Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

• Название: Моммзен Т. История Рима.
• Автор: Теодор Моммзен
• Жанр: История

Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.

Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.

Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.

---

Антиох бесспорно опередил римлян в собственно Греции. В Халкиде стояли гарнизоном греческие союзники римлян, и этот город отверг первое требование Антиоха о сдаче; но крепость сдалась, когда Антиох подошел к ней со всеми своими военными силами, и римский отряд, пришедший слишком поздно с целью занять ее, был истреблен царем при Делионе. Таким образом, Эвбея была потеряна для римлян. Еще в течение зимы Антиох пытался склонить на свою сторону Фессалию при содействии этолийцев и афаманов; он занял Фермопилы и завладел Ферами и некоторыми другими городами; но Аппий Клавдий прибыл туда из Аполлонии с отрядом в 2 тысячи человек, освободил от осады Лариссу и там укрепился. Антиоху надоел зимний поход; он предпочел возвратиться на свою приятную главную квартиру в Халкиде, где проводил время весело и, несмотря на свои пятьдесят лет и на свои воинственные замыслы, вступил в брак с хорошенькой халкидянкой. Так прошла зима 562/563 г. [192/191 г.], в течение которой Антиох почти ничего не делал, кроме того что рассылал по всей Греции письма, или, как выразился один римский офицер, вел войну чернилами и пером. В начале весны 563 г. [191 г.] высадился подле Аполлонии римский штаб; в его состав входили: главнокомандующий Маний Ацилий Глабрион, который был незнатного происхождения, но был даровитым полководцем, внушавшим страх как врагам, так и своим собственным солдатам, адмирал Гай Ливий и в числе военных трибунов победитель Испании Марк Порций Катон и Луций Валерий Флакк, которые по древнему римскому обыкновению не считали за унижение служить в армии простыми военными трибунами, после того как состояли в звании консулов. Они привели с собою подкрепление кораблями и людьми и между прочим нумидийских всадников и присланных Массиниссой ливийских слонов; кроме того они получили от сената разрешение присоединить к своей армии до 5 тысяч вспомогательных войск, доставленных внеиталийскими союзниками, вследствие чего общая численность римских боевых сил дошла почти до 40 тысяч человек. Царь, отправившийся в начале весны к этолийцам и предпринявший оттуда бесцельную экспедицию в Акарнанию, возвратился на свою главную квартиру, лишь только узнал о высадке Глабриона; теперь он намеревался серьезно начать военные действия. Но вследствие ли его собственной оплошности или вследствие оплошности его азиатского наместника он еще не получил никаких подкреплений, так что мог располагать только той слабой армией, с которой высадился подле Птелеона осенью предшествовавшего года и ряды которой уже поредели от болезней и от дезертирства во время ее пребывания на негодных зимних квартирах. И этолийцы, собиравшиеся выставить в поле громадную рать, привели своему главнокомандующему не более 4 тысяч человек. Римские войска уже начали военные действия в Фессалии, где их авангард, соединившись с македонской армией, вытеснил гарнизоны Антиоха из фессалийских городов и занял территорию афаманов. Вслед за этим авангардом шел консул с главной армией; все военные силы римлян собрались в Лариссе. Вместо того чтобы спешно возвратиться в Азию и очистить поле перед неприятелем, который был сильнее его во всех отношениях, Антиох решил укрепиться в занятых им Фермопилах и ожидать там прибытия великой армии из Азии. Он сам стал в главном проходе, а этолийцам приказал занять ту горную тропинку, по которой когда-то удалось Ксерксу обойти спартанцев. Но только половина этолийских вспомогательных войск подчинилась приказанию главнокомандующего; остальные 2 тысячи человек укрылись в близлежащем городе Гераклее, откуда не принимали в битве никакого участия, кроме того что попытались напасть на римский лагерь и ограбить его. Поставленные на горе этолийцы несли сторожевую службу тоже небрежно и неохотно; их пост, стоявший на Каллидроме, был захвачен врасплох Катоном, а азиатская фаланга, на которую консул напал тем временем с фронта, рассыпалась, лишь только спустившиеся с высот римляне напали на нее с фланга. Так как Антиох ни о чем не подумал заранее и не позаботился о возможности отступления, то его армия была истреблена частью на поле сражения, частью во время бегства; только небольшая кучка людей успела укрыться в Деметриаде, а сам царь успел достигнуть Халкиды, имея при себе 500 человек. Он поспешно отплыл в Эфес, потеряв все свои европейские владения вплоть до Фракии и даже лишившись возможности защищать крепости. Халкида сдалась римлянам, а Деметриада — Филиппу; в вознаграждение за то, что Филипп отказался по приказанию консула от доведенного уже почти до конца завоевания города Ламии во фтиотийской Ахайе, ему было разрешено завладеть не только всеми перешедшими на сторону Антиоха общинами в собственно Фессалии, но и пограничной этолийской территорией — долопийским и аперантским округами. Все греческие приверженцы Антиоха спешили заключить мир; эпироты униженно просили простить их двойственный образ действий; беотийцы отдались на произвол победителей; элейцы и мессенцы подчинились ахейцам — первые из них после некоторого сопротивления. Таким образом исполнилось то, что Ганнибал предсказывал царю, что греки подчинятся всякому победителю и что на них никак нельзя полагаться. Даже этолийцы попытались примириться с сильно раздраженными римлянами, после того как их корпус, укрывшись в Гераклее, упорно оборонялся и наконец был принужден сдаться на капитуляцию; но строгие требования римского консула и полученные от Антиоха деньги вдохнули в них такое мужество, что они еще раз прервали мирные переговоры и в течение целых двух месяцев выдерживали осаду в Навпакте. Город уже был доведен до последней крайности и был накануне взятия его приступом или сдачи на капитуляцию, когда в дело вмешался Фламинин, всегда старавшийся предохранять эллинские общины и от слишком горьких последствий их собственных безрассудств и от строгой взыскательности своих менее склонных к милосердию товарищей; он уладил заключение перемирия на довольно сносных для этолийцев условиях. Тогда война, хотя и на время, прекратилась во всей Греции.

