Федор Раззаков - Любовь Соколова

• Название: Любовь Соколова
• Автор: Федор Раззаков
• Жанр: Русская классическая проза

---

Раззаков Федор Любовь Соколова

Федор Раззаков

Любовь Соколова

Любовь Соколова родилась 31 июля 1921 года в городе Иваново в рабочей семье. После окончания десяти классов уехала в Ленинград и поступила в педагогический институт имени Герцена, на филологический факультет. Училась в охотку и не бросила институт даже тогда, когда ввели платное обучение 40 рублей с человека. Чтобы заработать эти деньги, наша героиня отправилась на вокзал, где работала носильщицей.

Однако в 1940 году педагогическое поприще пришлось оставить: при "Ленфильме" организовалась киноактерская школа и Соколова решила сменить профессию. Уж очень ей хотелось быть артисткой. И данные для этого у нее были отменные: глаза, как блюдца, две роскошные косы, прекрасная фигура. Набиравший мастерскую С. Герасимов сразу это оценил и взял нашу героиню к себе в студентки. Стоит отметить, что желающих поступить в школу было 1200 человек, но приняли туда только 22 абитуриента.

Свою первую кинороль Соколова могла сыграть еще будучи студенткой, в 1940 году. Тогда на "Ленфильме" снимали картину "Фронтовые подруги", и ее пригласили на одну из ролей. Но она сама сорвала съемки. Вот как она сама об этом вспоминает: "Я приехала на съемки, и вдруг сценарист этого фильма Сергей Михалков запел: "Копейку бросил в автомат, а оттуда слышу мат: "Что же ты, ядрена мать, автомат обманывать!"... И я возмутилась - какие пошлые люди. В Ленинграде я бежала до памятника Стерегущему, размазала весь грим отказалась сниматься. Из-за этой хулиганской частушки - вот какая была девушка! А вместо меня Зину Маслову сыграла Тамара Алешина".

Но если с кино нашей героине тогда не повезло, то в личной жизни все обстояло наоборот - она влюбилась. Вот что она об этом вспоминает: "Когда я пошла в артистки, мама мне сказала: "Ты идешь в такой мир - запомни, чужой муж - не твой муж!" И я на всю жизнь это запомнила. И кто за мной ухаживал, я первым делом спрашивала - вы не женаты? И все отлетали! Но потом я влюбилась...

Его звали Георгий Иванович Араповский, или Юра, он был на десять лет меня старше. Как он за мной ухаживал! На шестой этаж на руках поднимал. Выйдя за него, я вошла в очень интересную семью дворянского происхождения. Год мы прожили с ним - а как один день. И война началась. Блокада. Учеба закончилась. Я пошла на завод слесарем по металлу, чтобы свои 250 граммов хлеба иметь. Мужа по зрению в армию не взяли, он и свекровь тоже устроились на завод. Мы все жили на работе: я на своем заводе, муж на своем...

А потом со мной произошла удивительная история. 31 июля 1941 года, в день моего рождения, ко мне Николай Чудотворец приходил. Как-то со свекровью шли, и вдруг к нам мужчина подходит... кареглазый, в кепочке, такие сезонники носили, с бородкой и усиками. Смотрит на меня и говорит: "Ты будешь хлеба есть вот по стольку (и пальцами показывает, мол, крошки), но жива будешь, и счастлива будешь... А зовут меня, - говорит, - дядя Николай. Если тебе что-нибудь нужно будет, ты проси, тебе на меня каждый укажет. Только "Отче наш" выучи... И еще вот фразу... И сказал мне фразочку по-немецки, а потом отошел - и исчез, просто растворился. Свекровь мне говорит: "Повезло тебе, Люба. Это ж Николай Угодник был". А мне что, мне двадцать лет, подумаешь Угодник! Но фразу немецкую я запомнила. Блокада началась, голод, люди на улицах падать стали, а другие люди - их есть. Трупы валялись, и у кого-то печень была вырезана, у кого - ягодицы... Страшно. А под Ленинградом всегда немцы жили, наши, не фашисты. И я стала к ним ездить. Фразочку ту скажу, они мне лопатку дадут, я им огород перекопаю, и мне кто картошку, кто луковичку, кто молочка подольет... Другой раз тащу это домой, свекровь говорит: "Господи, Люба, кормилица ты наша!.. Потом она умерла от голода, и муж мой первый от голода умер. Когда на заводе кто слабел, валился у станка, его относили в подвал умирать. Так и Юру моего унесли...

Следующей за мужем и свекровью должна была по всем приметам отправиться и наша героиня (она весила тогда 50 килограммов), однако ее ангел-спаситель отвел от нее беду. Пошла Соколова в свое бывшее общежитие при педагогическом институте, и подруги устроили ее к себе, дали на руки эвакуационный лист. По нему она могла получать пайку хлеба, которая оказалась очень кстати. А вскоре наши войска освободили Тихвин, и туда пешком потянулись первые эвакуируемые. Среди них была и наша героиня. Она вспоминает: "Едва дошли до Финляндского вокзала, как нашим глазам предстала ужасная картина: прямо на вокзале полным-полно мертвецов - и сидят, и лежат целыми семьями. Не успели выбраться из этого ада. Хорошо еще мороз стоял, а то представляете, что бы началось, если бы оттепель. Пока ехали в поезде до Ладожского озера, тоже страху насмотрелись: вдоль железнодорожного полотна из снега где нога торчит, где рука, где голова - выброшенные из поезда умершие люди...

