Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

• Название: Моммзен Т. История Рима.
• Автор: Теодор Моммзен
• Жанр: История

Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.

Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.

Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.

---

В то время как Тарквинии были изгнаны из Рима, самнитская нация без сомнения уже давно владела той гористой страной, которая возвышается между равнинами Апулии и Кампании, господствуя над ними обеими; расширению владычества самнитов препятствовали, с одной стороны, давний (именно к этому времени относится могущество и процветание города Арпи), с другой стороны, греки и этруски. Но упадок этрусского могущества в конце III века [450 г.] и упадок греческих колоний в течение IV века [450—350 гг.] открыли им свободный выход на запад и на юг; тогда толпы самнитов потянулись одни вслед за другими и не только достигли морей, омывающих южные берега Италии, но даже проникли за эти моря. Они сначала появились на той лежащей подле залива равнине, с которой было связано имя кампанцев с начала IV века; жившие там этруски были подавлены, а греки были оттеснены; у первых самниты отняли Капую (330) [424 г.], у вторых Кумы (334) [420 г.]. Около того же времени или, быть может, еще ранее появились в Великой Греции луканцы, которые были заняты в начале четвертого столетия борьбой с теринеями и с туринцами и задолго до 364 г. [390 г.] утвердились в греческом Лаосе. В эту пору их армия состояла из 30 тысяч пехотинцев и 4 тысяч всадников. В конце IV века в первый раз упоминается особый союз бреттиев 134 , которые отделились от луканцев не так, как обыкновенно отделялись сабельские племена — не в качестве колонии, а вследствие войны, и затем смешались с разными иноземными народами. Жившие в нижней Италии греки, понятно, старались оградить себя от этого нашествия варваров; ахейский городской союз был восстановлен в 361 г. [393 г.], и было условлено, что, когда какой-нибудь из союзных городов подвергнется нападению луканцев, все остальные должны прийти к нему на помощь, а начальники тех вспомогательных отрядов, которые не придут на помощь, будут наказаны смертью. Но и дружные усилия Великой Греции оказались бесплодными, потому что владетель Сиракуз Дионисий Старший стал действовать заодно с италиками против своих соотечественников. Между тем как Дионисий отнимал у великогреческого флота господство на италийских морях, италики занимали или разрушали греческие города один вслед за другим; в невероятно короткое время целый ряд цветущих городов был частью разрушен, частью опустошен. Только немногим греческим поселениям, как например Неаполю, с трудом удалось сохранить свое существование и свою национальность — и не столько силою оружия, сколько путем договоров; независимым и могущественным остался только Тарент, который устоял благодаря своему удаленному положению и благодаря тому, что вследствие непрерывной борьбы с мессапами постоянно держал свои военные силы наготове; однако и этот город должен был постоянно бороться с луканцами, чтобы сохранить свое существование, и был вынужден искать союзников и наемных солдат в своем греческом отечестве. Около того времени, когда Вейи и Помптинская равнина подпали под власть римлян, толпы самнитов уже овладели всей нижней Италией, за исключением немногих разбросанных греческих колоний и апулийско-мессапского побережья. Из составленного около 418 г. [336 г.] греческого описания берегов видно, что собственно самниты с их «пятью» языками жили от моря до моря; у Тирренского моря жили рядом с ними к северу кампанцы, а к югу луканцы, к которым причислялись как в этом случае, так и большей частью бреттии и которые уже занимали весь берег от Пестума на берегу Тирренского моря до Турий на берегу Ионийского моря. Если сравнить то, чего достигла каждая из двух великих италийских наций — латинская и самнитская, — прежде чем они столкнулись между собою, то завоевания самнитов покажутся гораздо более обширными и более блестящими, нежели завоевания римлян. Но характер тех и других завоеваний был неодинаков. Из прочного городского центра, каким был Рим для Лациума, владычество этого племени медленно распространяется во все стороны, хотя и не в очень широких границах, но всюду прочно утверждаясь или путем основания укрепленных городов по римскому образцу с зависимыми союзными учреждениями или путем романизации завоеванных стран. Иначе велось дело в Самниуме. Там не было никакой верховной общины и потому не было никакой завоевательной политики. Между тем как для Рима завоевание областей Вейентской и Помптинской было действительным расширением его могущества, Самниум скорее ослабел, чем окреп, вследствие возникновения кампанских городов и образования союзов