Эльмира Битаева - Шанс (сборник)

• Название: Шанс (сборник)
• Автор: Эльмира Битаева
• Жанр: Русское современное

«ШАНС» – сборник рассказов о необычных поворотах человеческой судьбы, о наших мечтах и, конечно же, о любви. Автор трогательно, но правдиво делится с нами историями своей героини – первокурснице Зумруд, воспитанной в строгой кавказской семье. Девушка в тайне мечтает стать модельером. Несмотря на запреты, она верит, что судьба позволит ей приехать в Москву и показать свою собственную коллекцию на конкурсе. Но прежде чем что-то обещать, судьба проверяет героиню, испытывает, ставит свои условия. Девушке кажется, что она готова пожертвовать всем ради мечты. А если придётся жертвовать любовью?.

---

– Мама зовет, – наконец удалось выдавить мне.

– Ты спешишь?

– Да, надо к тете успеть.

– Хочешь, дай ключи, я закину вещи в ателье прямо сейчас?

Я удивленно посмотрела на него.

– Нет, не стоит…

– Ничего, пусть отнесет, – поддержала Сакинат и обняла меня на прощание. – Заходи к нам.

– Постараюсь. Спасибо большое!

– Не за что! Из ворот налево, не потеряйся.

* * *

Всю дорогу до свадьбы и обратно мама ругала Артура за его непристойное поведение перед своей невестой и будущей тещей. В перерывах доставалось мне – все мы не без греха.

– Одни мучаются, в люди выбиться не могут, а она… так и рвется в нищету! Чтоб ни шагу из дома больше!

Мое откровение маму не порадовало, никакой Сакинат она не помнила, а про Рената и слышать не хотела.

– Я не могу дома сидеть – у меня экзамен послезавтра.

– А я за руку тебя доведу и за руку приведу! – нашла выход она. – Увидишь, что я тебе устрою!

Артур привез нас домой и опять куда-то исчез. У мамы на этой почве разболелось сердце и выпив тридцать капель валокордина, она ушла наверх.

Я пошла за ней.

Из-за испортившейся погоды, в комнате стало тускло, почти темно. Мама лежала на кровати и читала журнал о моде. На обложке – Скарлетт Йоханссон в коктейльном платье, с выровненным компьютером лицом. А позади мама – не накрашенная, с лохмато затянутыми волосами.

– Видите, до чего вы меня довели? – произнесла она и перелистнула страницу. Скарлетт изогнулась и мамины пальцы в кольцах закрыли ее белозубую улыбку.

– Не хочешь… поесть?

– Нет. Поешьте на моих похоронах.

Я присела на край кровати.

– Не говори так, мы же тебя любим.

– Вижу, как вы меня любите! И днем и ночью нервничаю из-за твоего конкурса! Каждый день отец спрашивает: где Зюма?! А я оправдываюсь, скрываю! Допрыгаешься, заберет он твои документы из института, будешь дома всю жизнь манты варить!

Потерянно взглянув на нее, я медленно вышла.

С улицы слышались чьи-то разговоры, смех под шум машин.

Дальше по коридору – комната брата, моя, две вечно пустые-гостевые, папин кабинет…

Я поднялась выше. На стенах висели старинные фотографии в темных деревянных рамках, под стать лестнице. Женщины в ужасных застиранных платьях, мужчины в резиновых галошах… И дети, одетые хуже родителей.

Обойдя огромный фикус и медные кувшины вполовину моего роста, я взобралась на самый последний этаж – чердак. Пожалуй, это было единственное место в доме, избегающее папино недовольство и ежедневную уборку. Единственное, что сохранило здесь свое слово.

Пыльный, бетонный пол и кривой потолок из досок. Маленькие пластиковые окна по периметру, чтоб не портить дизайн снаружи и непригодившиеся строительные материалы в углу. Я осторожно закрыла за собой дверь и на коленях отползла в сторону к припрятанной среди коробок тетради. Отыскала последнюю запись и стала писать сразу после нее:

14 мая, 2011 г.

Не осталось никакой надежды. Вчера я верила, что стоит мне поговорить и они смирятся, как было десятки раз до этого, но… сегодня увидела… Нет, не стоит продолжать. Ничего не выйдет, все впустую…

Я осеклась, почувствовав холодные брызги у себя на плечах, обернулась к окну. Небо было таким мрачным, что казалось ничто и никогда не могло бы сделать его прежним.

…Не знаю, что будет дальше… Вот бы завтрашний день не настал…

Отложив дневник, я забилась под едва выступающий подоконник и стала слушать, как шелестят листья на ветру и гремит где-то далеко гром. Мне твердили, что трудности помогают стать сильнее. Что нельзя их бояться, что нельзя отступать. Как на корабле во время шторма…

Мой маленький кораблик тонул. И я не могла его остановить…

* * *

Дни стали идти быстрее. Я занималась домом, учила анатомию и в нудной обыденности стали забываться мысли о приближающемся конкурсе.

Я выбросила эскизы, коробки бисера и камни для аппликаций. В мусорное ведро попали и книги о дизайне, некогда вдохновлявшие меня на новые работы. Родители были этому так рады, что разрешили летом съездить в Питер к сестре. Но мне почему-то не хотелось никуда ехать. Мне вообще ничего не хотелось…

Ситуация с Артуром не прояснилась. Я пыталась с ним поговорить, но он всячески избегал наших встреч. В один из таких вечеров, когда брат уехал куда-то до ужина, совершенно неожиданно мне позвонил Ренат.

