Фанфикс.ру rain_dog - Летучий корабль

• Название: Летучий корабль
• Автор: Фанфикс.ру rain\_dog
• Жанр: Фанфик

Категория: слэш, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: После победы над Волдемортом жизнь в магической Британии поворачивается к Гарри такой стороной, что он решает навсегда оставить мир магов.

---

Где-то, кстати, вовсе и не так далеко отсюда, наверное, гуляют сейчас по пологим холмам, покрытым сочной весенней травой, те единственные, кто еще остался у меня на свете — мои Рон и Герми. Может быть, держатся за руки, наблюдая, как накатывают на берег волны, или просто валяются на зеленых склонах, глядя в бездумное безмятежное небо. Иногда я даже ловлю себя на мысли, что мне хотелось бы оказаться рядом с ними — нет, не навсегда, даже не надолго. Нет, это было бы так, словно мы встретились в отпуске — случайно пересеклись в каком-нибудь маленьком городишке, провели вместе один или два дня, а потом ветер вновь бы понес нас прочь — каждого в своем направлении. Когда я в те дни размышлял о свободе, она представлялась мне именно такой.

Раньше я никогда не думал о том, стану ли я скучать по Англии. Никогда не ощущал ничего подобного, когда мы жили на пиратском острове, даже и не задумывался, что на моей покинутой родине есть хоть что-то, о чем я мог бы скучать. А теперь вот вышло, что все-таки чего-то не хватает. Сейчас, в самом конце весны, мне отчего-то недостает именно этих невысоких, переходящих один в другой холмов, полого спускающихся к морю. Место, где время могло бы просто остановиться. Потому что его ход там не имеет ни малейшего смысла. Я оставил бы только смену сезонов. Хотя, быть может, это лишь одно из проявлений моей усталости — меня утомляет даже неровный контур фьордов. Так что я возвращаюсь в столицу, решив все же выяснить, каков из себя город Осло, когда приезжаешь в него в здравом уме и твердой памяти.

Мы по-прежнему пишем друг другу, но сейчас, когда и они, и я чувствуем себя хотя бы в относительной безопасности, тон наших писем становится спокойным — они чинно гуляют и дышат воздухом, иногда перебираясь из города в город. Я занят примерно тем же. Даже из писем Герми постепенно уходит обида на нас с Роном, она все меньше беспокоится за меня и уже не пытается выяснить, не чувствую ли я чего-нибудь странного после произнесенного мной заклятия. Но я вполне здоров, мне больше не снится мое мертвое тело за рулем ушедшего под воду автомобиля. Просыпаясь утром, я даже не могу вспомнить, что мне грезилось ночью, может статься, что и ничего.

Я рассматриваю в музеях корабли викингов, несколько раз обхожу вокруг Кон-Тики Тура Хейердала, поднимаюсь на борт Фрама, удивляясь, как небольшая деревянная шхуна могла ходить к Северному и Южному полюсу. Разглядываю морские карты, даже отваживаюсь позвонить в бортовой колокол — здесь это никого не смущает. Снова тени кораблей в моей жизни — на этот раз выставленные в музейных залах. Их паруса больше не наполняет ветер, не шумят двигатели в машинном отделении. Они словно замерли — неживые, неопасные, навечно вставшие на прикол и позволившие высоким стеклянным крышам стать преградой между собой и бескрайним небом. Такие сейчас как раз по мне… Я хочу даже купить большой альбом с кораблями, но в последний момент меня останавливает мысль о том, что придется таскать на себе всю свою поклажу еще неизвестно сколько времени.

Не могу сказать, что я совсем уже спокоен и ничего не опасаюсь. 20 мая застает меня еще даже не в столице, я, кажется, замечаю, что за день настал, покупая билет на паром и, признаться, даже вздыхаю с облегчением — пока меня носит по этим крохотным островам, вряд ли у меня есть вероятность быть пойманным. И еще, да, я, наверное, покажусь бездушным и бессовестным, сейчас, спустя больше, чем год, я считаю, что это именно так и было — в тот день я думал о возвращении господина министра на родину с некоторым злорадством. Даже пытался представить себе, как он появится в своем кабинете, или, возможно, отправится сразу к Малфою с отчетом, будет поглядывать на того с едва уловимой улыбкой, свидетельствующей о том, что он доволен собой и тем, как удачно ему удалось выполнить очередную миссию — Довилль, насколько я знаю из газет, оказался невероятно успешен на посту министра по внешним связям — может быть, даже закурит одну из своих сигар, примет из рук Министра Магии бокал с виски. А тот скажет ему как бы между делом: «Знаешь, Северус, до тебя там, конечно, не доходили наши новости. Но почти сразу, как только ты уехал, погиб Поттер. Автокатастрофа. Не справился с управлением и угодил в Темзу на своей маггловской машине. Нелепая история, правда?» Не знаю, как и кто сообщит ему об этом. Может быть, это будет сэр Энтони или еще кто-то. Или секретарша просто положит ему нужный номер Пророка на его письменный стол, чтобы он мог узнать обо всем сам. Станет ли он жалеть о том, что меня больше нет? Или просто пожмет плечами и скажет, что я сам доигрался, заметавшись, как загнанный зверек, в замкнутом пространстве, хотя мне и предлагали массу разумных и достойных выходов? Но я выбрал самый глупый и нелепый путь. Я же не знаю, что на самом деле было написано в заключении Аврората. Если там упоминаются наркотики, я тем более не достоин сожаления. Бывший герой, не справившийся с жизнью, отработанный шлак… Я не верю, что лорд Довилль станет метаться по Лондону в отчаянии и носить цветы на мою могилу. Просто не верю. Хотя, что греха таить, тогда мне очень этого хотелось.