Когда миновали Ладогу, то многие облегченно вздохнули, хотя испытания еще не кончились. Стоило людям оказаться в безопасности, как их организм расслаблялся и на него тут же нападали всякие хвори. Десятки людей стали валиться с ног от различных болезней. Слегла и Соколова. Две недели она пролежала пластом на станции Ям Ярославской области. Вокруг нее были десятки больных, которые за неимением квалифицированных медсестер вынуждены были ухаживать друг за другом сами. Много людей тогда умерло. Но нашу героиню и на этот раз спас ее ангел-хранитель. Едва оклемавшись, она села на первый же поезд и доехала до родного Иванова. Но дойти до дома сил уже не хватило. Хорошо, что возле самого вокзала жила мамина подруга, в дверь которой и постучала Соколова. После этого она провалялась в постели еще несколько месяцев: суставы все распухли и встать на ноги не было никакой возможности. Только в мае 1942 года она наконец впервые села на стул, а затем, как в раннем детстве, заново училась ходить.

К середине лета здоровье Соколовой окончательно окрепло и она решила ехать в Москву, поступать во ВГИК. Тогда как раз появилось постановление о том, что ленинградские блокадники имеют право поступать в любое учебное заведение без экзаменов, вот наша героиня и решила воспользоваться шансом. Однако без специальных пропусков в столицу тогда никого не пускали, поэтому пришлось прибегнуть к хитрости. Мама Соколовой работала на текстильной фабрике и придумала такой трюк: спрятала дочку в текстильном вагоне между тюками с полотном. В этом вагоне она и приехала в столицу. Добралась до Комитета по кинематографии и пришла на прием к самому министру Григорию Большакову. Но тот ей объяснил, что ВГИК эвакуирован в Алма-Ату и если она хочет учиться, то следует отправляться именно туда. Соколова без лишних слов села на поезд и через 12 дней была на месте.

Во ВГИК ее приняли сразу и зачислили на 2-й курс, в мастерскую Бибикова и Пыжовой. В 1943 году эвакуация закончилась и институт вернулся в Москву. Всем иногородним студентам, среди которых была и наша героиня, выделили комнаты в общежитии, которое располагалось в Зачатьевском монастыре на Остоженке.

Свою первую роль в кино Соколова сыграла в 1947 году в фильме режиссера Александра Столпера "Повесть о настоящем человеке". Это была небольшая роль медсестры-партизанки Варвары, в дом которой приполз из леса раненый Мересьев (его играл П. Кадочников).

Однако эта роль была столь маленькой, что не принесла Соколовой ни славы, ни какого-нибудь материального вознаграждения. Жила она тогда буквально впроголодь. Денег на то, чтобы снимать хотя бы маленькую комнатенку, у нее не было (ей платили всего 700 рублей), вот она и ночевала в стенах Театра-студии киноактера, в который поступила сразу по окончании ВГИКа в 1946 году.

В 1948 году дала себя знать ленинградская блокада - у Соколовой начались сильные рези в животе. С подозрением на аппендицит ее привезли во 2-ю Градскую больницу. К счастью, врач, осматривавший ее, оказался опытным и резать сразу не стал. Он осмотрел пациентку, а потом вдруг рассмеялся: "У вас, девушка, старушечья болезнь: колит называется". Нашу героиню посадили на диету, и боли вскоре прошли.

Между тем в 1951 году Театр-студию киноактера временно закрыли, и целой группе молодых актеров предложили поехать в Германию, где в Группе советских войск создавалось два театра. Кроме Соколовой, туда отправились: М. Глузский, П. Щербаков, О. Мошканцев и др. В репертуаре была в основном классика: "Доходное место", "Последние" и т. д. Актеры играли по сто спектаклей, гастролируя по всем войсковым частям. Так продолжалось около пяти лет.

Стоит отметить, что в те годы возле Соколовой, впервые за долгие годы, появился близкий мужчина. Это был молодой актер Алексей Шмаков. Однако отношения с ним у нашей героини продолжались недолго: он был моложе ее, да к тому же сильно пил. На этой почве они и расстались.

В 1956 году Соколова вернулась в Москву, во вновь открытый Театр-студию киноактера. За работу в Германии ей позволили вступить в жилищный кооператив, поэтому вскоре у нее появилась и собственная крыша над головой. А тут и роли в кино посыпались одна за другой. Тогда она снялась в таких фильмах, как "Две жизни", "Это начиналось так... (оба - 1956), "Тихий Дон", "Семья Ульяновых", "Если бы камни говорили", "Коля дома один" (все 1957), "Тревожная ночь" (1958), "Фома Гордеев", т/ф "Ночной гость", "Хмурое утро" (все - 1959). Во время съемок последней картины (она играла Анисью) Соколова познакомилась с начинающим кинорежиссером 29-летним Георгием Данелия.