Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

• Название: Моммзен Т. История Рима.
• Автор: Теодор Моммзен
• Жанр: История

Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.

Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.

Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.

---

Римская историография, современная Полибию, представляет странную противоположность широким воззрениям этого чужестранца на римскую историю и его широкой трактовке этой истории. В начале этого периода мы встречаем еще некоторые хроники, написанные на греческом языке, как например, упоминавшуюся уже (I, 886) хронику Авла Постумия (консул 603 г. [151 г.]), изобилующую плохой прагматикой, и хронику Гая Ацилия (законченную им в глубокой старости около 612 г. [142 г.]). Однако отчасти под влиянием катоновского патриотизма, отчасти под влиянием тонкого образования сципионовского кружка латинский язык достиг такого решительного преобладания в этой области, что не только среди новых исторических произведений уже редко встречаются работы, написанные на греческом языке 136 , но и старые, греческие хроники переводятся на латинский язык и, вероятно, читались, главным образом, в этих переводах. К сожалению, в латинских хрониках этого периода можно хвалить только то, что они написаны на родном языке. Они очень многочисленны и достаточно подробны; так например, мы встречаем указание на хроники Луция Кассия Гемины (около 608 г. [146 г.]), Луция Кальпурния Писона (консул 621 г. [133 г.]), Гая Семпрония Тудитана (консула 625 г. [129 г.]), Гая Фанния (консула 632 г. [122 г.]). К этому надо прибавить официальную летопись города Рима в восьмидесяти книгах, редактированную и изданную по поручению великого понтифика и авторитетного юриста Публия Муция Сцеволы (консул 621 г. [133 г.]). На этом летопись Рима кончается; записи понтификов продолжались, но ввиду растущей деятельности частных хронистов не играют уже роли в литературе. Все эти летописи, частные и официальные, в сущности представляли собой компиляции имевшегося налицо исторического или квазиисторического материала. Их ценность в качестве источников и их ценность с точки зрения формы падала, без сомнения, в той же мере, в какой возрастала их обстоятельность. Конечно, в летописях всегда есть примесь вымысла, и было бы весьма наивно упрекать Невия и Пиктора, что они поступали так же, как Гекатей и Саксон Грамматик. Однако позднейшие попытки строить на этом зыбком фундаменте могут вывести из терпения даже самого сдержанного читателя. Эти авторы играючи заполняют все пробелы предания чистейшим вымыслом и ложью. iii Затмения солнца, цифры ценза, родословные, триумфы — все это, не моргнув глазом, заносят задним числом в летописи от текущего года вплоть до первого года от основания Рима. В летописях записано, в каком году и месяце, в какой день царь Ромул вознесся на небо; записано, как царь Сервий Туллий праздновал свой триумф по случаю победы над этрусками 25 ноября 183 г. [571 г.] и еще раз 25 мая 187 г. [567 г.]. Так и в римских доках показывали легковерным судно, на котором Эней прибыл из Илиона в Лаций. Даже свинью, которая указывала дорогу Энею, засолили в римском храме богини Весты. Эти знатные летописцы сочетают с вымыслом поэта скучнейшую канцелярскую точность. Свой богатый материал они трактуют с пошлостью, неизбежной при отказе от всех поэтических и исторических элементов. У Писона мы читаем, например, что Ромул воздерживался от пиршеств, когда на следующий день у него было заседание; что Тарпея открыла сабинянам ворота крепости из любви к отечеству, чтобы лишить неприятеля его щитов. Неудивительно, что рассудительные современники видели в этом «не историю, а детские сказки». Несравненно большую ценность представляли отдельные произведения по истории недавнего прошлого и современности, а именно история войны с Ганнибалом, написанная Луцием Целием Антипатром (около 633 г.) [121 г.], и написанная более молодым Публием Семпронием Аселлионом история его времени. Здесь мы находим по крайней мере ценный материал и серьезное отношение к истине; у Антипатра также живое, хотя и очень вычурное изложение. Однако, судя по всем свидетельствам и сохранившимся отрывкам, ни одна из этих книг не могла сравниться по форме изложения и по оригинальности с «Началами» Катона, который, к сожалению, в области истории создал так же мало, как и в области политики.

