Фанфикс.ру Friyana - По другую сторону тепла

• Название: По другую сторону тепла
• Автор: Фанфикс.ру Friyana
• Жанр: Эротика

Категория: слэш, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: Последние месяцы последнего года в Хогвартсе. Одиночество Гарри и безысходность Драко - можно ли стать третьей силой там, где идет противостояние двух?

---

Осознавать, что все, что тебе осталось — это пытаться помнить тепло рук Гарри.

Обрушившаяся боль была такой, что Драко на мгновение показалось, будто все его тело решило вывернуться наизнанку. Кажется, он закричал, забившись в судорогах, почти успев изумиться, куда делся уже ставший таким привычным ровный, надрывный фон, в котором он жил последние дни. Сейчас этот фон взорвался, разлетелся мелькнувшими осколками, превратившись в невыносимую боль.

Она длилась и длилась, медленно превращая Малфоя в выжатую тряпку, а потом пришел леденящий холод, проникающий в самую душу тонкими пальцами, вымораживающий все, и навалилось такое оцепенение, что сдвинуться с места оказалось просто немыслимой задачей, и Драко так и остался сидеть на полу, прислонившись затылком к резной двери, бессмысленно глядя в пустоту и с трудом переводя дыхание…

Утром была тяжелая голова и четкое ощущение привкуса успокоительного зелья на губах.

Я не сумасшедший, сказал себе Драко, сидя над чашкой кофе и глядя в нее покрасневшими, воспаленными глазами. Я просто слишком хочу увидеть его снова… слишком скучаю по нему. Я знаю, что Гарри — мертв, что он не вернется. Я еще помню об этом. Я уверен.

День снова прошел в кабинете, с кипой свежих газет и ворохом пергаментных свитков.

«…Иногда мне кажется, что отдал бы остаток своей странной жизни только за то, чтобы иметь хоть малейшую возможность докричаться до них. Они так счастливы, и некому оттаскать их за волосы, вдолбить им — вы ошибаетесь в чем-то самом важном, главном, в том, что неизбежно приведет вас потом к печальному финалу. Вы потеряете и друг друга, и сами себя только потому, что не хотите сейчас оторваться от упоения собственной значимостью, собственной страстью и уверенностью в себе — и посмотреть вокруг, в себя, задуматься и увидеть то, что совсем скоро убьет вас обоих…»

Драко хотелось забиться в угол, не видя никого — даже Добби, — свернуться в клубочек и скулить, обхватив себя за плечи. И ровный тягучий фон его существования постепенно снова вползал в душу, заставляя бездумно таращиться в пустоту, подолгу замирать на месте, путая мысли, скачущие по пергаментному листу, превращая их в осколки бессвязного бреда.

Он совершенно точно, абсолютно, наверняка знал, что не хочет этих видений. Что от них — только боль, только ненужные воспоминания, срывающие его обратно в хаос, из которого все труднее становилось выбираться каждое утро.

«…Почему они всегда вместе? Почему им так хорошо, а я обречен на одиночество, глядя на них? Почему я помню до мелочей, до деталей каждую сцену, в которой застаю их по всему дому? Почему я знаю, что один из них шепчет другому на ухо, почти слыша эти слова, почему мне кажется, что я чувствую эти прикосновения, как будто все это уже было — со мной?..»

Драко не хотел их видеть. Он просто зашел однажды случайно в Большую Гостиную и беспомощно замер у двери, глядя на два сплетенных тела на ковре у камина, не находя в себе сил отвести глаз от их упоительной нежности, от их отчаянной, безумной страсти, от их счастливых лиц, от их жадных ласк, всей душой желая сбежать отсюда куда угодно — и не двигаясь с места, уже чувствуя, как возвращается неизменный леденящий вихрь, окутывая его с ног до головы, погружая в беспамятство…

Он поклялся себе, что не позволит призракам прошлого превратить его в марионетку, не способную сдвинуться с места, как только перед ее глазами появляется то, без чего она уже не может существовать.

В следующий раз, застав в ванной под душем двух обнявшихся влюбленных, Драко почти мгновенно развернулся и выбежал на кухню, надеясь привести сознание в порядок чашкой крепкого кофе, не позволяя себе остановиться и снова остаться там, где он вернее всего приближался к безумию.

Распахнув дверь, он чуть не налетел прямо на них — темноволосый юноша прижимал к стене стонущего блондина, впиваясь губами в его шею, торопливо и неловко расстегивая на нем рубашку, хрипло рыча и бормоча что-то… А тот вздрагивал всем телом, все отчаяннее цепляясь тонкими пальцами за узкие бедра любимого, и серые глаза подергивались темной пеленой за пушистыми ресницами, когда голова запрокидывалась, отбрасывая со лба светлую челку, подставляя шею горячим поцелуям…

Опустившись на пол у входа, Драко обхватил руками голову и застонал. Это был момент истины, и он со всей ясностью осознал тогда, что, сколько бы он ни обманывал самого себя — граница уже позади, и это даже не самое страшное.

