Владимир Артыков - Обнаженная модель

• Название: Обнаженная модель
• Автор: Владимир Артыков
• Жанр: Кино
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88149-552-7

Книга рассказывает о жизни мастера, о его работе над фильмами, спектаклями, картинами. Героями книг стали актрисы Татьяна Конюхова, Валентина Титова, художники, сценаристы, режиссеры, операторы, писатели и критики, с которыми автору посчастливилось работать.

---

Я слушал Михаила Артемьевича, и мне вспомнилось, как после работы на фильме «Восход над Гангом» председатель Госкино Таджикистана Султан Шарипович Мирзашоев, в присутствии главного инженера Душанбинской киностудии Эрнста Ахмедовича Рахимова разоткровенничался:

— Я разговаривал в отдела культуры ЦК республики о выдвижении твоей, Владимир Аннакулиевич, кандидатуры на почетное звание. Ведь ты у нас в республике провел восемь картин, и большинство из них о дружбе народов, я им даже привел в пример фильм «Восход над Гангом», который действительно интернациональный. Картина снята по мотивам таджикского поэта Мирзо Турсун-Заде узбекским режиссером Латифом Файзиевым, с русскими, узбекскими, индийскими, таджикскими актерами, и художником-постановщиком, приглашенным из Туркмении. Несмотря на все мои доводы, мне было категорически отказано присвоить тебе звание, сослались на то, что ты не наш, а из другой республики, пусть там дают звания и награды.

— Михаил Артемьевич, — сказал я, — в конце концов, не за награды и звания работаем, это искусство, без которого мы не мыслим своего существования. Это наш крест и нести нам его до конца жизни. Вот сниметесь в этой исторической картине, и вам обязательно присвоят Народного артиста СССР, вы его по праву заслужили. А сейчас успокойтесь, отдохните, примите душ, поспите, завтра рано утром мы выезжаем в экспедицию, в городАнгрен.

— Какой город?

— Шахтерский город Ангрен, в ста километрах от Ташкента. Там вы и Тимофей Спивак будете сниматься верхом на конях, да еще переходить вброд горную реку.

— Я, на коне? Ты меня представляешь в седле в мои годы и с моим-то весом, — Михаил Артемьевич похлопал себя по животу.

— Ничего, каскадеры подобрали вам спокойную лошадь. А уж в седло, как-нибудь, общими усилиями посадим.

— Ну, Володька, ты меня насмешил, я в седле. Не поздновато ли скакать!

— Привыкайте, Михаил Артемьевич, у вас много сцен верхом на лошади.

Мы посмеялись, я увидел, что настроение у него поднялось.

— Все в порядке, пожалуй, я пойду к себе. Если что, стучите в стенку, азбука Морзе надежнее телефона.

Отсняв материал в Ангрене, Бухаре, павильонах Ташкентской киностудии, часть нашей группы вылетела в Ленинград. Нас разместили в новой, еще не до конца сданной гостинице, где гулял запах красок. Мы с Михаилом Артемьевичем опять оказались соседями по этажу, но наши номера уже не были смежными. Также, как и в Ташкенте, мы продолжали общаться, но теперь к нам присоединилась Тамара, которая прилетела ко мне в Ленинград, как только мы устроились.

Сначала отсняли сцены на Соляном переулке и в интерьерах музея прикладного искусства художественного института. И начали осваивать залы Юсуповского дворца на Мойке. Латиф дал задание второму режиссеру вместе с Измайловым пригласить на съемку для сцены бала артистов балета. Выслушав, я вмешался в разговор:

— Латиф, в студенческие годы я дружил с солистом балета Мариинского театра Юрием Мальцевым. Конечно, это было в начале пятидесятых годов, и если он жив, то уже давно на пенсии, но кто знает, может он не теряет связь с театром и сможет помочь нам подобрать балетные пары для бала.

— Что тебе для этого потребуется?

— Прежде всего, в наше с Измайловым распоряжение потребуется машина для оперативности, не трястись же нам в трамвае, теряя время. Измайлов нужен на случай, если придется сразу заключать договор с артистами. Уже через полчаса мы с Измайловым были на служебной проходной Мариинского театра. Я объяснил дежурному вахтеру ситуацию. Он сразу соединил меня по внутреннему телефону с инспектором балетной труппы. Выслушав меня, инспектор сказал:

— Сейчас к вам спустится артист балета, который занимается мимансом нашей труппы.

Вскоре к нам подошел высокий, прямой мужчина с лицом, испещренным мелкими морщинами. Поздоровавшись, пригласил нас следовать за ним. Мы двинулись по длинным полутемным коридорам и лестницам Маринки.

Я спросил его:

— Вы случайно не знаете солистов балета пятидесятых, шестидесятых годов?

— Кого вы имеете в виду?

— Тогда я знал и дружил с солистом балета Юрием Мальцевым.

Мужчина, с которым я разговаривал, резко остановился, да так, что я налетел на него. Я увидел его удивленные глаза, и очень знакомую улыбку:

— Мальцев — это я, а ты Артыков. Боже, какая встреча! — мы обнялись, — Володя, какими судьбами, ведь прошло столько лет, ты даже не узнал меня!

