Фанфикс.ру айронмайденовский - Фанфик Четверо лучших

• Название: Фанфик Четверо лучших
• Автор: Фанфикс.ру айронмайденовский
• Жанр: Эротика

Категория: слэш, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: Драко становится жертвой насилия, Гарри не может разобраться в себе, Люциус мечется между светлой и тёмной стороной, а Северус ступает на ещё одну скользкую дорожку. Но это только начало…

---

— Нагайна, это твоё, — бросил Лорд, и змея заскользила со ступеней трона, принялась слизывать кровь у трупа с лица. Кто-то шумно постарался подавить рвотный позыв, но я не понял, кто. Нечто стояло у меня за спиной, мешая связно мыслить, и одно только я знал точно: Уолли сделал то же, что и я два дня назад. Но я убил ребёнка тайно, а он облегчил чужие страдания на глазах у всех. Что же прячется за этой маской тупого исполнителя, которой он смог обмануть даже Лорда?..

— Все свободны, — процедил повелитель, а Люциус как будто ждал этого: потащил меня к выходу. Я почти бежал за ним, не видя ничего вокруг, потому что опустил голову. Мне слишком хотелось, чтобы то, что пришло ко мне из тьмы, ушло восвояси, мне слишком хотелось не верить в то, что это была смерть, что дни мои сочтены, что…

Барти Крауч с безумными глазами промелькнул мимо нас и хлопнул дверью в свою комнату, которая была почти рядом с залом. Мы с Люциусом свернули в пустой коридор, и я понял, что мы идём к нему, впрочем, мне было всё равно. Только когда он запер дверь кабинета на ключ и на несколько заклинаний, мы решились взглянуть друг на друга. Он тяжело дышал, я тоже, и сказать мы ничего не могли. Вероятно, это и толкнуло нас в объятия друг другу, а дальше всё слилось в калейдоскоп, в котором почему-то преобладали тёмные тона; проклятые пуговицы никак не поддавались, а руки тряслись — и то, что мы делали, нужно было нам обоим, ибо страшная тень поднималась из глубин неосвещённого кабинета, доставая головой до потолка, имя ей было — Смерть, и не было от неё спасения: в каком-то полубреду мы оказались в спальне, а она уже стояла там, ухмыляясь беззубым ртом, и назло ей мы с Люциусом рухнули на крахмальные простыни, сплетаясь неразрывно, и я, не противясь, даже боль принял как должное, ведь самое страшное я уже видел, и ничего страшнее этого быть не могло, а сладость была уже потом; и рассыпался призрак, когда я содрогался в руках у друга — любовника, — рассыпался, только не ушёл насовсем, будто узнал, что есть добыча ближе…

— Жалеешь? — было первое, что спросил Малфой, приподнимаясь на локтях, когда бешеный ритм пульса уже сменился спокойным. Но я не чувствовал больше в комнате запаха тлена, только запах удовольствия, разделённого с кем-то впервые в моей жизни, и потому ответил:

— Нет, — а потом нашёл силы улыбнуться: — Наверное, она даже не будет мне сниться…

Он понял и сделал всё, что мог, только чтобы успокоить, — зацеловал меня всего, не стыдясь ничего и ни о чём не думая, потому что ему это нужно было так же, как и мне, а я… я прислушивался с удивлением к его касаниям и думал: стоило ждать столько лет? Осудил бы меня мой рыжий ангел за этот срыв? И понял: нет.

Мы уснули вместе, не разжимая рук, и спали бы до утра, если бы жестокая жизнь не ворвалась в наш сон отчаянным грохотом в дверь и перепуганным воплем Барти:

— Малфой, проснись же, мать твою! Снейп у тебя?! Да вставайте же, Руквуд при смерти!

И здесь, на грани сна и яви я понял, куда ушёл этот призрак и почему с его лица не спадала ухмылка, когда он покидал спальню.

55. ЛМ. Кровь

В небольшой комнате Барти — по сути, гостевой спальне — витал тяжёлый густой запах крови. Пламя свечей слегка колебалось от взмахов мантии Снейпа.

Сам Барти замер у дверей, зажимая рот руками и не в силах ни уйти, ни приблизиться. В углу мрачной глыбой возвышался Макнейр, скрестив руки на груди и свысока оглядывая всех собравшихся. Рабастан стоял у изголовья кровати, наклоняясь как будто помимо своей воли, а в изножье, держась за столбик, застыл Долохов, растрёпанные и полуодетые, но словно зачарованные. По обе стороны кровати замерли Амикус и Алекто, держа в руках палочки и медленно выписывая ими трёхмерные узоры. Глаза у них обоих были открыты и смотрели в никуда, а на лицах застыл абсолютный покой. Казалось, в этот момент Алекто не волновало, что она одета в одну только ночную рубашку с кружевами — впрочем, это не волновало вообще никого.

Через силу я перевёл взгляд на то, что лежало на кровати в середине расплывающегося на простыне тёмного пятна. Это было обнажённым телом — по крайней мере, на бёдра и ягодицы можно было смотреть без содрогания, а вот спина превратилась в сплошное месиво, в котором в нескольких местах что-то белело. Внезапно я прекрасно понял чувства Крауча: это что-то было рёбрами и позвоночником. Но самым кошмарным оказалось то, что Руквуд был в сознании. Его пальцы шевелились, сминая простыню, а по всему телу изредка проходили судороги.

