Анна Броусек - Кот и Мальчик

• Название: Кот и Мальчик
• Автор: Анна Броусек
• Жанр: Короткие истории

«Город смотрел тысячью глаз, и городу не было до него никакого дела. Никому не было! Тимка ожесточенно поморгал, глядя на свет уличных фонарей, и саданул кулаком в нос, чтоб не щипало. Каждый огонек щетинился желтыми иглами. Иглы больно кололись, выжимая слезу. Тимка не плакал… Это все злой желтый свет, размноженный лужами на асфальте, стеклами витрин и офисными окнами!..»

---

Александр кофе не будет, но к пластмассовой кружечке с черной бурдой прилагались два бумажных, похожих на сигареты, сахарных пакетика и кругляшок финских сливок. Их Тимка готовился пожертвовать коту.

Он выбрал скамейку под фонарем у детской площадки. Она стояла, заметенная кленовыми «лапами», только спинка проглядывала наружу, будто шляпка гриба, выросшего из холмика палой листвы. Тимка смахнул шершавые мокрые листья и устроил Александра на сидении. Руки почти не слушались. Мальчик стиснул чашку с кофе, грея ладони, придавил пластиковую крышечку подбородком и огляделся. Скрипели качели, щерилась выбитыми досками старая горка, по бортикам песочницы вились уродливые черные каракули. Еще тут был сфинкс.

Гипсовый, небрежно отлитый по давно отслужившей свое форме, из-за чего почти что лишился бровей, глаз, носа и губ. Уши отбили местные хулиганы, они же изукрасили бока диковинного зверя непристойными надписями. Раньше сфинкс в паре с братом-близнецом возлежал на лестнице у концертного зала. Когда здание ремонтировали, зверя сняли с постамента и оттащили подальше от стройки, чтобы не повредить, а потом забыли поставить обратно. Брат его, по недосмотру оставленный рабочими на прежнем месте, и вовсе куда-то пропал.

– Такой большой и грозный, но беззащитный, потому что неживой, – сказал Тимка Александру. – А ты живой, но маленький, поэтому тоже не можешь за себя постоять.

Кот, сощурившись, посмотрел на него – как показалось Тимке, с неодобрением. Потом отрывисто мявкнул, слетел со скамейки и канул во тьму.

– Александр! Александр! – закричал мальчик.

Он бросился следом. За кругом фонарного света темнота ослепила. Тимка никогда не думал, что так бывает, а теперь вот узнал. Он пробирался почти на ощупь, загребая ногами листья и вытянув вперед руки. Разглядел что-то, белеющее в темноте, и поспешил туда.

Тимка с размаху влетел в кусты. Колючие ветки впились в одежду, метнулись к лицу, точно желали выколоть глаза. Мальчик стиснул зубы и упрямо двинулся вперед, наклонив голову и натянув козырек кепки на лицо.

Наконец он выбрался на площадку. Силуэт, что маячил сквозь заросли, оказался старыми качелями. Эту железку некогда покрасили белой эмалью, отчего она сделалась похожей на спинку кровати в детском лагере. На качелях сидела девчонка, с головы до ног закутанная в серый пуховой платок. Подле незнакомки на земле устроился Александр – переминался с лапы на лапу, будто собираясь соорудить себе здесь уютное гнездышко.

– Привет… – растерянно произнес Тимка.

– Привет, – ответила девочка. – Садись, если ты с ним. – Она кивнула в сторону Александра, чуть сдвинулась и похлопала ладонью по деревяшке. – Ты булочку есть будешь?

Тимка сдвинул брови и отрывисто кивнул. Он только теперь сообразил, что до сих пор держит в руках покупки, но это ничего не меняло. Здесь его еда! Его и Александра. Он все честно заработал.

– А сахар? – Серая девочка пожала плечами и ничуть не расстроилась. – Зачем тебе сразу два пакетика?

– А тебе зачем?

– У меня же ни одного нет, – улыбнулась она. – Как тебя зовут?

– Тимофей, – представился мальчик.

– А его? – Вновь вынырнувший из серого пуха палец указал на кота.

– Александр, – гордо отвечал Тимка.

– Странно, – задумчиво протянула девочка, – я-то думала, все должно быть наоборот.

– Так и есть. Мне мое имя не нравится, – объявил Тимка. – Всегда хотел зваться Александром, как Македонский, но не вышло. Вот, чтобы имя не пропадало, когда мы взяли котенка, ему подарил.

– Понятно, – кивнула девочка. – Так что с сахаром?

– Забирай оба! – великодушно разрешил Тимка.

Она не заставила себя долго упрашивать: сгребла бумажные кулечки, оторвала хвостики и высыпала содержимое в рот. Мальчик стоял рядом, искоса подглядывая на незнакомку. Замотанная в необъятных размеров пуховую шаль девчонка сама походила на шерстяной клубок. Или неоперившегося цыпленка. Торчали только тонкие руки и длинные ноги в коричневых колготках. Синюшный свет далекого фонаря клал густые тени на веки, чернил губы. Светлые кудряшки выбивались из-под круглой шапочки с ярким помпоном. Наверное, ярким, потому что и эти краски глушил фонарный свет.

– А ты кто? – вновь нарушил молчание Тимка.

– Кто или как зовут? – переспросила девочка.

– И то и другое, – решил мальчик. Если предлагают выбирать – это неспроста!

