Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

• Название: Моммзен Т. История Рима.
• Автор: Теодор Моммзен
• Жанр: История

Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.

Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.

Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.

---

Успех этого дела зависел от того, как отнесутся к нему те две сицилийские державы, интересы которых были близко затронуты этим вмешательством римлян в сицилийские дела и которые до той поры были номинально союзницами Рима. Когда римляне обратились к Гиерону с требованием прекратить военные действия против их новых союзников в Мессане, он имел полное право отнестись к этому требованию так же, как отнеслись в подобном случае самниты и луканцы к занятию Капуи и Турий, и объявить римлянам войну; однако такая война была бы с его стороны безрассудством, если бы он остался без союзников; поэтому от его осторожной и умеренной политики можно было ожидать, что он покорится неизбежности, если со своей стороны и Карфаген не вмешается в дело. В этом, по-видимому, не было ничего невозможного. В 489 г. [265 г.], т. е. через семь лет после попытки финикийского флота овладеть Тарентом, римляне отправили в Карфаген посольство с требованием объяснений по этому делу; они внезапно предъявили хотя и не лишенные основания, но уже почти позабытые притязания, считая нелишним в числе других военных приготовлений наполнить и дипломатический арсенал поводами к войне, для того чтобы, по своему обыкновению, разыграть при издании манифестов о войне роль обиженной стороны. Во всяком случае, можно было с полным правом утверждать, что попытка карфагенян овладеть Тарентом и попытка римлян овладеть Мессаной были вполне одинаковы и по замыслу и по юридическому обоснованию, а отличались они одна от другой только случайным успехом. Карфаген уклонился от открытого разрыва. Послы возвратились в Рим с официально выраженным неодобрением того карфагенского адмирала, который попытался завладеть Тарентом, и с неизбежными в подобных случаях фальшивыми клятвенными обещаниями; со стороны карфагенян также не было недостатка в разных жалобах, но они высказывали их сдержанно и не грозили римлянам войной, в случае если состоится предполагаемое вторжение последних в Сицилию. Однако такое вторжение было достаточным поводом для объявления войны, потому что Карфаген считал сицилийские дела, как и Рим италийские, своими внутренними делами, в которые независимая держава не может допускать чьего-либо вмешательства, и соответственно с этим намерен был действовать. Но только в этом случае финикийская политика предпочла открытой угрозе войны более осторожный образ действий. Когда приготовления римлян к отправке подкреплений мамертинцам были наконец доведены до того, что флот, состоявший из военных кораблей Неаполя, Тарента, Велии и Локр, и авангард римской сухопутной армии, предводимый военным трибуном Гаем Клавдием, появились в Регии (весной 490 г.) [264 г.], из Мессаны было получено неожиданное известие, что карфагеняне, вступив в соглашение с антиримской партией в Мессане, уладили в качестве нейтральной державы мирную сделку между Гиероном и мамертинцами и что, стало быть, осада города снята; далее, что в мессанской гавани стоит карфагенский флот, а городская цитадель занята карфагенским гарнизоном, причем и тот и другой находятся под начальством адмирала Ганнона. Мамертинские граждане, совершенно подчинившиеся теперь влиянию карфагенян, изъявили римскому главнокомандующему свою признательность за столь быстро доставленную помощь, но вместе с тем уведомили его, что, к счастью, они уже в ней не нуждаются. Несмотря на это, ловкий и отважный офицер, командовавший римским авангардом, отплыл со своими войсками. Карфагеняне принудили римские суда возвратиться назад и даже завладели несколькими из них; однако карфагенский адмирал не забыл данного ему строгого приказания не подавать римлянам никакого повода к открытию военных действий и потому возвратил захваченные суда добрым друзьям, стоявшим по ту сторону пролива. Римляне, казалось, скомпрометировали себя перед Мессаной так же бесполезно, как карфагеняне перед Тарентом. Но Клавдия не испугала первая неудача, и его вторичная попытка высадиться с войсками удалась. Он немедленно призвал гражданство на собрание, на которое явился, по его приглашению, и карфагенский адмирал, все еще не терявший надежды избегнуть открытого разрыва. Но на этом самом собрании римляне задержали адмирала, и как сам Ганнон, так и слабый, оставшийся без начальника, финикийский гарнизон, который стоял в цитадели, оказались настолько малодушными, что первый дал своим войскам приказание отступить, в второй исполнил приказание своего пленного начальника и удалился вместе с ним из города. Таким образом, предмостное укрепление острова очутилось в руках римлян. Карфагенские власти имели полное основание разгневаться на своего главнокомандующего за его безрассудство и слабость; они предали его казни и объявили римлянам войну. Прежде всего было важно снова завладеть утраченной позицией. Перед Мессаной появился сильный карфагенский флот под начальством сына Ганнибала Ганнона. Он