— Да и ты меня не узнал, Юра!

— Вот, Володя, я давно на пенсии, оттанцевал, но продолжаю работать в театре. Под моим началом такие же пенсионеры, как и я. Мы продолжаем танцевать, изображая гостей на балах в тех спектаклях, в которых я когда-то солировал.

— Я помню тебя, Юра, когда ты блистал с такими партнершами, как Ястребова, Дудинская. Да и фильм-балетШостаковича «Барышня и хулиган» не раз с удовольствием смотрел по телевидению, ты блестящий «хулиган». Я не раз вспоминал тебя и всех наших друзей: Женю Широкова, Стаха Чижа. Хорошее было время. Все разлетелись.

Мы продолжали разговаривать, идя по закулисьям театрального лабиринта, иногда останавливались, вспоминая детали из нашей далекой дружбы:

— Ты знаешь, года два назад я решил написать письмо Жене, — рассказывал Юра, — он в Перми живет. Я накатал страниц десять, а когда закончил, посмотрел на листки бумаги, и увидел, что отправлять письмо нельзя, строчки были размыты моими слезами. Я писал, вспоминал и плакал. Ведь мы с ним дружили, когда я учился в Пермском хореографическом училище, а он в художественной школе. Я окончил училище, и был принят в труппу Мариинского театра, а Женя поступил в Свердловское художественное училище. И когда вы вместе поступали в Штиглица, я уже был солистом в Мариинке. Такова судьба балетных, рано начинаем и рано заканчиваем свою карьеру. Это вы — художники можете трудиться до тех пор, пока глаза видят, а руки могут держать кисть. Очень рад тебя видеть. Думал, что больше никогда не увижу своих старых друзей. Рассказывай, что тебя привело к нам в театр?

Я рассказал, что работаю художником фильма. Юра всплеснул руками:

— Я не раз видел твое имя и фамилию в титрах, бывая в кино, да и по телевизору тоже. Думал, какое странное совпадение, но не отождествлял с тобой. Ведь мы попрощались, когда ты ушел служить на флот. Я бы не удивился, увидев тебя в форме адмирала, — пошутил Юра.

— Так вот, Юра, нам надо снять сцену бала в Юсуповском дворце, где нужны артисты балета. Прошу тебя помочь в этом.

— Сколько пар надо для этой сцены? В каком зале дворца будет проходить съемка?

— В большом Белоколонном зале. Сколько там может разместиться танцующих?

— Этот зал я хорошо знаю, в нем двадцать четыре колонны. Думаю, двадцать танцующих, да плюс гостевое окружение, этого будет достаточно, чтобы создать атмосферу бала. Костюмы у нас свои, вплоть до париков, вееров, лорнетов и перчаток. Когда назначена съемка?

Тут вступил в разговор Измайлов:

— Режиссер назначил на послезавтра, в десять утра.

— Очень хорошо, я успею обзвонить своих, балетных, и они прибудут прямо к вам во дворец. Вы только предупредите вахту и подготовьте комнаты для переодевания артистов и зеркала для грима.

Артисты балета в костюмах заполнили Белоколонный зал и приготовились танцевать. Вспыхнули осветительные приборы, направив лучи на артистов. Зал превратился в яркое зрелищное представление, режиссер скомандовал:

— Мотор! Начали!

Грянула музыка и танцующие пары закружились, проплывая перед объективом кинокамеры. Наш оператор Даврон после каждого дубля говорил, прикладывая правую руку к сердцу:

— Как это вам Володя-акя удалось все организовать! Это так здорово!

Затем оператор взял в руки ручную камеру «Конвас» и ходил с ним среди танцующих, выхватывая крупные планы артистов и различные детали. Я видел, с каким удовольствием он снимал эту сцену. Он просто упивался работой.

— Стоп! Снято! — Раздался голос режиссера.

Латиф Файзиев поблагодарил артистов балета за высокий профессионализм, которым так славится Мариинский театр. Особую благодарность он выразил Юрию Мальцеву, сказав:

— Какое счастье, что вы, Юра, сохранили дружбу с нашим художником, пронеся ее через годы, и сегодня встретились, чтобы подарить нам великолепное зрелище с вашими прекрасными артистами.

Танцующие пары застыли, свет погас, и сказка исчезла, превратившись в обычную массовку, которая выстроилась в очередь за получением гонорара.

К счастью, на протяжении всех съемок во дворце директора мы не видели. Скорее она не хотела видеть нас, чтобы не расстраиваться. Нас это вполне устраивало. Аня же стала моим главным помощником: весь необходимый для съемок реквизит в виде фарфоровой посуды, хрустальных бокалов, подсвечников и всего того, что я отобрал в закромах Юсуповского дворца, Аня предоставила нам для сцены банкета и бала. Я поставил перед директором вопрос о том, чтобы Аня получила вознаграждение, ведь без ее помощи мы не смогли бы сервировать банкетный огромный стол подлинными предметами XIX века. Жадность директора фильма мы с Латифом сломили, и он оформил Аню на время съемок ассистентом режиссера по реквизиту на полставки. Но, к сожалению, несмотря на все предосторожности и предупреждения главного хранителя без происшествий не обошлось.