– Ты точно будешь булочку? Она уже совсем остыла, скоро в ледышку превратится, тогда точно все зубы обломаешь.

– А ты точно голодная! – Тимка протянул ей кусочек теста с сырной начинкой.

– Нет, – покачала головой незнакомка. – Просто обожаю есть. А тебе имя Маша нравится? – опустив ресницы, застенчиво спросила она. Но даже такие густые, как у этой девчонки, они не могли скрыть озорной блеск в глазах.

– Нравится, – признал Тимка.

– Тогда я Маша! – объявила она. – Но не просто Маша, а самая настоящая Марья.

– Искусница или царевна? – насмешливо уточнил Тимка.

– И то, и другое, – передразнила она.

Разговор оборвался. Тимка, отщипывая по кусочку, скармливал ей булку – так кормят голубей в парке. Марья сидела на скамейке и болтала «спичечными» ногами.

– Тебе случайно не нужен кот? – набравшись храбрости, спросил Тимка.

– Такой как Александр? – уточнила девочка.

Он кивнул. Марья долго и пристально изучала кота, будто и впрямь оценивая, насколько ей нужен именно этот зверь, потом сказала:

– Нет. Ни случайно, ни как еще.

Тимка приуныл. В два глотка допил холодный гадкий кофе, вскрыл для Александра упаковку сливок.

– Не переживай, – подбодрила его Марья. – Я знаю, кому он может понадобиться. Есть одна художница, живет тут недалеко. Иди к ней, она кошек любит.

– Где живет? – мигом оживился Тимка. – Какой у нее адрес?

– Адрес не скажу, – вздохнула девочка, – потому что сама не знаю. Идти надо так: вон по той косой тропке до конца, там начнется широкая дорога, а по обеим сторонам дома. Все высокие кирпичные, а один маленький, всего в пять этажей. Там два входа, тебе в дальний. Поднимешься на последний этаж, художница под самой крышей живет. На площадке увидишь две двери, звони в ту, что слева, где черный дракон нарисован, а над входом колокольчик.

– Угу, все запомнил. – Тимка про себя повторил указания Марьи, подхватил Александра и почти бегом устремился через парк.

– Хоть бы спасибо сказал… – проворчала девчонка, с интересом обнюхивая кофейную чашку.

Дом художницы Тимка нашел не сразу. Пришлось порядком поплутать: один раз он сбился с тропинки в темном парке, другой – слишком рано выбрался из-под сени деревьев и вышел не на ту улицу. В конце концов удача улыбнулась мальчику. Разыскав маленький кирпичный дом, он нырнул во вторую парадную и принялся, пыхтя и отдуваясь, карабкаться на последний этаж. Александр весил ужасно много, зато покорно позволял себя тащить, не вырываясь и не царапаясь. Уже стоя перед деревянной дверью, где на щелястых досках проглядывал выведенный черной краской драконий силуэт, Тимка сообразил, что не знает имени художницы, к которой пришел в гости. Но отступать было поздно! Мальчик потянул за бархатный шнурок, привязанный к язычку медного колокольчика.

Дверь распахнулась бесшумно и сразу. Тимка от неожиданности дернулся в сторону и выпустил Александра. Тот шлепнулся на бетон лестничной площадки и с возмущенным мявом прыгнул в дверной проем, неожиданно ловко протиснувшись между ногами хозяйки квартиры. Мальчик растерянно поднял взгляд. На пороге стояла, улыбаясь, невысокая девушка с раскосыми глазами, в расшитом драконами шелковом халате. С двух сторон от нее статуэтками застыли белоснежные кошки, стройные, изящные, с хвостами знаком вопроса. Еще одну кошку девушка держала на руках и рассеянно гладила длинные шелковистые пряди, тоже ослепительной белизны.

– Вы ко мне? – вежливо спросила хозяйка. Голос у нее оказался приятный и мелодичный.

Тимка кивнул.

Девушка посторонилась, пропуская его в квартиру. Тимка, робея, вступил в полутемную прихожую. От множества ароматов закружилась голова: хозяйка пахла жасмином и корицей, висящие на вешалках плащи и пальто – кожей и мокрым ворсом, чужие ботинки, когда мальчик нагнулся, чтобы снять кроссовки, одарили крепким гуталиновым духом, но все их перебивал резкий запах растворителя, шедший из комнаты. Хозяйка терпеливо ждала, пока гость справится со шнурками. Кошки безмолвными стражами сидели у ее ног. На Тимку пристально смотрели четыре пары глаз: зеленые – кошачьи и черные – человеческие.

«Наверное, она китайка… китаянка…» – пронеслось в голове. Тимка понимал, что миндалевидный разрез глаз не точный признак и значит лишь то, что обладательница его принадлежит к народам Востока, но про китайцев мальчик слышал больше всего и знал, что их много.

Он отодвинул занавес и прошел в комнату, смущаясь и старательно пряча от хозяйки дырку на правом носке. На мгновение Тимка вынужден был зажмуриться и даже прикрыть глаза рукой – так здесь оказалось светло. А еще мальчика поразило то, что в квартире не было кухни! Кухня – очень важное место, недаром мама в основном там всегда и сидит, и гостей там встречает, и Болеслав Григорьевич, как только руки помоет, сразу спешит туда. В доме незнакомой художницы оказалось всего две комнаты, не считая прихожей и каморки, что пряталась за тонкой фанерной дверкой недалеко от входа.