Андрей Титов - Тайм-аут

• Название: Тайм-аут
• Автор: Андрей Титов
• Жанр: Современная проза

Стас — сын известного хирурга — живет ни в чем не зная отказа. Обучение в медицинском ВУЗ-е прошло на фоне кутежа и праздношатания в компании таких же баловней судьбы. Во время учебы Стас не задумывался об уготовленной ему судьбе медика, но подойдя к рубежу между общим курсом и интернатурой, он начинает сомневаться в правильности выбранного дела. Получив диплом, он решает отдохнуть от всего и съездить в Чикаго в гости к девушке, с которой ведет длительную романтическую переписку. Для отца, уставшего от разгильдяйства сына, это становится последней каплей.

---

— Здесь аккуратнее, — говорит Егор, подбираясь к животу, пупок обходи с левой стороны, а то повредишь печеночную связку. Вообще, сильно не дави, если что, пройдешься еще раз, на горле не усердствуй, рассекай только кожу, на груди режь до костей, а на животе до мышц. Вот так. Затем засовываешь пальцы, приподнимаешь все это дело, и дорезаешь на весу, чтобы кишки не повредить. — Проделывая перечисленные операции, он обнажает грязновато-лиловый кишечник, затем переходит к грудному отделу. — Здесь обычная скорняжная работа, кожу надо отсепарировать от мышц на груди и шее, — Егор ловко отсекает кожу на груди, края раздвигаются в стороны, словно занавес в театре. — С шеей осторожнее, как закончил с кожей — режешь под челюстью, вот так, отделяешь мышцы диафрагмы рта.

Сделав дугообразный разрез под нижней челюстью, Егор засовывает в него два пальца и вытаскивает язык.

— Колумбийский галстук. — говорит Егор. — Обычно, чтобы его получить, нужно проболтаться полиции, а мы его здесь делаем всем и просто так. Дальше оттягиваешь чуть и отделяешь органы шеи от позвоночника, вот так. Теперь нужно обеспечить доступ в грудной отдел, и с этим парнем мы закончили.

Несколько раз меняя ножи, Егор пересекает грудинно-ключичные суставы, затем ребра и, словно консервную банку, открывает грудную полость. Под конец процесса в секционную входит Биня.

— Спасибо, Егор. Иди передохни.

— Окей.

Егор кладет инструменты на стол, стаскивает перчатки и долго моет руки в раковине, пока Биня изучает содержимое головы трупа. Длинным пинцетом он снимает пленку с мозга.

— Centre spiritus. - произносит Биня, после чего запускает растопыренную пятерню в череп.

Мне становится нехорошо. Левой рукой он оттягивает мозг в сторону затылка, отсекая секционным ножом все, что не дает вытащить его наружу.

— Анатомией интересуешься, Стас? Обонятельные нервы, зрительные нервы… Видишь вот это сочленение?

Через силу заглядываю в череп. Два белых эластичных жгута тянутся от мозга к лицевой кости, сливаясь в одной точке и тут же разъединяясь вновь.

— Зрительный перекрест.

— Потрясающе. — я едва сдерживаю рвотные позывы.

Биня достает мозг из черепа, проводит несколько раз ножом по извилинам.

— Отечный товарищ. — говорит он, затем кладет мозг на весы «Тюмень» и делает разрез между полушариями.

— Виктор Николаевич, можно отойти?

— Можно.

Доковыляв до туалета, я окатываю лицо холодной водой и несколько минут стою перед раковиной, глядя на отражение в зеркале. Где я? Что я делаю? Зачем? Возвращаясь обратно, на входе в секционную сталкиваюсь с необъятной бабищей в светло-зеленом халате, видимо, это — Маня.

— Здравствуйте. — натянув улыбку, я отступаю в сторону, пропуская ее к выходу.

— Здравствуйте.

Захожу в секционную и застаю Биню с сердцем и линейкой в руках. Измерив орган, он также укладывает его на весы.

— Что это было?

— В смысле?

— Ты заигрываешь с Маней?

— Нет, просто следую совету.

— Кого, Егора? Ты его слушай больше, он пикапер.

— Кто?

— Пикапер. Ну, это такие дегенераты, у которых знакомство с бабами навроде спорта. У них есть НЛП, классификация ОЖП, техника невербалики, карты, шаблоны подходов, а также тренинги, где прыщавые задроты мужают на глазах, опосля спеша осеменять сальмхаек и дженниферконнели в промышленных масштабах. «Все девочки одинаковые. Есть те, кто строят забор из стервозности, просто хотят казаться дороже. Но и они такие же одинаковые, как и все.» — квинтэссенция пикаперской мудрости. Непонятно только, зачем с таким подходом вообще искать девочку. Примерно с тем же эмоциональным накалом можно выебать арбуз.

Он методично разрезает каждый орган, внимательно всматриваясь в содержимое, что-то неразборчиво бормочет под нос, затем длинными ножницами начинает вскрывать кишечник.

Думаю, на первый раз хватит. — говорит Биня. — иди в сто четвертый, пригони сюда Егора.

Два раза повторять не пришлось, через секунду я уже бегу по коридору.

