит, что спортивные сборы – мероприятие ответственное и так далее и тому подобное… Договорится о том, что тебя две недели никто тревожить не станет. Просто закроют глаза на твое отсутствие в городе.

Иван Иванович сухо откашлялся и впервые за все время с явной неохотой разлепил губы.

– Да, – сказал он. – Я в принципе уже и договорился. Можешь ехать, парень, а по возвращении будем полностью пересматривать твое дело с его дальнейшим списанием в архив. Так что побольше оптимизма! А в будущем только спортивных успехов и достижений. Как говорится: выше, сильнее, быстрее!

– Ну, вот и ладненько, – вновь перехватил инициативу разговора в свои руки Томилин. – Видишь, как быстро все устроилось? Для следователя ты теперь на сборах. Все необходимые нам тонкости с законом на данный момент мы уладили, а все остальное теперь только в твоих руках, Гром. В твоих и ни в чьих больше.

Пару минут Виктор хранил сосредоточенное молчание. В итоге он получил сегодня не совсем то, на что рассчитывал, и общая ситуация по-прежнему выглядела неясной и размытой, но Томилину он верил. Тренер суетится, как может, старается… Причем из самых лучших побуждений.

Иван Иванович поднял вверх оттопыренный указательный палец, привлекая внимание официантов, и, когда к их столику приблизилась девушка с длинными вьющимися волосами, заказал себе еще один стакан апельсинового сока. Девушка заменила пепельницу на чистую и ретировалась. Томилин тут же загасил окурок.

– Хорошо. – Громов согласно качнул головой. – Ну а что я должен буду делать, когда найду Крученого и Гюрзу?

– Очень хороший вопрос, Гром. – Томилин вместе со стулом придвинулся поближе к парню и склонился вперед. – Очень грамотный вопрос. И своевременный. Я как раз хотел поговорить с тобой об этом. – Он понизил голос до шепота. – Как только нагонишь эту сладкую парочку, не спускай с них глаз. Понял? И сразу мне «звон» сделай. О’кей?

– О’кей, – снова согласился Громов. – Тогда я прямо сегодня и двинусь. Они уже, наверное, покрыли приличное расстояние за сегодня.

– Правильно, – одобрил его решение Томилин. – И не просто сегодня, а сейчас, я бы сказал.

– Хорошо. – Парень улыбнулся.

Задерживаться больше не имело смысла, и Громов поднялся на ноги. Ивану Ивановичу девушка принесла стакан сока со льдом. И с трубочкой.

– Да, и еще. – Томилин тоже поднялся из-за стола. – Ты мне свой мобильник оставь. На всякий пожарный. Если тебя все же менты искать начнут, пусть лучше я им отвечу… Уж сумею договориться.

Громов покорно снял с пояса аппарат и вложил его в протянутую ладонь тренера.

– Спасибо, Игорь Васильевич.

– Свои люди. Чего уж там. – Томилин дружески подмигнул Громову на прощание. – Как говорится, сочтемся.

– Непременно.

Виктор коротко попрощался с Иваном Ивановичем, развернулся и пошел к стоянке. Томилин мрачно смотрел ему вслед, пока Виктор не скрылся из виду за корпусом «Газели», а затем устало опустился на стул. Иван Иванович промокнул лоб и шею носовым платком. Томилин развернулся к нему лицом, достал из заднего кармана портмоне, запустил в него пальцы и, отсчитав три тысячи рублей, положил их на столик.

– Держи должок, Иван Иванович.

Тот быстро, словно опасался, что банкноты сейчас раскинут крылья и упорхнут, накрыл деньги платком. Похоже, что волшебный платочек был у Ивана Ивановича на все случаи жизни. Томилин даже не заметил, как деньги перекочевали из-под платка в карман собеседника. Игорь Васильевич от души рассмеялся.

– Тебе бы в цирке работать. Фокусником…

Глава 14

– Господи! Как же можно умудриться развести такой бардак! – Лена обвела взглядом гараж. – Тут, если уборку устроить, дня на три работы будет.

Стрелки наручных часов показывали уже половину седьмого. Виктор задерживался, и это означало только одно. Когда он все-таки вернется, у них совершенно не останется времени на то, чтобы побыть вместе. А мать заподозрит неладное, если Лена позволит себе вернуться поздно. Тамара Николаевна не знала о том, что ее дочь возобновила отношения с подследственным Громовым. Догадываться она, конечно, могла, но наверняка этого не знала. И, по мнению Лены, знать ей об этом было совершенно не обязательно. Не поймет…

Прежде у Лены никогда не было секретов от матери. А вот теперь такой момент настал, и в глубине души девушка сожалела о том, что все повернулось именно так, а не иначе. Мама не хотела принимать ее сторону. Не хотела верить в невиновность Виктора. А Лена верила. Возможно, верила только потому, что любила. Мама часто говорила, что любовь слепа, и ярким тому подтверждением были ее собственные отношения с Лениным отцом. Она верила ему во всем и никогда не позволяла себе усомниться в честности избранника, а он, пользуясь ее наивностью, как оказалось позже, переспал едва ли не со всем женским населением Серпухова. А в завершение всего без всякого предупреждения просто собрал вещички и умотал из города в неизвестном направлении. С тех пор ни Тамара Николаевна, ни Лена его больше не видели. Классическая, можно сказать, ситуация, но, по мнению многих серпуховцев, именно она и превратила Тамару Николаевну в стерву, подорвав веру женщины во всех окружающих, и мужчин в частности.

Лена задумчиво обошла гараж и остановилась в том месте, где обычно занимал свое законное пространство байк Громова. У стены валялась большая, перевернутая набок коробка, из которой частично выкатилась всякая всячина, совершенно не имеющая никакого отношения к мотоциклам. Проще говоря, Виктор бросал в эту коробку все, что ему было не нужно и мешалось под рукой, а отнести барахло на мусорку времени почему-то не находилось. Пустые пивные бутылки, грязные тряпки, старые рваные журналы с потертыми обложками, набитые пеплом и смятыми окурками пачки сигарет и еще много чего такого, чему Лена и определения-то толком подобрать не могла. Она решительно подошла к коробке, поставила ее и забросала в нее все, что валялось рядом на полу. Попыталась поднять ее, но такой подвиг оказался девушке не по силам. Коробка была слишком тяжела для нее. Помогая себе ногой, Лена только слегка сдвинула ее в сторону. Зажатый до этого между стеной и коробкой маленький цилиндрик покатился по бетонному полу и остановился возле Лениной ноги, ткнувшись в чуть закругленный нос кроссовки.