Римлянам предстояла более трудная война в Азии; она казалась им очень опасной не потому, что их враг был особенно страшен, а потому, что их пугали дальность расстояния и трудность сообщений с отечеством; но при недальновидном упорстве Антиоха войну нельзя было довести до конца иначе, как нападением на владения врага. Прежде всего нужно было упрочить свое владычество на море. Во время войны в Греции задача римского флота заключалась в том, чтобы не допускать сообщений между Грецией и Малой Азией; ему даже удалось около того времени, когда происходила битва при Фермопилах, захватить подле Андроса большой азиатский транспорт; теперь он стал готовиться к перевозке в следующем году римской армии в Азию, а для этого ему нужно было прежде всего прогнать неприятельский флот из Эгейского моря. Этот флот стоял в гавани Кисса у южных берегов той косы Ионии, которая врезается в море напротив Хиоса; там его и застал римский флот, состоявший из 75 римских, 23 пергамских и 6 карфагенских палубных судов под начальством Гая Ливия. Родосский эмигрант, сирийский адмирал Поликсенид мог противопоставить римлянам только 70 палубных судов; но так как римский флот ожидал еще прибытия родосских кораблей, то он не уклонился от битвы, полагаясь на превосходство тирских и сидонских кораблей. Сначала азиатам удалось потопить один из карфагенских кораблей, но когда дело дошло до абордажа, храбрость римлян одержала верх, и только благодаря быстроте своих гребных и парусных судов неприятель отделался потерей 23 кораблей. Еще во время преследования неприятеля к римскому флоту присоединились 25 родосских кораблей, и таким образом владычество римлян в тех водах было вдвойне обеспечено. С тех пор неприятельский флот неподвижно стоял в эфесской гавани; а так как римлянам не удалось вторично вызвать его на бой, то римские корабли и корабли союзников разошлись на зиму в разные стороны; римские военные корабли отправились в канскую гавань, находившуюся вблизи от Пергама. В течение зимы с обеих сторон делались приготовления для следующей кампании. Римляне старались склонить на свою сторону малоазиатских греков; Смирна, упорно отражавшая все попытки царя овладеть городом, приняла римлян с распростертыми объятиями; римская партия взяла верх в Самосе, Хиосе, Эритрах, Клазоменах, Фокее, Киме и в некоторых других местах. Антиох решил воспрепятствовать переезду римлян в Азию; с этой целью он ревностно заботился об усилении своего флота: Поликсениду он поручил привести в порядок и увеличить флот, стоявший подле Эфеса, а Ганнибалу — сооружение нового флота у берегов Ликии, Сирии и Финикии; кроме того, он стянул в Малую Азию ополчения из всех частей своего обширного царства. В самом начале следующего (564) [190 г.] года римский флот возобновил свои операции. Гай Ливий приказал родосскому флоту, на этот раз прибывшему своевременно и состоявшему из 36 парусных судов, стать вблизи от Эфеса, чтобы наблюдать за движениями неприятельского флота, а сам направился с большей частью римских кораблей и с пергамскими кораблями к Геллеспонту, чтобы, как было ему поручено, завладеть крепостями и этим подготовить переправу сухопутной армии. Он уже занял Сестос и довел до полного истощения Абидос, когда известие о поражении родосского флота заставило его возвратиться назад. Родосский адмирал Павсистрат не принял всех нужных предосторожностей, положившись на притворное намерение своего соотечественника покинуть Антиоха, и был застигнут врасплох в самосской гавани; он сам был убит, а все его корабли, за исключением пяти родосских и двух косских, были уничтожены; при известии об этом поражении Самос, Фокея и Кима перешли на сторону Селевка, который командовал там на суше вместо своего отца. Однако, когда римские корабли прибыли частью из