– Ты откуда взял номер? – поразилась я.

– Твои подружки дали, – ответил он спокойно, – ты… там больше не появляешься?

– Нет… у меня других дел полно.

– Быстро же ты сломалась.

Поздно ночью, проснувшись от необъяснимого предчувствия, я спустилась на кухню выпить воды. Что-то странное и зловещее потянуло меня на улицу.

Не переодеваясь, я вышла из дома, открыла ворота… В лицо ударил яркий свет фар. Сощурившись, мне удалось разглядеть машину в тридцати шагах. Машину Артура.

Через лобовое стекло виднелась его запрокинутая голова и рука на руле. С самыми страшными опасениями я добежала, встряхнула брата за плечи. Он что-то невнятно пробормотал.

– Артур! Ты живой?! Слышишь меня?

Я почувствовала запах спиртного и поняла, что волновалась зря. Артур был всего лишь пьян.

Сев на соседнее сиденье, я погасила фары. В ночной тишине гулко билось мое сердце.

– Когда-нибудь ты расскажешь, – прошептала я, не сводя глаз со спящего брата, – продолжаться так не может…

* * *

– Привет… Извини, за то, что бросила трубку… Я видела твои не отвеченные, но мне духу не хватило перезвонить… Очень надеюсь, что ты прослушиваешь голосовые сообщения… Лично я их не слушаю никогда…

Опустив телефон, я села возле будки и с любовью погладила вздыбившую шерсть на собачьем загривке. Пес вертел головой и горячо дышал мне в ладонь.

– Открой дверь! – велела мама. – Стучат!

Я нехотя встала и отряхиваясь от клочков шерсти, открыла. На пороге стоял…

– В институте я тебя не дождался, так что дубль два.

По правде, выглядел он чуточку лучше, и казалось поправился с нашей последней встречи. За его спиной стояла Зарема.

– У нас гости, – сообщила я подошедшей маме.

– О! Зарема! И…

– Мурад, – представился парень, переступая порог.

Зайдя, женщина подозрительно принюхалась.

– А, это от меня псиной воняет, – я виновато улыбнулась, – пойду переоденусь.

К моему возвращению они пили чай на кухне. Незаметно пробравшись мимо двери, я села на свои любимые качели во дворе.

– Мне кажется или ты сегодня не в настроении?

Я обернулась.

– Почему?

– Ну, людей я знаю неплохо. Есть добрые люди, есть злые, а есть вроде тебя.

– Это какие же? – заинтересовалась я.

Он прошел и встал напротив.

– Ты думаешь, что счастье само тебя найдет. И веришь в чудо. Не так?

Наступила недолгая пауза.

– Свое счастье я нашла. Другого мне не надо.

– Везет. Мне свое найти не удается.

– Бывает.

– Не спорю. А… где оно? Твое счастье?

Я посмотрела на него. И правда, где?

– Повсюду. В небе, на земле, в воздухе, в воде. В сердце и в глазах, и в твоих… твоих…

– Речах? – попытался угадать он.

Я рассмеялась.

– Шекспир бы прослезился. Ты в театре была?

Мне стало смешно.

– Я сказал что-то не то?

– Нет, просто в моей семье в театры не ходят.

– Почему?

– Не знаю… не ходят и все. Я однажды хотела пойти на Островского – меня засмеяли.

– Хм, – задумался Мурад. – А над чем в твоей семье не смеются?

Я тоже задумалась.

– Список небольшой. В моей семье можно убираться, готовить сколько хочешь, сливаться с окружающей средой и молчать.

– Ты посмотри на них, – умилилась Зарема, выходя из дома. – Как воркуют! Нашли-таки общий язык. Ты сказал про маёвку?

Я вопросительно подняла глаза.

– Зумруд, мы с работы собираемся послезавтра на природу. Идем с нами.

Пес с тоской рыл землю.

– Нет, я боюсь клещей.

– Ничего не будет, – уверенно заявила мама.

– Нет, все равно, я не привыкла куда-то ходить. Прости, пожалуйста, но меня даже в институт за руку водят.

Не успели за ними захлопнуться ворота, как мама, вооруженная мухобойкой погнала меня по двору.

– Ах, ты! Ну я тебе! Сволочь такая!!!

– Я не хочу говорить ему «да»!

– Не хочешь?! Я тебе сейчас такое устрою, что…

Кто-то кашлянул. Мы резко обернулись. Мурад пораженно на нас смотрел.

– Я забыл пиджак, – оправдался он. – Где-то во дворе…

Мама огляделась, подобрала слегка помятый пиджак с плитки и протянула парню.

– Спасибо. Удачных выходных.

После его ухода, пылая от стыда и злости, мама бросила мухобойку и ушла в дом.

* * *

Звонок.

– Алло? – тихо ответила я.

– Знаешь, иногда я прослушиваю голосовые сообщения. Невольно, я улыбнулась его приятному голосу.

– Что делаешь? – спросил он.

– Думаю.

– Обо мне?

– Не обольщайся.

– А о чем тогда? Не могу представить.

Я встала с кровати.

– Думаю, что еще один день подошел к концу.