луканского и бреттийского. Это случилось потому, что каждый отряд переселенцев, искавший и нашедший новые места для поселения, жил потом своей самостоятельной жизнью. Толпы самнитов расходятся по чрезмерно широкому пространству, на котором даже вовсе не стараются прочно утвердиться; хотя самые большие греческие города — Тарент, Турии, Кротон, Метапонт, Гераклея, Регион, Неаполь — ослабели и даже нередко утрачивали свою независимость, но все еще существовали; греки были терпимы даже на равнинах и в мелких городках; так, например, Кумы, Посидония, Лаос, Гиппонион оставались греческими городами и под самнитским владычеством, как о том свидетельствуют вышеупомянутое описание берегов и монеты. Таким путем образовались смешанные племена; так, например, двуязычные бреттии приняли в свою среду кроме самнитского элемента также греческий и даже остатки древних аборигенов; в Лукании и Кампании также происходили подобные смешения племен, но в менее значительных размерах. Опасных чар эллинской культуры не могла избежать и самнитская нация, по крайней мере в Кампании, где Неаполь с ранних пор завел дружеские сношения с пришельцами и где само небо гуманизировало варваров. Хотя Нола, Нуцерия, Теан имели чисто самнитское население, тем не менее они усвоили греческие нравы и греческое городское устройство; впрочем, их туземное устройство округов действительно не могло бы сжиться с новыми условиями существования. Самнитские города в Кампании начали чеканить монету частью с греческими надписями; благодаря торговле и земледелию Капуя сделалась по величине вторым городом Италии, а по роскоши и богатству — первым. Глубокая нравственная испорченность, которою этот город превосходил, по свидетельству древних, все другие италийские города, сказалась главным образом в двух нововведениях, достигших процветания прежде всего в Капуе, — в наборе наемных солдат и в устройстве гладиаторских игр. Вербовщики нигде не находили такого прилива добровольцев, как в этой метрополии безнравственной цивилизации; между тем как сама Капуя не была в состоянии обороняться от нападения самнитов, способная носить оружие молодежь Кампании массами стремилась в Сицилию под предводительством ею самою выбранных кондотьеров. Какое глубокое влияние имели на судьбы Италии эти походы ландскнехтов, будет объяснено впоследствии; они характеризуют нравы кампанцев так же хорошо, как и гладиаторские игры, также обязанные Капуе если не своим происхождением, то своим развитием. Там даже на званых обедах появлялись пары гладиаторов, и число этих пар соразмерялось с рангом гостей. Эта нравственная испорченность самого важного из самнитских городов, без сомнения находившаяся в тесной связи с уцелевшим влиянием этрусских нравов, грозила большой опасностью для всей нации; хотя кампанская знать и умела соединять с самым глубоким нравственным упадком рыцарскую храбрость и высокое умственное развитие, она все-таки никогда не могла сделаться для всей нации тем же, чем была римская знать для латинов. Влиянию эллинов подчинялись не одни кампанцы, но также — хотя и не в такой сильной степени — луканцы и бреттии. Производившиеся во всех этих странах раскопки гробниц вскрывают, как греческое искусство соединялось там с варварской роскошью; богатые золотые и янтарные украшения и покрытая роскошною живописью утварь, которые мы находим теперь в жилищах мертвых, заставляют нас догадываться, как далеко там уклонились от старых отцовских нравов. Другие указания сохранились в письменности: принесенная с севера древненациональная письменность была отброшена луканцами и бреттиями и заменена греческой, между тем как в Кампании национальный алфавит и даже национальный язык самостоятельно развивались под греческим влиянием, благодаря которому достигли большей чистоты и изящества. Встречаются даже отдельные следы влияния греческой философии. Только собственно страна самнитов осталась не затронутой этими нововведениями, которые хотя и были в иных отношениях изящны и естественны, однако все более и более ослабляли и без того уже непрочные узы национального единства. Влияние эллинских нравов произвело глубокий разлад в среде самнитского племени. Жившие в Кампании благовоспитанные «эллинофилы» привыкли подобно самим эллинам бояться живших в горах более грубых племен, которые со своей стороны беспрестанно вторгались в Кампанию и тревожили ее выродившихся древнейших поселенцев. Рим был замкнутым государством, имевшим в своем распоряжении военные силы всего Лациума; его подданные хотя и роптали, но повиновались. Самнитское племя было рассеяно и раздроблено, хотя образовавшийся в собственно Самниуме союз и сохранил незапятнанными нравы и мужество предков, но именно вследствие того он находился в полном разладе с остальными самнитскими племенами и общинами.