Однако Снейп сориентировался быстрее меня.

— Что? — отрывисто спросил он.

Ответил Долохов, указал на Барти.

— Он нашёл Огги в коридоре у дверей зала и помчался ко мне. Я поднял Уолли и Баста, — он замялся и закончил совсем тихо: — Только на него никакие заклятия не действуют. Вообще. Поэтому вот, — и кивнул на Кэрроу; в это время Алекто тихо напевала что-то на латыни.

— Потерять сознание он тоже не может, я правильно понимаю? — спросил Снейп. Я непроизвольно прижал руку к груди, пытаясь представить, какая это должна быть боль. Северус тем временем без тени страха склонился над Августусом, откинул в сторону пропитавшиеся кровью волосы.

— Если у него содрана кожа… — начал Лестрейндж.

— У него не содрана кожа, — рявкнул Снейп, — она выхлестана, это Кнут Гриндевальда!

Стало так тихо, как только возможно, только к напевам Алекто присоединился голос Амикуса. Я знал, что тормошить их сейчас бесполезно: в порыве откровенности Алекто как-то рассказала мне, что в трансе все вещи воспринимаются по-другому, а течение времени незаметно вообще. И всё же, я бы предпочёл сто тысяч Круцио, чем такое…

Амикус резко взмахнул палочкой и потряс головой, в ужасе уставившись на сестру. Я понял, что они вышли из транса, но пока что, должно быть, не очень понимают, где они и кто рядом. Или просто узнали что-то из ряда вон выходящее. Алекто отвела глаза.

— Мерлин великий! — хрипло прошептал её брат. — И что же теперь?

Она внезапно вскинула странно заблестевший взгляд, и её лицо исказилось в страдании.

— Откуда я знаю? — почти выкрикнула она. — Не вздумай винить меня!

— Я не виню… — Амикус пошатнулся, отступил на шаг. — Я просто не думал…

— Только попробуй заставить меня… — резко оборвала она его.

Он выставил вперёд руки с зажатой в них палочкой, какой-то растерянный, придавленный чувством вины:

— Ты с ума сошла, конечно, нет! — и добавил жёстко и с вызовом: — Только в рейды ты больше не пойдёшь.

Снейп резко откашлялся.

— Так, вами я займусь потом! — рявкнул он. — Говорите, что с Руквудом?

— Мы убрали проклятие, блокирующее лечение магией, — сказала Алекто, хотя было видно, что её мысли совсем не здесь. Оскалившись, она оглядела всех собравшихся, как будто ожидала, что мы сейчас на неё нападём. Но я на неё уже не смотрел. Окровавленное тело на кровати зашевелилось, и донёсся протяжный хрип. Снейп уже поливал рану каким-то зельем, неизвестно откуда взявшимся, а в другой руке держал палочку и водил ею туда-сюда.

— Держите его, — процедил он, и Рабастан, преодолев ужас и отвращение, взял Августуса за плечи, стараясь не касаться пораненных мест. Я посмотрел на бледного Барти, осторожно подхватил его за локоть, преодолевая желание стиснуть так, чтобы услышать вопль боли, и он затравленно взглянул на меня.

— Расскажи подробнее, где ты его нашёл, — тихо попросил я.

— У зала, — заговорил Барти нервно, обдавая меня винным запахом. — Я шёл на кухню… а он там, в коридоре… и кровавый след за ним.

— Кто мог сделать с ним такое? — потерянно спросил Долохов, и я обернулся к нему:

— Только Лорд.

— Какого Мордреда?! — ахнул Рабастан, на мгновение отпуская Руквуда; впрочем, тот был настолько слаб, что вряд ли вырвался бы. Я прекрасно понимал, что хочет сказать Лестрейндж: если это показательная казнь, то почему не при всех, да и ведь Лорд уже наказал его, тогда в чём смысл?

— Я знал, что он на себя руки наложит, только не думал, что так, — раздался из угла спокойный бас.

Опять стало тихо, только шёпотом ругался Снейп, заклинаниями стирая кровь.

— Как — так? — недоумённо спросила Алекто, но я уже понял.

— Через Лорда, — кратко пояснил Макнейр, и всё стало окончательно ясно. Этому идиоту было страшно самому, и он остался после аудиенции, чтобы наговорить Его Темнейшеству дерзостей, надеясь на скорую Аваду. Просчитался…

С кровати донёсся отчаянный хрип, в котором почти нельзя было разобрать слов. Снейп отшвырнул пустой флакон, и он разбился.

— Что? — спросил Амикус, не отрывая взгляда от осколков.

Северус выругался, и я увидел, что он в отчаянии.

— Он умрёт, если сейчас не потеряет сознание, — сказал он, скрестив руки на груди.

— Оглуши же его! — заорала Алекто. Амикус кусал губы. Не подозревал, что Кэрроу, запершиеся в своём мирке, способны сопереживать…

— Нельзя, — скривился Снейп, — он должен сам. Снотворное не пойдёт, оно с Заживляющим плохо соотносится