Юлия Андреева - Айвазовский

• Название: Айвазовский
• Автор: Юлия Андреева
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0735-6

Историю великого художника моря — Ивана Константиновича Айвазовского можно пересказать как сказку, чудесную легенду о мальчике, влюбленном в море, или еще точнее, очарованном морем, юноше, поймавшем водную стихию за волну и заставившем ее перетечь до последней сверкающей капли на свои полотна, о мужчине, мечты которого исполнялись и любовь не оставляла его ни на одно мгновение жизни.

Книга Ю. Андреевой подробно и увлекательно рассказывает о жизни и творчестве выдающегося русского мариниста XIX века.

---

Теперь у Айвазовского была одна цель — познакомиться с девушкой в черном, но это было непросто сделать. В этом доме Иван Константинович был в первый раз, и, наговори он комплиментов хозяину, его непременно пригласили бы еще, но где гарантия, что на следующем вечере появится она?

Будучи среди гостей, он не сможет вдруг отправиться бродить по чужому дому в поисках поразившей его красавицы. Тем не менее следовало решиться хоть на что-то. В конце вечера он подсел к хозяйке и, похвалив малышей, все же умудрился выяснить имя их гувернантки — девушку, в которую так неожиданно для себя влюбился Айвазовский, звали — Юлия Яковлевна Гревс, англичанка, дочь штабс-доктора, прибывшего некоторое время назад в Россию и до самой своей кончины находящегося на русской службе.

Помогло ли ему это знание? Во всяком случае, уже то, что он знает имя своей любимой, доставляло ему немалую радость, заставив сердце биться еще быстрее. Сама Юлия по-прежнему была для него за семью печатями. Можно было, конечно, попытаться выследить, когда она отправлялась гулять с малышами. Но это значит — стоять и ждать как дураку, пока знакомые или случайные прохожие не узнают его по портрету Тыранова. Приходилось действовать осторожнее. Нужно было не просто встретиться с Юлией, а сделать это так, чтобы все выглядело естественно. Юлия Яковлевна была вынуждена работать, и скомпрометируй ее художник, возможно, ей пришлось бы подыскивать себе другую службу. Почему-то Айвазовский был уверен в том, что тоже понравился своей красавице. Вот как описывают в своей книге «Повесть о художнике Айвазовском» Лев Арнольдович Вагнер и Надежда Семеновна Григорович:

«Он велел зажечь свечи в большой люстре и канделябрах. Лихорадочно, по памяти он начал писать портрет молодой гувернантки.

Прошло несколько часов. Айвазовский отложил палитру. С холста на него глядели милые девичьи глаза.

Без помощи слуги художник потушил свечи и поднял шторы.

Стояло на редкость ясное зимнее утро.

Солнце залило комнату и осветило портрет девушки.

Тогда художник вывел на нем крупными буквами надпись — Юлия, жена моя…»

Поняв, что не сможет назначить встречу Юлии Яковлевне, не попав предварительно в дом, где она работала, Айвазовский припомнил, что на памятном вечере хозяин дома расхваливал художественные способности своих старших дочерей — это было поводом для визита. И вот он уже с деланным вниманием рассматривает художества сестер, хваля их и тут же показывая, как можно исправить, усилить эффект, чтобы картина по настоящему заиграла. Девушки в восторге от красивого внимательного художника, который оказался не таким уж и букой. Первое впечатление обманчиво. Они тотчас влюбились в Ивана Константиновича, поэтому все были в восторге, когда он предложил дать несколько уроков рисования сначала девицам, а затем, заметив походя, что великий Карл Брюллов сызмальства был приучен держать в руках карандаш и краски, усадил за мольберт малышей. Вот тут-то он и увидел во второй раз Юлию, влюбившись в нее еще больше.

Впрочем, толком поговорить не удалось. Обменялись парой малозначительных фраз, но это было только начало. Являясь по заранее оговоренным дням в милое семейство, Айвазовский ждал появления Юлии, и она приходила. Помогала малышам, слушала рассуждение Ивана Константиновича об искусстве, о путешествиях в дальние страны. Иногда он задавал ей вопросы, и тогда они на мгновение встречались глазами. Тем не менее ему не удавалось назначить ей встречу, рассказать о своих чувствах, узнать, как она относится к нему.

Наконец, когда он понял, что топчется на месте, Айвазовский решился на отчаянный шаг — написал Юлии откровенное письмо. Он писал о том, что влюбился в нее с первого взгляда, и просил стать его женой. Если она согласна, она должна дать ему знать, и тогда она бросит работу, и они тотчас обвенчаются. В противном случае он не будет искать дальнейших встреч и перестанет посещать сей дом.

Свое послание он незаметно вложил в руку Юлии во время урока, рассчитывая на следующий день получить ответ. Но что, если она ответит отказом? Снова и снова приходить на уроки, дабы хотя бы издали видеть ее? Немыслимо! Тем более после собственного категоричного признания. А если согласится, но не по любви, а потому что устала жить в нищете? Следить за чужими детьми — дело неблагодарное, и, без сомнения, Юлия достойна большего.

