Дмитрий Полковников - Опытный кролик

• Название: Опытный кролик
• Автор: Дмитрий Полковников
• Жанр: Альтернативная история

Кролики бывают опытные, неопытные и подопытные. Если неопытные не хотят усваивать уроки, то они рано или поздно становятся подопытными. В этом случае помочь сможет только опытный кролик.

Вот и Саша Панов стал таким кроликом. Как обычно пришел домой поздно. Завис часа на три на историческом форуме. Скормил себе грамм триста неплохого «вискаря», читая на экране монитора очередную книгу «про разгром сорок первого» и сверяя на электронной карте показания и положения сторон. Со словами «полный бред» решительно вырубил компьютер, пошел спать… а очнулся в сорок первом году.

---

— Что вы себе позволяете?

— Да нет, все гадаю, почему вас там нет.

Поручил сжал губы, вспоминая, как по Варшаве ходили длинные колонны люди с плакатами Морской колониальной лиги «Почему нас там нет?», требуя доли в африканских колониях у Англии, Франции и Португалии [431]. Как им хотелось дешевого сырья и слуг с далекого континента.

А Саша наугад открыл ящик с выстрелом и помрачнел.

Следственная группа, в которую входил майор Панов, загрузившись в БТР, выехала на место происшествия. Подрыв группы инженерной разведки. Пять «двухсотых», двух из которых пришлось собирать почти в ведро.

Результат работы «бомбы» из 152-мм осколочно-фугасного снаряда. Взрыватель искали долго, пока не нашли на дереве кусок полиэтилена вместе с остатками электроники. Заряд находился в луже, а обычная пластиковая бутылка обеспечивала герметичность подрывного механизма, не мешая прохождению радиоволн.

Вот такой боеприпас рассматривал Максим.

— Пан Александр, представьте, что будет, если такая штука взорвется на спиртозаводе в Бресте?

— Решились на диверсию против Советов?

— Зачем другим оккупантов пить вашу водку?

— Неужели узнали дату?

— Даже время. Двадцать второго, три пятнадцать по берлинскому времени.

— Три часа пятнадцать минут? — Новицкого поразила не дата, а точность, вплоть до минуты.

— Что вас удивляет? Хотите пари?

Поляк просветлел и улыбнулся, вот оно!

Событие, которое униженная Речь Посполитая ждет почти два года. Две главные силы зла сойдутся в смертельной битве, истребят друг друга, а они потом…

— Еще одна новость, — «Арнимов» демонстративно зевнул, — В час ночи ОГПУ отправит последний эшелон в Сибирь. Конвой тридцать человек [432].

— Но там почти нет поляков! — возразил пан Александр, понимая, к чему клонит Ненашев.

— Да, в вагонах будут еще евреи, белорусы. Все, кто признан неблагонадежным. В случае успеха о вас, как об истинных освободителях от ига большевизма будут говорить примерно год.

— Почему год?

— Сначала немцы, исполнят вашу голубую мечту: отомстят евреям за поддержку большевиков. Постепенно убьют всех: мужчины, женщины, дети. Зачем вам жалеть жидов? Потом начнется «ассимиляция» белорусов и «украинизация» поляков. Все будут слишком заняты и сердиты друг на друга.

Саша знал, что на самом деле не так. Хуже. Это потом демократический президент Польши заявит, что больше нельзя, как страус прятать голову в песок. Там под тонким слоем пыли бетонный пол.

Чуть ушла сильная власть, так начали на местах решать национальный вопрос «патриоты» с дубьем. Да так, что даже у евреев вырывался невольный, но искренней вопль облегчения, когда застучал на дороге кованый сапог немецкого солдата [433]. Тогда их уже нельзя запросто убивать на улицах.

А что? В местечке Едвабне Белостокской области объединенный общей идеей коллектив граждан, европейской национальности инициативно скинулся на керосин и сам загнал жидов в сарай. Они даже пальцем не позволили никому тронуть своих евреев. Немцы все равно их убьют, так не пропадать же добру.

Славные, милые и добрые соседи.

Национализм, впавший в крайность. Все что живет рядом, выглядит и говорит иначе, следует искоренить, желательно без пролития крови. Крики не в счет. Убивать «иных» приятно и выгодно — остаются вещи, освобождаются дома и квартиры.

Максим поморщился, вспоминая Баку.

Видела бы та скотина с пятном, одевшая на социализм «человеческое лицо» настоящее народное «волеизъявление». Как много дала перестройка армянскому и азербайджанскому народу. Под гнетом царизма, сталинской диктатуры и в удушливом застое они не могли и мечтать об освободительной борьбе друг против друга [434].

«Дьявол!», — задышал носом Новицкий.

— Держите крепче, а то взорвется, — буркнул капитан, сунув в руки поляка снаряд.

Пан Александр согнулся. Комплекция и возраст дали о себе знать. Да и неудобно долго держать в руках груз весом в сорок с лишним килограмм. Он круглый, сколький от масла и без ручек. Максим тут же подхватил чушку обратно.

