Франк Коллар - История отравлений

• Название: История отравлений
• Автор: Франк Коллар
• Издательство: Текст
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7516-0846-0

Яд как инструмент политики употребляется с глубокой древности. Великие отравления, как и великие отравители, не раз перекраивали политическую историю. В книге видного французского историка, исследователя средневековых трактатов о ядах, Франка Коллара рассказана долгая история отравлений – от античных времен до наших дней, от Нерона до Сталина, от Александра Македонского до Александра Литвиненко.

---

В XV в. обвинения в применении яда вновь использовали во внутрицерковной борьбе. Это произошло в 1417 г. на соборе в Констанце, призванном прекратить соперничество трех имевшихся на тот момент понтификов. Собор обвинил Иоанна XXIII в отравлении предыдущего Папы Александра V, который скончался в 1410 г. В 1433 г. умер кардинал Вителлески, и появились обвинения в адрес Папы Евгения IV. Верно ли связывать их с зарождавшимся конфликтом между понтификом и Базельским собором? Предполагаемая жертва считалась близкой к миланскому герцогу, что придавало делу внешнеполитический аспект. Кроме того, Вителлески отнюдь не являлся проводником «базельской линии». Напротив, он энергично выступал за наведение порядка в Риме, что могло, в конце концов вызвать беспокойство Папы.

Возникавшие беспрестанно, подобные слухи укрепляли в сознании людей убежденность, что Папа Римский вполне способен применить яд. Обычно это делалось от случая к случаю, когда диктовалось обстоятельствами. Систематически это средство стал использовать Александр VI, настоящий «серийный отравитель». Реальные или вымышленные коварные злодеяния этого Папы окончательно подорвали авторитет католической церкви. Он преследовал цели, никак не связанные со службой Святому престолу, действуя только в интересах семьи Борджиа. Автор книги о Борджиа Иван Клула (1987) полагает, что дурная репутация Александра VI и его сына как отравителей стала складываться после убийства в 1495 г. пленного брата турецкого султана, который являлся важной фигурой в международных отношениях. В последние три года правления Папы Борджиа таких дел было очень много. В 1500 г. прошел слух, что внезапно сраженный лихорадкой кардинал Джованни Борджиа пал жертвой Папы. Как раз в тот момент он собирался овладеть от имени Святого престола Форли, что нарушало планы Чезаре Борджиа, кузена кардинала. В феврале 1503 г. умер содержавшийся в заключении кардинал Орсини. «Он выпил вино причастия!» – кратко записал в своем дневнике Буршар. И ни демонстрация тела по приказу Папы, ни свидетельства врачей не смогли развеять подозрение. В сообщении, посланном в Венецию, утверждалось, что Папа обратился к помощи врачей, «дабы доказать естественный характер вышеупомянутой смерти и то, что ни сила, ни яд не применялись». В апреле после двухдневной болезни и сильной рвоты скончался Джованни Микиели, кардинал Сент-Анджело и епископ Падуи и Виченцы. Опять возникло подозрение в отравлении, так же как и в отношении кардиналов Джованни Лопеза, епископа Капуи, Джованни Баттиста Феррари, епископа Модены. Франческо Гвиччардини так писал о сыне Папы Чезаре Борджиа в «Истории Италии»: «Общеизвестно, что употребление яда вошло в обыкновение у его отца и у него самого. Они использовали отравление, не только мстя своим врагам или защищаясь от тех, кто вызывал подозрения. Они утоляли таким образом свою подлую жадность, грабя собственность богатых людей, кардиналов и других придворных. Они поступали так даже с людьми, которые никогда ничем их не оскорбили (как это было с очень богатым кардиналом Сент-Анджело); даже со своими друзьями или родственниками, даже с теми из них, кто (как епископы Капуи и Модены) были очень полезны и преданно им служили». Дож Джироламо Приули подтверждал, что, когда Папа и его сын встречались с могущественным и богатым кардиналом, они добивались приглашения на обед к несчастному, которому слуга Папы вручал яд, так что тот не мог его предварительно проверить. Патриций Пикколомини разъяснил эту циничную хитрость: в присутствии Папы не полагалось предварительно пробовать никакие блюда, кроме блюд Папы. Забавляясь этой опасной игрой, отравитель, в конце концов, сам погиб от яда. Он замышлял убийство кардинала Адриана Кастеллези де Сорнето и приказал отравить три бутылки вина. Слуга перепутал бутылки и принес Папе и его сыну Чезаре отравленное вино. Молодого Чезаре спасли врачи, а Папа скончался к великой радости Приули, который восхвалял Провидение, обратившее грех отравителя против него самого. Гвиччардини рассказывал, что в Риме собралась огромная толпа, желавшая поглазеть на ужасающий труп того, кто, как змея, сеял смерть ядом, коварного, властолюбивого и невероятно жестокого негодяя. Буршар сообщал, что останки выглядели отвратительно, но не рассказывал историю смерти Папы. Вполне возможно, что Александр VI умер от малярии. Однако слишком хорош был случай, позволявший приписать смерть Папы тому средству, с помощью которого он погубил столько людей.