Каны, частью из Геллеспонта, а через несколько времени к ним присоединились подле Самоса двадцать новых кораблей, присланных из Родоса, Поликсенид был снова принужден запереться в эфесской гавани. Так как он не принял предложенного ему морского сражения, а с другой стороны, незначительное число солдат, находившихся на римских судах, не позволяло предпринять нападение на суше, то и римскому флоту не оставалось ничего другого, как занять позиции у Самоса. Одна часть этого флота была отправлена к берегам Ликии в Патару, частью для того чтобы предохранить родосцев от нападений, которые предпринимались против них из той местности, частью и главным образом для того чтобы не допускать в Эгейское море неприятельский флот, который должен был привести туда Ганнибал. Эта эскадра не добилась никаких результатов; известие об этом до такой степени раздражило нового адмирала Луция Эмилия Регилла, прибывшего из Италии с двадцатью военными кораблями и заменившего подле Самоса Гая Ливия, что он двинулся туда со всем своим флотом; уже дорогой его офицеры с трудом успели объяснить ему, что дело шло главным образом не о завоевании Патары, а о господстве на Эгейском море, и убедили его возвратиться в Самос. Между тем на малоазиатском материке Селевк предпринял осаду Пергама, а Антиох во главе главной армии опустошал пергамскую территорию и владения митиленцев на материке; он надеялся, что успеет покончить с ненавистными Атталидами, прежде нежели римляне придут к ним на помощь. Римский флот направился к Элее и к гавани Адрамиттиона, чтобы оказать помощь римским союзникам, но у адмирала было мало войск, и он не мог ничего сделать. Пергаму, по-видимому, угрожала неизбежная гибель; но осада велась так вяло и небрежно, что Эвмену удалось ввести в город ахейские вспомогательные войска под начальством Диофана; своими смелыми и удачными вылазками эти войска принудили удалиться галльских наемников, которым Антиох поручил осаду города. В южных водах предприятия Антиоха терпели такие же неудачи. Флот, который был снаряжен Ганнибалом и находился под его начальством, долгое время задерживался постоянными западными ветрами, а когда он достиг Эгейского моря, его встретила подле устья Эвримедона, перед Аспендом (в Памфилии), родосская эскадра под начальством Эвдама; так эти две эскадры вступили в бой, и превосходство родосских кораблей и родосских флотских офицеров одержало верх над тактикой Ганнибала и над численным перевесом его кораблей; это было первое морское сражение и последняя битва, в которых великий карфагенянин боролся с римлянами. Вслед за этим победоносный родосский флот стал подле Патары и не допустил предполагавшегося соединения двух азиатских флотов. После того как римско-родосский флот ослабил себя отправкой пергамских кораблей в Геллеспонт в подкрепление только что приступившей там к высадке сухопутной армии, на него в свою очередь напал в Эгейском море, подле Самоса, Поликсенид, флот которого превышал неприятельский девятью парусными судами. По неисправленному календарю 23 декабря, а по исправленному в конце августа 564 г. [190 г.] дело дошло до сражения у Мионнесского мыса, между Теосом и Колофоном; римляне прорвали неприятельскую боевую линию и совершенно окружили левое неприятельское крыло, так что 42 корабля оказались частью взятыми, а частью потопленными. В память об этой победе был воздвигнут на Марсовом поле храм морским гениям с надписью сатурнийскими стихами; эта надпись в течение многих столетий возвещала римлянам, что на глазах царя Антиоха и всей его сухопутной армии флот азиатов был разбит и римляне «прекратили великую распрю и одолели царей». С тех пор неприятельские корабли уже не смели показываться в открытом море и более не пытались препятствовать переправе римской сухопутной армии.