Алексей Тимофеев - Покрышкин

• Название: Покрышкин
• Автор: Алексей Тимофеев
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0855-1

Кадры решают все. А в переломное время, в экстремальных ситуациях, герои решают все, — считает автор книги о маршале авиации А. И. Покрышкине.

Именно Покрышкин стал ярчайшим выразителем тех перемен, которые сделали нашу армию 1941 года армией 1945 года. Он был первым из когорты тех, кто сломил боевой дух люфтваффе. По свидетельству известного ученого Ю. Н. Мажорова, который в годы войны служил в 1-й отдельной радиобригаде Ставки ВГК, лишь в трех случаях немцы переходили с цифровых радиосообщений на передачу открытым текстом: «Ахтунг, партизанен!» (внезапное нападение партизан); «Ахтунг, панцер!» (прорыв советских танков) и — «Ахтунг, Покрышкин!».

Знаменитый летчик никогда не был баловнем судьбы. Да и не могла быть легкой жизнь у человека, который, как говорит о нем один из его учеников, генерал-полковник авиации Н. И. Москвителев, «ни разу нигде не покривил душой, не сказал неправду». О многих перипетиях жизни летчика и военачальника впервые рассказано в этой книге.

Редчайшее сочетание различных дарований — летчика-аса, аналитика, командира, наставника — делает личность Покрышкина единственной в своем роде. Второй наш трижды Герой И. Н. Кожедуб всегда говорил, что учился у него воевать и жить, быть человеком…

Книга издается к 100-летнему юбилею Александра Ивановича Покрышкина.

---

Как вспоминала Ксения Степановна, не любил ее сын тесниться в переполненном вагоне «передачи». Он обязательно цеплялся на подножку, дышал ветром, скоростью, оглядывал дали…

Прощай, родной город! Ты в сердце навсегда.

IV. «Даешь воздух!»

Блестело море, все в ярком свете, и грозно волны о берег бились. В их львином реве гремела песня о гордой птице…

М. Горький. Песня о Соколе

В городе Пермь Покрышкина, как сам он говорил, ожидал «тяжелый удар». Наверно, потемнело в глазах у юного обладателя путевки «Комсомолец, на самолет!», когда в училище всем объявили о закрытии летного отделения. Курсантов стали готовить только по программе авиатехников. Однокашник по школе ФЗУ Борис Захаров, также прибывший в Пермь, вспоминал: «Я был разочарован и, пройдя ряд комиссий, без билета, с одной буханкой хлеба, которую захватил на кухне, уехал домой в Новосибирск. По линии комсомола мне за мой поступок попало».

У Покрышкина же состоялся разговор на повышенных тонах в кабинете начальника школы. Александр Иванович рассказывает о нем так:

«Высокий, атлетически сложенный начальник школы с ромбом в петлице что-то писал, не поднимая головы. На рукаве его гимнастерки я увидел летный трафарет. «Летчик. Он меня поймет», — подумал я. Подняв голову, начальник перехватил мой взгляд и усмехнулся.

— Так… Значит, не хотите учиться? — вдруг строго спросил он.

— На техника не хочу! — ответил я. — Я ехал сюда учиться на летчика.

Комбриг испытывающе посмотрел на меня и заговорил мягче:

— У нас нет сейчас набора на летное отделение. Армии нужны не только летчики, но и техники.

Я стоял на своем.

Тогда комбриг перешел на официальный тон:

— Курсант Покрышкин, вы уже зачислены в Красную Армию и обязаны служить там, куда вас определили.

— Товарищ командир! — горячо заговорил я. — Я с детства мечтал летать и на техника не буду учиться.

— Учиться вы обязаны и будете! — сказал комбриг и тут же спросил: — Вы комсомолец?

— Да.

— Какой же ты комсомолец! Тебя комсомол направил в воздушный флот, а ты бузишь. Видимо, комсомольский билет тебе дали по ошибке.

— Билет я заслужил честным трудом на заводе и никому его не отдам.

Начальник школы уловил тревожную нотку в моих словах и определил мое слабое место:

— Что ж, давай решать: или будешь учиться, как подобает настоящему комсомольцу, или выкладывай комсомольский билет.

Я стоял и молчал. Оставалось одно — продолжать учебу.

— Иди учись. Я вижу, у тебя комсомольская душа. А если так сильно хочешь летать, то занимайся в планерном кружке».

Большинство курсантов молча приняли известие об изменении профиля училища, а тех, кто протестовал, начальник, как и Покрышкина, вызывал к себе на беседу, убеждал, уговаривал. Для «усмирения» самых строптивых были применены трехдневные усиленные занятия строевой подготовкой на плацу, изучение устава внутренней службы, а также внеочередные наряды.

В тяжелом настроении смотрел курсант Покрышкин на открывавшиеся с берега Камы уральские виды. Не радовали его ни гладь напоминавшей Обь многоводной северной реки, ни красивый город, имевший давнюю историю. Писатель П. Мельников-Печерский оставил справедливый отзыв: «Пермь на матушке святой Руси не последняя спица в колеснице».

На берегу Камы, на улице Трудовой 1 июля 1931 года открылась Военно-техническая школа Воздушных Сил Рабоче-Крестьянской Красной армии.