Самое страшное — то, что он не желает возвращаться обратно. Если не врать, то он хочет только одного — остаться здесь, с ними. С тем собой, который еще помнил, что такое — быть живым.

Если ему суждено умереть, то лучше — так, чем, цепляясь за собственное одиночество, как один угрюмый и опустошенный годами мрака человек, последние двадцать лет предпочитающий подземелья Хогвартса чему-то иному.

* * *

Эксклюзивное интервью с Гермионой Грэйнджер занимало всю передовицу «Ежедневного Пророка» с продолжением на двух разворотах. Весьма пикантный и переполненный откровениями текст перемежался более чем шокирующими колдографиями. Движущимися и цветными, все, как положено.

Драко несколько минут тупо смотрел на собственное лицо посреди газетного листа, пытаясь успокоиться и удержать себя в руках. В первый раз после возвращения из Хогвартса у него возникло всепоглощающее желание выйти из дома — для того, чтобы найти Риту Скитер и превратить ее в кровавое месиво. Возможно, прямо кулаками — и пусть это стало бы последним действием в его жизни.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — Грэйнджер не говорила и половины того, что здесь написано. Скитер прекрасно сложила два и два самостоятельно, прикрывшись словами наивной гриффиндорки.

Статья производила просто убойный взрывной эффект — этого не мог отрицать даже Драко, не понаслышке знавший обо всем, что в ней упоминалось. Что уж говорить о тех, кто слышал всю историю в первый раз? К тому же — слова были далеко не всем, что било по восприятию неподготовленного читателя.

Медленно скомкав газету, Малфой отложил ее в стопку документов, которые требовалось сохранить. Перед глазами все еще стоял снимок с первой страницы — запрокинутое лицо самого Драко с разметавшимися по полу волосами, полуоткрытый на вздохе рот, и губы Гарри, скользящие по его шее… Судя по обстановке, кадр был сделан в Большой Гостиной, у камина — они валялись тогда на ковре, хвала Мерлину, хоть одетые… Видимо, в ночь перед днем рождения Поттера… Стоп.

Грэйнджер точно не могла вломиться тогда к ним с фотоаппаратом под мышкой. Это уже второй случай, когда она публикует колдографии, сделать которые могла только она, и при этом — которые она никак не могла сделать!

Драко снова схватил газету, вглядываясь в движущиеся фигуры на снимке. От нежности в глазах Поттера хотелось взвыть — она была такая неприкрытая, такая очевидная, яркая, кричащая прямо с первой полосы министерской газеты! Мерлин, да можно даже статью после этого не читать… и так уже все понятно. Он снова пробежался взглядом по строчкам.

«…Это только вслух принято говорить, что в войне Сами-Знаете-С-Кем было две противоборствующих стороны. На самом деле и Темный Лорд, и профессор Дамблдор прекрасно знали, что Гарри Поттер и Драко Малфой представляют собой третью силу, не согласную с позицией ни одной из двух других. Только стратегический гений Альбуса Дамблдора смог добиться серией дипломатических уловок контакта с неуязвимой парой стихийных магов и заключить с ними не только временный нейтралитет, но и склонить их к взаимовыгодному сотрудничеству. Как уже упоминалось ранее на наших страницах, Гарри Поттер потребовал оплаты за свою помощь Движению Сопротивления, и мы располагаем неопровержимыми доказательствами того, что эти условия были приняты (см. прилагающиеся внизу страницы копии банковских документов).

В связи с этими обстоятельствами крайне неубедительной выглядит популярная на данный момент версия о том, что Гарри Поттер действительно убил Сами-Знаете-Кого — поскольку за эту смерть ему не платили. Невольно возникает вопрос — что было бы, если бы Темный Лорд назвал ученику Альбуса Дамблдора большую сумму? Не получили ли бы мы другой исход войны — только потому, что неуравновешенный отступник и скряга мистер Поттер так сильно жаждал нажиться на людских страданиях?

Ранее мы неоднократно рассказывали нашим читателям об истинной личине этого «Героя Магического Мира». Множество свидетелей подтверждают — он был агрессивным, истеричным, самовлюбленным подростком, при этом явно страдающим определенным психическим расстройством. Превратившись в марте этого года в стихийного мага, мистер Поттер получил неограниченную силу и окончательно сорвался, возомнив себя величайшим из живущих ныне волшебников — показания мисс Грэйнджер, бывшей его ближайшей подругой все семь лет в Хогвартсе и продолжавшей жить с ним в одном доме, как шпион Движения Сопротивления, по его окончании, не оставляют места сомнениям.