Владимир Мельник - Гончаров

• Название: Гончаров
• Автор: Владимир Мельник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: ISBN 978-5-9533-5079-2

Литературная судьба Ивана Александровича Гончарова с самого начала складывалась счастливо. Со дня выхода его первого романа «Обыкновенная история» русской читающей публике стало ясно, что в литературу пришёл писатель-классик. Всё говорило за то, что в ряду первых имён русской литературы появилась новая звезда. С тех пор солидная литературная репутация Гончарова никогда не подвергалась ни малейшему сомнению. Более того, после выхода «Обломова» и «Обрыва» стало понятно, что Гончаров стал ещё и родоначальником русского классического социально-психологического романа.

Книга доктора филологических наук В. И. Мельника рассказывает о жизни и творческой судьбе выдающегося русского писателя.

---

Обыкновенная история. Иллюзия первая: Мечтательность

Однако повести и очерки уже мало удовлетворяли писателя. Его мыслям было слишком тесно в очерковых рамках. Сразу после очерка «Иван Савич Поджабрин», в 1843–1844 годах, Гончаров начинает работать над романом «Старики». Об основной идее этого произведения мы узнаем из письма В. А. Солоницына Гончарову от 6 марта 1844 года: «Предположение Ваше показать, как два человека, уединясь в деревне, совершенно переменились и под влиянием дружбы сделались лучше, есть уже роскошь». Здесь впервые серьёзно проявилась одна характерная черта Гончарова: его высокая требовательность к себе и вечное сомнение в своих силах. Рукопись неоконченного романа передаётся колеблющимся Гончаровым Солоницыну, который пишет: «Вам, почтеннейший Иван Александрович, грех перед Богом и родом человеческим, что Вы только по лености и неуместному сомнению в своих силах не оканчиваете романа, который начали так блистательно. То, что Вы написали, обнаруживает прекрасный талант». Несмотря на дружеские увещевания, Гончаров уничтожил свой первый роман, содержание которого, впрочем, не пропало втуне: мотивы «Стариков» обнаруживаются и в «Обломове», и в «Обрыве». Но главное, примерно в это же время он пишет свой первый роман «Обыкновенная история»(1847). По признанию самого писателя, роман был задуман в 1844 году, а писался в 1845–1846 годах. Однако воспоминания A.B. Старчевского[147] подтверждают, что роман в его первой редакции существовал уже в 1844 году. Гончаров читал свой роман в салоне Майковых, и притом неоднократно. После каждого чтения мнения слушателей анализировались, автором производился отбор мнений, и в текст произведения вносились коррективы. Но и в ходе самого чтения романист, прекрасно чувствовавший аудиторию, сам начинал вносить правку в текст. Такие чтения для не совсем уверенного в себе Гончарова имели принципиальное значение. Точно так он читал впоследствии и «Обломова», и «Обрыв», и даже свои поздние очерковые произведения. A.B. Старчевский вспоминал: «… Я явился в семь часов вечера к Майковым и застал там всех наших знакомых. Спустя четверть часа Ив[ан] Ал[ександрович] начал читать свою повесть. Все мы слушали ее со вниманием. Язык у него хорош; она написана очень легко, и до чаю прочитано им было порядочно. Когда разнесли чай, начались замечания, но они были незначительны и несущественны. Вообще, повесть производила хорошее впечатление. Чтение продолжалось несколько вечеров сряду, и, по мере ближайшего знакомства с действующими лицами, все чаще и чаще становились замечания… Ив[ан] Ал[ександрович] обратил внимание на некоторые замечания самого младшего из нас, Валерьяна Майкова, и решился сделать изменения в повести «Обыкновенная история», сообразно с указаниями молодого критика. Конечно, Ив[ан] Ал[ександрович] во время чтения своей повести при многочисленном обществе сам лучше других замечал, что надобно изменить и исправить, и потому постоянно делал свои отметки на рукописи, а иногда и просто перечеркивал карандашом несколько строк. Но все же переделка эта потребовала немного времени, потому что, спустя несколько дней, опять назначено было вторично прослушать «Обыкновенную историю» в исправленном виде».[148]

«Обыкновенная история» свела Гончарова с кружком

В. Г. Белинского: «Я с ужасным волнением передал Белинскому на суд «Обыкновенную историю», не зная сам, что о ней думать». Роман был передан Гончаровым через хорошего знакомого М. А. Языкова, которому, впрочем, показалось, что рукопись «плоховата» и что «печатать не стоит». Он продержал рукопись у себя целый год! И лишь когда он обмолвился о романе Некрасову, тот взял у него «Обыкновенную историю». Некрасов был тонким ценителем литературы, о чём свидетельствуют его многочисленные рецензии. Как издатель, он имел особенный нюх на талантливые произведения. Некрасов сразу понял, что перед ним не рядовое произведение, и передал наконец рукопись Белинскому. Ни одним словом не упомянул Гончаров в течение своей жизни «дружескую услугу» Языкова, из-за которого потерял целый год! А ещё говорят порою о плохом характере Гончарова…