Учились курсанты в трехэтажном здании бывшей духовной семинарии, построенном еще в царствование Николая I, по-уральски основательно, с мощными стенами, высокими потолками. Мемориальные доски на здании свидетельствуют о том, что в семинарии учились в свое время известные писатели — сказочник П. П. Бажов и романист Д. Н. Мамин-Сибиряк, а также изобретатель радио А. С. Попов.

Рядом с семинарией, а затем Военно-технической школой, на самой высокой точке приречной горы — монументальный Спасо-Преображенский кафедральный собор, шпиль колокольни которого и поныне возносится над уральским градом. Интересно, что именно в день праздника Преображения Господня, 19 августа, что совпало со днем авиации, будет обнародован Указ о присвоении А. И. Покрышкину звания трижды Героя Советского Союза… Таких «совпадений» в отечественной истории немало, стоит только присмотреться. Почему именно день 2 августа определен в советские годы и остался до сих пор днем Воздушно-десантных войск? Ведь это Ильин день, день пророка Илии, который был взят на небо живым, в огненной колеснице, и должен вернуться на землю в последние времена. А для крупнейшего ядерного центра по неизвестным причинам не нашлось в 1940-е годы иного пристанища, кроме как Саровский монастырь — место жития известного пророчествами о грядущей Руси преподобного Серафима Саровского. Серафим в переводе значит пламенный…

Училище, которое закончил будущий маршал авиации, впоследствии еще не раз переименовывалось. С 1973 года это Пермское высшее военное командно-инженерное училище ракетных войск им. Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова, затем — Пермский военный институт ракетных войск.

…Юный Покрышкин оказался в тисках судьбы. Спустя много лет он вспоминал: «Подаваемые мною рапорты ничего изменить не смогли, разве только прибавляли к обычным нарядам внеочередные. Пришлось сложить мне свои крылья и браться за ключи… Понятно, что специальность авиатехника я изучал без особого энтузиазма, ходил в «крепких середняках», хотя и сознавал, что кому-то же нужно обслуживать самолеты на земле».

В Новосибирск Александр приехал на побывку в конце лета 1932 года, о том, что поступил не в летное, а в техническое училище, никому не говорил.

Неразлучным другом Покрышкина в училище стал такой же непокорный «неудачник» — уралец Константин Пильщиков. Нашлась и отдушина — полеты на планере. Выручил Осоавиахим. В статье «За воздушный спорт» в 1945 году Александр Иванович писал: «В технической школе в Перми, где я учился, существовал планерный кружок. С утра до сумерек каждое воскресенье мы проводили на планеродроме. Это были наиболее яркие дни моей юности». Вместе с Пильщиковым Покрышкин много времени проводит и в мастерских, ремонтируя потрепанные аппараты. Вместе с Костей они, отличные лыжники, входят в сборную Уральского военного округа, участвуют в 50-километровых гонках с полной выкладкой и со стрельбой из боевого оружия. Вместе сидят на гаутпвахте за молодецкие проделки. Александр Иванович вспоминал случай, как они укоротили длинные, не по росту, рукава нижних рубах и этими обрезками, когда старшина поскупился на ветошь, чистили винтовки. Возражений старшина, конечно, не любил.

Уже будучи маршалом, Покрышкин, как рассказывает служивший у него в армии ПВО, а затем в ЦК ДОСААФ летчик-перехватчик 1-го класса A. M. Вяткин, уроженец Перми, однажды в хорошем настроении после рождения внука тепло вспомнил Пермь как город культуры и студентов, учившихся в университете, многочисленных институтах и техникумах, вспомнил культпоходы курсантов в оперный театр с изумительной акустикой и картинную галерею, сад имени Горького (Красный сад) с катком, летним театром, музыкальной раковиной, с белоснежной беседкой-ротондой…

Хотя Покрышкин говорил, что ходил в Пермской школе в «крепких середняках», в его аттестации 1933 года — только положительное: «хорошее общее развитие, дисциплинирован, исполнителен, к себе требователен, командирские навыки хорошие, организаторскими способностями обладает. Настойчив, решителен, решения принимает быстро, политико-морально устойчив. Может быть выпущен младшим авиатехником». И вот выпускники школы в красивой синей форме командиров-авиаторов, получив назначения, идут, прощаясь с городом, по набережной Камы… В петлицах — кубики, на рукавах — птицы-нашивки. «Одно лишь меня угнетало — крылья пересекались ключом и молотком, — сетовал Покрышкин. — Еще одна неожиданность: всех техников, отлично закончивших школу, направляли в Ленинград на курсы старших авиационных техников». В январе 1934 года Александр с Костей Пильщиковым приезжает в город на Неве. Неделю, отпущенную курсантам на знакомство с городом перед началом учебы, сибиряк и уралец, завороженные магией петербургской архитектуры, ходят по проспектам, набережным, улицам и мостам Северной столицы.

Александр Иванович также вспоминал впоследствии, как проездом в Ленинград через Москву решил побывать в театре. Младшему авиатехнику удалось, отстояв очередь, купить билет на дальний от сцены ярус. Пьеса была о Кутузове. Казак пришел к полководцу и показал подкову. Подковы на лошадях наполеоновской кавалерии оказались сношенными, что и сыграло большую роль во время отступления французов. В гололед кавалерия потеряла боеспособность. «Мысль такая, — заключал Покрышкин в последний год жизни, — простой солдат, казак маршалу может подсказать умную мысль. Тогда у меня зародилось чувство уважения к солдату, к человеку, к людям вообще. Так я и пронес это чувство всю жизнь…»