Но, как бы то ни было, мне не суждено узнать об этом — Рон и Герми планируют возвращение не раньше 5 июня. Думаю, они бы предпочли прятаться все лето, но Герми надо начинать заниматься своими университетскими делами, а Рон и так бросил Джорджа одного в магазине на довольно долгий срок. К тому же перемещения по миру, как я уже и сам убедился на собственном опыте, требуют довольно значительных вложений, и если я могу хотя бы похвастаться относительным финансовым благополучием, которое, однако, тоже следует стремиться сохранить, то у Рона и Герми дела обстоят отнюдь не столь блистательно. Да и мистер Эванс на днях получил из Загреба письмо явиться на собеседование 30 июня, так что и ему уже хватит валять дурака — настала пора спускаться с северных скал и выдвигаться в южном направлении.

Когда я все же оказываюсь в городе, где планирую прожить ближайшие несколько лет, он представляется мне совсем небольшим, особенно если сравнивать его с Лондоном. И мне еще очень долго кажется, что я перебрался жить в красивую сказку — окруженные лесистыми холмами старинные дома с красными черепичными крышами, церковные колокольни, проспекты, по которым резво бегают разноцветные трамваи, нешумные площади. Нет, даже не в сказку, а просто в размеренно текущий неспешный старинный роман, где герои живут счастливо и беспечно, стоически переживая незначительные огорчения, порой перепадающие на их долю. В первое время — а я прибываю в Загреб первого июня, чтобы возобновить мои уроки хорватского уже с местным преподавателем, телефон которого дал мне Милан — я живу в гостинице, потому что, во-первых, исход предстоящего мне собеседования совершенно неясен, а, во-вторых, снимать квартиру на длительный срок кажется мне слишком опасным. И у меня такое чувство, будто бы это будет окончательно означать, что я бросил якорь, остановился, а я пока что к этому не готов. Мне еще предстоит побегать пару месяцев, прежде чем я окончательно пойму, что ни коршунам, ни ягуарам до меня уже не дотянуться.

И еще… меня как-то постепенно начинает поглощать чужая жизнь, мерно текущая рядом со мной. Пока я еще могу выбирать, дам ли я вобрать себя ее потоку или же останусь в стороне. В итоге я выбираю первое. Мне странно говорить на чужом языке, я никогда до этого не жил за границей, я не имею в виду мои бестолковые метания по Норвегии — там я вполне мог считать себя туристом. Мне поначалу кажется, что никто меня не поймет, я ужасно стесняюсь попросить что-то в магазине, спросить дорогу, заговорить в гостинице не по-английски. Как будто тот язык, которому Милан так самоотверженно обучал меня в Лондоне, здесь должен оказаться совершенно иным. И в первые дни я буквально заставляю себя говорить, ужасно нервничаю, заранее формулирую то, что хочу сказать, чтобы потом, едва открыв рот, немедленно это забыть. Но и это проходит за первые несколько дней — я обнаруживаю, что меня понимают, я даже вполне сносно могу разобрать, что сказали мне в ответ. Иногда я целыми днями просиживаю в номере гостиницы перед телевизором — через пару часов голова моя начинает пухнуть от количества чужих слов, обрушивающихся на меня, словно лавина.

И это хорошо, что я занят — уроками, языком, прогулками по городу, потому что с каждым днем я жду, что придет то самое письмо от Рона и Герми. Ведь что-то же должно было произойти, пусть я и пытался уверить себя в том, что Довиллю нет до меня дела — ни до живого, ни до мертвого. Но он в любом случае не тот человек, который готов оставить все, как есть. Вряд ли он, даже сказав себе, что я сам идиот, раз смог положить конец своей жалкой жизни столь нелепым способом, удержится от того, чтобы не задать хоть каких-то вопросов моим друзьям. Хотя бы просто для того, чтобы они в очередной раз почувствовали себя виноватыми.