— Не удержали? Не удержите и ситуацию. Сообщу еще одну плохую новость. Немцы не врут, что вернут собственность владельцам. Но когда все заработает и наладятся поставки вермахту, их попросят, отправят в концлагерь.

— Вам это сказал тот пожилой немец? — перебил его Новицкий.

— Да какая разница, — Ненашев вздохнул.

Пойдет так дальше, станет барон в истории «настоящим» антифашистом. Но почетную должность героя «прибалтийского» сопротивления уже заработал честно.

— А вы знаете человека, предупредившего жителей, что их деревню большевики могут сжечь?

Капитан пожал плечами. Знать метеосводку в воскресенье двадцать второго июня его обязанность, как артиллериста. А остальное… Скажем так, минимизация ущерба — он же тут Максим. Но получается, что информаторы у пана поручика неплохие.

— Почему? Неужели вы не боитесь?

— Я работаю над вашей репутацией!

И что? Из множества зол, выбрать одно, меньшее. Так какое оно меньшее?

Советским партизанам нет, и не будет здесь массовой поддержки в сорок первом году. И во множестве мест Западной Белоруссии.

Пусть лучше какая-то власть, чем кровавая вакханалия. Любой заслон от тех, кто пер в Полесье с Западной Украины. Впрочем, Армия Крайова давно начала беспокоиться и принимать меры. Фашистов встретят милые граждане Второй Речи посполитой с хорошим знанием немецкого языка и займут большинство мест в оккупационной администрации.

Многих в 43-м постреляет в гестапо, вскрыв польское подполье, нельзя притворяться вечно.

Максим помолчал, потом глухо и спокойно выдал:

— Знает пап поручик, в криминальной полиции Варшавы служат две очаровательные немецкие барышни. Милые существа, мухи не обидят. Так вот, когда на улицах убивают их соотечественников, они, наугад, из картотеки достают и тасуют картонки, кто станет заложником и умрет [435]. Забавно?

— Прекратите Арнимов! — задохнулся от ярости Новицкий.

— Что, не верите? Назвать имя? И чего вы взъярились, девочки никого не убили, а как могут, так и развлекаются в скучном офисе. Кстати, одна из них, просто дьявол в постели. Может, познакомит?

«Сатана там правит бал», задумчиво просвистел Панов. Да, явно не укладывался его Ненашев в штамп привычного попаданца. Как змей — искуситель… Угу, но помни Панов, каждому Ахиллесу — свою пятку.

Поручик, услышав знакомую мелодию, ненадолго ушел в молчаливую паузу, а потом глухо спросил:

— Помните, вы называли фамилию Гапке?

— Конечно.

— Он теперь мертв, — зло выдохнул Новицкий.

Ненашев спокойно посмотрел в ответ и протянул ему руку. Другом ему не поляк стал, но колеса в голове поручика хотя бы заскрипели.

Глава двадцать первая или «гамбит Кукуева» (17 июня 1941 года, вторник)

Вернувшись из города, Суворов возмущенно выдал комбату новость: местные перестали принимать советские деньги. Однако сшить новую шинель Владимиру согласились быстро и без предоплаты. Забирайте молодой человек прекрасную вещь! Десять дней, которые потрясут ваш гардероб!

Ну что же. Скидки, скидки, и еще раз скидки! Июнь заканчивается, как сезон предвоенных распродаж. Мертвецам вещи не нужны, а портному хороший материал пригодится…

Все по-житейски. Сегодня одна власть в городе, завтра другая. Не первый раз. Флаги в городе за четверть века меняли четыре раза, теперь следовал пятый, и местная публика делала очередной маленький гешефт.

В том, что Советы уберутся отсюда, никто не сомневался.

Пожалуй, надо запускать ответный слух, точнее правду. Десятка при немцах сойдет за рейхсмарку. Такой курс установили немцы, еще не начав войну. А если еще надоумить здешнюю братву грабить караваны? Тьфу, сберкассы.

И зачем птицам деньги? Точнее, германским орлам.

Шутка, но и реальные дела. Выпущенные Гознаком, бумаги вермахт, не боясь инфляции, вливал в экономику оккупационных зон. А если по-простому, применительно к военным делам, за доставшиеся даром бумажки вербовали для разведки агентов и платили жалованье предателям на местах.

Водяные знаки с портретами Ленина немцы прагматично использовали как оружие. Любые купюры никогда не пахнут. Все финансы должны работать на войну.

А город он сегодня посетит.

Неофициальный визит приурочен к грандиозному событию: очередная перегрузка оборудования в советский эшелон. Точь-в-точь поступали и немцы на станции Тересполь. Дешево, сердито и практично. Подвижной состав быстро возвращался владельцам.

Вот и думай, где прикрутили второе дно к вагонам и почему воскресный день объявили рабочим, а не выходным. В воскресенье Буг пересекали одни пассажирские поезда.