Ночь он провел без сна, едва не опоздав на урок, он влетел в комнату, где ждали его ученицы и она… Забыв про все на свете, про свои обязанности, приличия, наконец, художник, не скрываясь, сразу же подошел к ожидавшей его Юлии и услышал долгожданное: «Я согласна».

В тот же день Юлия Гревс покинула службу. На улице возле дома ее ждал в наемном экипаже Айвазовский. Через несколько дней новость о скорой женитьбе прославленного художника облетела все петербургские гостиные.

Жениться — надо же… то сторонился женского пола, точно робкий монашек, а теперь вдруг вот так по-гусарски влюбился и сразу же церковь. На ком? На какой-то гувернантке? Да не может такого быть! Вранье и клевета, поклеп, за который мало на дуэль вызвать. Это же надо — чтобы художника, лично знакомого с Папой Римским, с королем Неаполя, да мало ли с кем еще, вот так вдруг обвиняли в связи с черт знает кем! Ну ничего, днями Иван Константинович объявится у знакомых, тогда сам все и опровергнет.

Вскоре Айвазовский действительно показался в салоне княгини Одоевской, где сообщил о своей скорой женитьбе на похитившей его сердце Юлии Гревс.

Айвазовский был счастлив, откровенно посмеиваясь над шумом, поднятым в обществе его скороспелой женитьбой. Ему было забавно раскланиваться с теми, чьи надежды он не оправдал, но вскоре отношение к нему в свете изменилось не в лучшую сторону. Там, где еще вчера его принимали с распростертыми объятиями, нынче он встречал прохладный прием, какие-то двери оказались и вовсе закрытыми для художника.

И это можно понять, ему — человеку неблагородного происхождения — выпал редкий шанс выбрать себе жену из общества, породнившись с какой-нибудь известной дворянской фамилией, он же предпочел найти себе такую же плебейку, как и он сам. Да еще теперь, по всей видимости, пожелает водить ее с собой на приемы, надеясь на то, что бывшую гувернантку посадят пить чай в княжеской гостиной, рассуждая на темы, недоступные людям низкого происхождения. Зачем только было жаловать такому человеку дворянство? К чему, если предел его мечтаний — миловидная служанка без гроша в кармане?!

Что же, Айвазовский всегда писал на вдохновении, был легок на ногу и готов пуститься в новое путешествие или авантюру. Он горяч, порывист и своеволен. Вот как охарактеризовал Айвазовского его внук Александр Айвазовский:[179] «Непокорный, властный, независимый, он при умелом обращении с ним мог быть очень и очень послушным. Но, чтобы разобраться в нем, надо было хорошо его знать». Безусловно ценный совет. Но только вопрос — а кто его хорошо знает на тот момент времени, о котором мы повествуем? Казначеев? — Возможно, но он в Крыму, Штернберг — умер в Италии. Иван Константинович обожал Глинку и тот всегда хорошо относился к Айвазовскому, но можно ли назвать их близкими людьми? Кто вообще близок к художнику, ведущему полу-монашеский образ жизни? Слуги, квартирные хозяева, владельцы обеденных заведений? — Даже если так, кто, извините, будет их спрашивать?

Вот и получается, что настоящий Айвазовский — это его бури, его солнце, его штиль и его воздух. Он легкий, резкий, страстный, обидчивый, он ураган, весело и жестоко играющий со шхуной, он легкий пронизанный поэзией ветер над Петербургом, он лунная дорожка на теплой воде, в которой так хочется раствориться. Он мальчик, от избытка чувств малюющий на стенах домов корабли и солдат, юноша, потерявший счет времени на берегу… мужчина, долгие годы бегущий от любви и женившийся по первому требованию сердца.

Те, кто не поняли, что Айвазовский все время рисует только себя, не поняли о нем ровным счетом ничего.

Вот и теперь, он мог годами жить бобылем, наблюдая, как опытные охотницы ставят на него сети. Он ждал, приучая тело двигаться на мягких кошачьих лапах, глаза не излучать бушующий в них пламень, чтобы однажды, заметив ту, которая ему действительно необходима, даже не как вода, еще острее — как воздух, броситься в любовь, как, должно быть, не раз кидался в объятия моря.

И вот юная и прекрасная, точно черный лебедь, Юлия призналась, что тоже любит его. А что еще имеет значение? В картине «Последний день Помпеи» К. П. Брюллова Айвазовский был изумлен человеческому мужеству и силе любви, еще сильнее проявленной перед лицом неминуемой смерти. Он много думал об этом, а потом говорил с Великим Карлом. Мать — умоляющая сына спастись одному, и сын, ни за что не желающий покидать свою мать. Семья, несущая на руках парализованного отца. Молящиеся о спасении погибающего города юная мать и ее дочери… Художник пытающийся вынести из обреченного города ящик с красками… И вот теперь он — Айвазовский — оказался в своеобразной Помпее, где рушатся тщательно возведенные им стены благопорядочности и респектабельности, а он стоит посреди погибающего мира, обнимая единственное близкое ему существо. Девушку, которую он непременно вынесет из этой плавно сползающей в ад Помпеи, из не принявшего его выбор ледяного Петербурга.