Кружок Белинского состоял из личностей известных. Здесь бывали H.A. Некрасов, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, П. В. Анненков, порою критика посещали А. И. Герцен, В. П. Боткин и др. С многими членами кружка Гончаров поддерживал отношения до конца жизни. Правда, не всегда эти отношения были безоблачными. В своё время Тургенева он обвинит даже в плагиате, и состоится литературный «третейский суд». Не всегда ровно складывались отношения и с Достоевским, который сразу воспринял Гончарова как соперника в литературе, и соперника счастливого. В письме к своему брату М. М. Достоевскому от 1 апреля 1846 года автор «Бедных людей» и «Двойника» высказался о Гончарове: «Явилась целая тьма новых писателей. Иные мои соперники. Из них особенно замечателен Герцен (Искандер) и Гончаров. 1-й печатался, второй начинающий и не печатавшийся нигде. Их ужасно хвалят. Первенство остается за мною покамест и надеюсь, что навсегда…»

Общение с Белинским очень много дало молодому писателю. Однако Гончаров весьма трезво просеивал полученную информацию. Он глубоко усвоил многое из эстетических воззрений Белинского, но ко времени встречи с ним он был уже сложившимся человеком со своими взглядами. Тем не менее личность критика произвела на него огромное впечатление, разговоры в кружке Белинского обогатили писателя трезвым взглядом на современную жизнь, ещё более расширили его кругозор.

Роман читали в тесной квартирке Белинского в начале 1846 года. И. И. Панаев вспоминал: «Белинский все с более и более возраставшим участием и любопытством слушал чтение Гончарова и по временам привскакивал на своем стуле, с сверкающими глазами в тех местах, которые ему особенно нравились… Гончаров несколько вечеров сряду читал Белинскому свою «Обыкновенную историю». Белинский был в восторге от нового таланта, выступавшего так блистательно, и все подсмеивался по этому поводу над нашим добрым приятелем М. А. Языковым…» Критик первым угадал особенный характер необычайного дарования Гончарова. В статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» он писал об авторе «Обыкновенной истории»: «Он поэт, художник — и больше ничего. У него нет ни любви, ни вражды к создаваемым им лицам, они его не веселят, не сердят, он не дает никаких нравственных уроков ни им, ни читателю… Из всех нынешних писателей он один, только он один приближается к идеалу чистого искусства… у г[осподина] Гончарова нет ничего, кроме таланта; он больше, чем кто-нибудь теперь, поэт-художник… К особенностям его таланта принадлежит необыкновенное мастерство рисовать женские характеры». Здесь много верного, хотя писательский характер Гончарова несколько выпрямлен: Гончаров не был-таки чужд морализма и желания преподнести «нравственный урок».

Белинский был личностью темпераментной. Если ему по-настоящему нравилось произведение, он не мог удержаться от бесконечных похвал и славословий. Он встречал Гончарова восторженно и пророчил ему громкую известность. Писатель вспоминал, что Белинский при всяком свиданий осыпал его горячими похвалами, постоянно и много говорил всем, кто только ни встречался, о романе, так что задолго до печати об «Обыкновенной истории» знали все — «не только в литературных петербургских и московских кружках, но и в публике». Да ведь и Гончаров полюбил критика, сразу поняв, что перед ним совершенно детская честная и восторженная до пафоса душа, «нервная, тонкая, страстная натура».

Правда, даже хорошие, искренние и честные черты в характере Белинского выражались с каким-то юношеским максимализмом. Белинский совершенно не знал реальной жизни и, словно ребёнок-мечтатель, жил в придуманном мире. Для уравновешенного и совершенно трезвого Гончарова это казалось странным, в особенности когда критик, не успев ещё осмыслить как следует одни впечатления, бросался к другим с новым восторгом, попирая вчерашних кумиров. Наблюдая этот лёгкий переход от бурного восхищения к ядовитым сарказмам, мнительный Гончаров уже предвидел, как Белинский начнёт «разоблачать» и его самого, и его роман: «Белинскому нередко приходилось стыдиться своих увлечений и краснеть за прежних идолов. Тогда он от хвалебных гимнов переходил в другой, противуположный тон — и не скупился на сарказмы, забыв прежнюю нежность к своим любимцам. Когда он в первые мои свидания с ним осыпал меня добрыми, ласковыми словами, «рисуя» свой критический взгляд на меня мне самому и заглядывая в мое будущее, я остановил его однажды. «Я был бы очень рад, — сказал я, — если б вы лет через пять повторили хоть десятую часть того, что говорите о моей книге («Обыкновенная история») теперь». — «Отчего?» — спросил он с удивлением.

«А оттого, — продолжал я, — что я помню, что вы прежде писали о С., как лестно отзывались о его таланте, — а как вы теперь цените его!»…