Второстепенные, носящие более субъективный и легковесный характер, виды исторической литературы — мемуары, письма и речи — представлены в эту эпоху богато, по крайней мере в количественном отношении. Виднейшие государственные деятели Рима уже стали записывать свои переживания: так например, Марк Скавр, консул 639 г. [115 г.], Публий Руф, консул 649 г. [105 г.], Квинт Катул, консул 652 г. [102 г.], и даже диктатор Сулла составляли свои мемуары. Впрочем, кажется, ни одно из этих произведений не имело литературного значения, они ценны только своим фактическим материалом. Письма Корнелии, матери Гракхов, замечательны отчасти своим образцовым чистым языком и высоким нравственным чувством автора, отчасти тем, что это была первая опубликованная в Риме переписка и вместе с тем первое литературное произведение римской женщины.

Речи в литературе этого периода сохраняют всецело отпечаток Катона. Речи адвокатов не считались еще литературными произведениями, издавались только речи, носившие характер политических памфлетов. Во время революционного движения эта брошюрная литература вырастает и по размерам и по значению; среди множества эфемерных произведений нашлись такие, которые подобно «Филиппикам» Демосфена и летучим листкам Курье i , заняли прочное место в литературе благодаря выдающемуся положению их авторов и их собственным достоинствам. Так, политические речи Гая Лелия и Сципиона Эмилиана являются образцами превосходного латинского языка и благороднейшего патриотизма. Кипучие речи Гая Тития содержат меткую характеристику местных особенностей и современных нравов; из них многое заимствовала национальная комедия. Описание сенаторов-присяжных уже приводилось выше. Прежде всего следует упомянуть о многочисленных речах Гая Гракха; в его пламенных словах, как в зеркале, отражаются страстность и благородство, а также трагическая судьба этой выдающейся личности.

В области научной литературы сборник юридических заключений Марка Брута, изданный около 600 г. [154 г.], является интересной попыткой перенести на римскую почву обычную у греков обработку научного материала в форме диалога и путем инсценировки разговора определенных лиц в определенном месте и времени дать своему сочинению художественную полудраматическую форму. Между тем позднейшие ученые, в том числе уже филолог Стилон и юрист Сцевола, отбросили этот более поэтический, чем практический, метод как в общеобразовательных так и в специальных науках. В этом быстром освобождении от оков художественной формы отражается растущее значение науки как таковой и преобладавший в Риме практический интерес к ней. Об общих гуманитарных науках, о грамматике или, вернее, филологии, о риторике и о философии уже говорилось выше, поскольку они стали теперь существенными частями нормального римского образования и отделились таким образом от специальных наук.

В области литературы расцветает латинская филология в тесной связи с давно укоренившейся филологической трактовкой греческой литературы. Выше уже говорилось о том, что вначале этого столетия латинские эпические поэты тоже нашли своих комментаторов и восстановителей подлинных текстов. Говорилось также о том, что не только сципионовский кружок прежде всего обращал внимание на чистоту языка, но что и виднейшие поэты, как Акций и Луцилий, занимались вопросами орфографии и грамматики. Одновременно мы встречаем отдельные попытки со стороны историков развить реальную филологию. Конечно, сочинения беспомощных летописцев этого времени, как например, «О цензорах» Гемины и «О должностных лицах» Тудитана недалеко ушли от хроник. Интереснее, в качестве первой попытки использовать изучение древности для политических целей 137 , книги о государственных должностях, написанные другом Гая Гракха, Марком Юнием. Интересны также составленные в стихах дидаскалии трагика Акция, которые можно считать первой попыткой литературной истории латинской драмы. Однако эти зачатки научного подхода к родному языку носят еще слишком дилетантский характер и живо напоминают немецкую орфографическую литературу времен Бодмера и Клопштока. Археологическим (в понимании древних авторов) исследованиям этой эпохи тоже следует отвести по справедливости скромное место.

Начало исследованиям в области латинского языка и латинской древности в духе александрийских учителей положил Луций Элий Стилон (около 650 г.) [104 г.]. Он первый обратился к древнейшим памятникам латинского языка и написал комментарии к ритуальным песням салиев и к римскому городскому праву. Особенное внимание он уделял комедии VI столетия [сер. III — сер. II вв.] и первый составил список подлинных, по его мнению, пьес Плавта. Он старался, по греческому примеру, вскрыть историческое начало каждого отдельного явления и движения римской жизни, отыскать для каждого из них его «изобретателя», причем распространял свои исследования на весь летописный материал. Об успехе его у современников свидетельствует тот факт, что ему посвящены самые значительные поэтические и исторические произведения его эпохи: сатиры Луцилия и исторические работы Антипатра. Этот первый римский филолог определил и для будущего направление научных занятий своей нации, оставив в наследство своему ученику Варрону свой филологический и исторический метод.