запер вход в пролив, а высаженная там на берег карфагенская армия приступила к осаде города с северной стороны. Гиерон, выжидавший только решительного вмешательства карфагенян, чтобы со своей стороны начать войну с римлянами, снова привел к стенам Мессаны свою только что отступившую армию и взял на себя осаду города с южной стороны. Однако тем временем прибыл в Регий и римский консул Аппий Клавдий Каудекс с главной армией; пользуясь ночной темнотой, он успел переправиться в Сицилию, несмотря на присутствие карфагенского флота. Отвага и счастье были на стороне римлян; союзники, не ожидавшие нападения всей римской армии и потому не сосредоточившие своих сил, были поодиночке разбиты выступившими из города римскими легионами, и вследствие этого осада прекратилась. В течение всего лета римская армия удерживала позиции и даже попыталась завладеть Сиракузами; но, после того как эта попытка ей не удалась и после того как она была принуждена в результате больших потерь прекратить осаду Эхетлы (на границе владений сиракузских и карфагенских), она возвратилась в Мессану, а оттуда в Италию, оставив в городе сильный гарнизон. Следует полагать, что результаты этой первой внеиталийской экспедиции римлян не вполне соответствовали тому, чего от нее ожидали, так как консул не получил триумфа; тем не менее, энергичное вмешательство римлян в дела Сицилии должно было произвести сильное впечатление на местных греков. В следующем году беспрепятственно вступила в Сицилию вдвое более сильная армия, предводимая обоими консулами. Один из этих консулов, Марк Валерий Максим, прозванный после этой экспедиции «Мессанским» (Messalla), одержал блистательную победу над соединенными силами карфагенян и сиракузян; после этого сражения финикийская армия уже не осмеливалась вступать с римлянами в борьбу; тогда не только подпали под власть римлян Алеза, Кенторипа и вообще мелкие греческие города, но и сам Гиерон покинул карфагенскую партию и, заключив с римлянами мир, сделался их союзником (491) [263 г.]. Он держался верной политики, потому что перешел на сторону римлян лишь после того, как выяснилось, что их вмешательство в дела Сицилии было серьезно и пока еще было не поздно купить у них мир без уступок и жертв. Второстепенные сицилийские государства — Сиракузы и Мессана, которые не могли проводить самостоятельную политику и которым приходилось только делать выбор между римской гегемонией и карфагенской, должны были во всяком случае предпочесть первую, так как римляне, очевидно, еще не имели в то время намерения завоевать весь остров, а решили только не допускать до его завоевания карфагенян; к тому же от римлян можно было ожидать взамен карфагенской системы тирании и монополий большей терпимости в обхождении и свободы торговли. С тех пор Гиерон оставался самым важным, самым постоянным и самым уважаемым из всех союзников Рима в Сицилии. Таким образом, была достигнута ближайшая цель римлян. Благодаря двойному союзу с Мессаной и Сиракузами и прочному владычеству над всем восточным побережьем были обеспечены и возможность высадки и доставка войскам продовольствия, до того времени встречавшая большие затруднения; в результате этого война в Сицилии, грозившая ранее такими опасностями, которых даже нельзя было заранее предвидеть, утратила свой характер рискованного предприятия. Поэтому в дальнейшем на нее затрачивалось не больше усилий, чем на войну в Самнии и Этрурии; двух легионов, отправленных в следующем году (492) [262 г.] на остров, оказалось достаточно, чтобы при содействии сицилийских греков повсюду загнать карфагенян внутрь их крепостей. Карфагенский главнокомандующий, сын Гисгона Ганнибал, перебросился со своими главными силами в Акрагант с целью до последней крайности защищать это самое важное из карфагенских владений в Сицилии. Римляне не были в состоянии взять этот сильно укрепленный город приступом; поэтому они окружили его линиями окопов и двойным лагерем: осажденные, доходившие числом до 50 тысяч, скоро стали терпеть недостаток в самом необходимом. Чтобы выручить их, карфагенский адмирал Ганнон высадился подле Гераклеи и в свою очередь отрезал подвоз припасов для осаждающей римской армии. Обе стороны терпели большую нужду; наконец, чтобы выйти из затруднительного положения и неизвестности, было решено вступить в бой. Нумидийская конница оказалась настолько же лучше римской, насколько римская пехота превосходила финикийскую. Римская пехота и решила победу, хотя со стороны римлян потери были также очень значительны. Успех выигранного сражения отчасти был уменьшен тем, что после битвы осажденная армия, воспользовавшись утомлением победителей и господствовавшей в их рядах сумятицей, вышла из города и добралась до флота; тем не менее, победа имела большое значение. Акрагант попал в руки римлян, а вместе с ним подпал под их власть и весь остров, за исключением приморских крепостей, в которых карфагенский вождь Гамилькар, заменивший Ганнона, окопался и укрепился так, что его нельзя было оттуда выгнать ни силой, ни голодом. После того военные действия ограничивались только вылазками карфагенян из сицилийских крепостей и их высадками на берегах Италии.