13

В шесть вечера я лежу на диване в своей комнате, прикидывая предстоящие расходы. После увиденного днем у меня не было сомнений, что в заведении я первый и последний раз, но под конец смены состоялся разговор с Биней, в котором помимо прочего были названы оклад и режим работы. В нынешних условиях и то, и другое оказалось сказочным. Каких-то четыре месяца отделяли меня от Флоры и Чикаго, с учетом ренты, еды, прочих расходов и денег с собой. Я представляю лицо отца, когда билет будет лежать перед ним и сомнений больше не остается. В смешанных чувствах я решаю что-нибудь организовать перекусить. В холодильнике находятся несколько мерзлых сосисок, пакет с гречкой на столе. Найдя подходящий ковш, выхожу на кухню и отворачиваю кран с горячей водой. С щелчком включается газовая колонка в двадцати сантиметрах от лица. Набираю воду в ковш.

— Куда вы так отворачиваете?! — слышу голос за спиной. — Сказано ведь, нельзя так выворачивать регулятор! — говорит дядя Миша и сбавляет температуру. — Чем слушаете-то?

— Я ничего не выворачивал. — говорю. — И вообще первый раз воду здесь включаю.

— Да вы все всегда не при чем. Вроде молодые люди, умные, нет, б***ь, по сто раз надо каждому объяснить. Регулятор должен быть вот так! — он тычет пальцем в колонку. — Понятно?

— Понятно.

Забрав что-то со стола, дядя Миша покидает кухню, я зажигаю плиту и ставлю ковшик.

— Это не твоя плита! — спустя минуту рядом вырастает бритый наголо парень в майке-алкашке. Держит телефон в руке — Твоя вот. — указывает на самую грязную и засаленную в углу.

— Здесь у каждого своя что ли?

— Да, «что ли». Моя че, думаешь, просто так эту чистит через день? Переставляй.

Я переставляю ковш на грязную плиту, лысый удаляется, продолжая прерванный разговор по мобильнику. Пытаясь поджечь конфорку, я сильно обжигаю большой палец. Да чтоб вы все сдохли, б**дь!

14

На следующий день мы с Егором опять в исходной позиции.

— У меня есть теория. — говорит Егор, перепиливая реберный хрящ, — Точнее, даже не теория, а алгоритм. Как только телочки регистрируются на сайте, они попадают в топ, и куча мудаков начинает им писать. Я тоже пишу. Поскольку им пишет сразу много мудаков, они начинают разделять пишущих на «достойных» и «недостойных» (доля вторых близка к ста процентам), соответственно, одним отвечают, а другим нет. Но со временем волна пишущих спадает, регистрируются новые телочки, старые воздыхатели теряют интерес и так далее. Тут я пишу еще раз. Чаще всего они снова не отвечают, и тогда я делаю паузу примерно на месяц. К концу этого срока им, как правило, уже почти никто не пишет или пишут всякие уебки «преветвайкрасывийсыськи», и тут я пишу в третий раз. Вдоволь насмотревшись на реальных пацанов в адиках с лампасами, автолюбителей на фоне ржавых корыт, пидороватых клабберов и качков в сатиновых трусах в полоску, они смотрят на меня и (о чудо!) «а он вроде ничего.». Знание языка и некоторых слабых мест делают все остальное.

— И какой путь изучения языка тебе кажется наиболее эффективным?

— Фильмы! Особенно те, что телочки любят: комедии, «музтэвэ» там всякое. В книгах по НЛП много полезного, все расписано, как они мыслят.

— Ох, ****ец! — отзывается Биня из-за письменного стола — Это не то, случайно, что ты приносил с полгода назад и забыл в раздевалке? С пузаном каким-то на обложке? Ничего глупее в жизни не читал.

— Виктор Николаевич, — жалобно возражает Егор, — но вы-то не в курсе, работают способы эти или нет. Зачем судить сразу?

— А мне и не надо быть в курсе. Все эти «книги» написаны в расчете на сопляков, не знающих куда приткнуться, чтобы им наконец-то перепало чуток пи**ятины, и оттого, разинув рот, слушающих любые советы любых «бывалых».

— Егор сосредоточенно молчит. Затем произносит:

— Альтернатив немного, Виктор Николаевич! Настоящие «бывалые» своими секретами не делятся или делятся за большие деньги. Да и как отличить «бывалого» от шарлатана? Приходится читать все подряд по теме, и та книга еще ничего.

— Читай классику. — говорю. — Никто так тебя не научит разговаривать с телочками, как седовласые хмуробородые мужики в ватниках.

— А ты любитель классики, Стас? — спрашивает Биня.

— Есть немного.

— И кто в фаворитах? Федор Михайлович?

Я киваю.

— Да, предмет обожания на все времена, особенно среди тех, кто его не читал. Какое твое любимое?

— Не знаю. «Идиот», может быть. Там много о людях.

— О людях у него везде много. «Подростка» читал?

— А как же.

— Кто из персонажей тебе запомнился больше всего?

— Я задумываюсь.

— Отец. Как его… Версилов.

— Почему?