Фигур, подобных Александру VI, после 1503 г. больше не встречалось в истории Церкви; этот Папа остался исключением. Конфессиональные споры и политическими распри усиливались. Папа Пий V выпустил специальную буллу, разрешавшую убийство врагов папской власти. Все это порождало новые обвинения Рима в использовании яда. Однако ни один понтифик не достигал такого масштаба преступлений. Нравы пап соотносились с нравами Нерона, это напоминало об эпохе упадка древнего Рима и совсем не соответствовало всеобъемлющим теократическим устремлениям папства XIII в., согласно которым отравление тирана являлось справедливым, если ставкой было спасение мира.

Внутри церкви или против нее: яд двойного действия

Под «двойным действием» в данном случае понимается не высокая токсичность того или иного вещества, о которой сообщали средневековые фармакологические трактаты. Речь идет об использовании рассказов об отравлениях в пропаганде. Властям необходимо было сплотить людей вокруг правителя, сформировать определенное общественное мнение, что развивало «политическую коммуникацию». Яркие эмоциональные характеристики, клеймившие отравления, вроде формулы Иоанна XXII horrendum scelus (ужасающее преступление), употреблялись еще чаще, чем раньше. И может быть, в первую очередь их распространяла и использовала Церковь, наряду с другими средствами пропаганды. Число случаев, когда говорили о яде, увеличилось. По-видимому, они становились инструментом воздействия на умы, причем весьма эффективным, поскольку реальность отравления, так же как и применения магии или колдовства трудно как доказать, так и опровергнуть. Помимо всего прочего, римское право квалифицировало отравление как преступление особо тяжкое. Таким образом, обвиненные в нем люди выставлялись низкими подлецами. Подобные утверждения выполняли сразу несколько функций.

«Чистка»

В церковном сообществе обвинения в употреблении яда выдвигались против тех, кого стремились устранить или отодвинуть. В начале XX в. антиклерикальная историография рассматривала обвиняемых в отравлениях почти исключительно как жертв операций по чистке рядов, организовывавшихся властями. Так, например, соответствующие «разоблачения» Бернара де Кастане являлись частью общей политики Климента V, стремившегося ограничить влияние людей Бонифация VIII.

Еще более выразительным выглядит случай епископа Кагора Гуго Жеро. Духовное лицо обвиняли одновременно в применении яда и в колдовстве, т. е. в преступлениях в высшей степени тяжких. Враждебный Иоанну XXII германский хронист Иоанн Витодуран полагал, что Гуго Жеро осудили несправедливо в результате лживых обвинений и дурного сна Папы. Не заходя так далеко, можно сделать вывод, что обвинение протеже Климента V выражало волю кагорца Иоанна XXII нейтрализовать «гасконскую партию», верную его предшественнику. Речь шла также о стремлении наказать прелата, методы которого не нравились некоторым семьям Кагора, близким к Папе. Карьера Гуго Жеро к моменту начала дела была сильно подпорчена, и его просто добили. Епископа ожидала ужасная смерть: скорее всего, его сожгли живьем.

Обвинение антипапы Иоанна ХХIII также вписывалось в логику чистки. В 1417 г. собор в Констанце искал повода для его низложения и вспомнил об умершем семь лет назад Александре V. Тогда эту смерть никто не связывал с убийством. Напротив, бальзамирование Папы не выявило ничего подозрительного; тело долго оставалось выставленным. Правда, данный аргумент считался сомнительным. Он мог одинаково хорошо служить как утверждавшим, что наступила естественная смерть и не оставила следов на теле, так и думавшим, что останки выставили, чтобы усыпить подозрения в реальном, но невидимом преступлении. В любом случае то, что вменялось в вину антипапе, подходило к его личности, ибо он был жаден до власти и никак не желал отказываться от тиары. На одиннадцатой сессии собора было составлено обвинительное заключение против Бальтазара Коссы (как звали в миру Иоанна XXIII). В статье двадцать девятой говорилось об отравлении. При этом обвиняемого отнюдь не приговорили к смерти. Впоследствии он стал архиепископом во Флоренции.

Впрочем, обвинения в использовании ядов, так же как и сами яды, не всегда оказывались одинаково эффективными. Им приходилось подчас уступить место более действенным способам борьбы. Доброе имя Бернара де Кастане восстановило послание Папы Климента V, снимавшее с него обвинения, отпускавшее грехи и даровавшее милость. Начиная процесс главы францисканцев-спиритуалов Бернара Делисье, Иоанн XXII попытался инкриминировать ему отравление Папы Бенедикта XI, скончавшегося за тринадцать лет до этих событий. Однако это обвинение в конце концов было отвергнуто.