Эдуард Геворкян - Цезарь

• Название: Цезарь
• Автор: Эдуард Геворкян
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: ISBN 978-5-9533-4545-3

История Рима насыщена событиями и персонами, которым уместно определение — судьбоносные! Именно судьбоносные, поскольку облик современного мира, без всяких преувеличений, формировался в ту эпоху. В свою очередь Гай Юлий Цезарь — знаковая фигура, своего рода «точка сборки» западной цивилизации. Именно цезаризм стал движущей силой развития Европы на многие века и тысячелетия. Героизация Цезаря во многом определила его образ — великий деятель, вершитель великих деяний во времена великих событий. В отличие от многих других, которые запомнились лишь одной или двумя характерными чертами, как правило, злодейского свойства, Гай Юлий вполне человечен. Но почему же именно он так основательно запечатлелся в массовом сознании, а не Помпей, прозванный Великим, или чудовищно богатый Красс, победитель Спартака? Ведь это были деятели, вполне равные ему по способностям и силе. Но они остались только фоном, декорацией для главного героя лишь потому, что в итоге проиграли Цезарю и, несмотря на былые заслуги, так и остались в его тени.

---

Провинции были довольны — Цезарь упорядочил сбор налогов с населения и теперь алчные откупщики-публиканы имели право лишь на косвенные налоги. А прямые налоги горожане могли собирать через своих же уполномоченных лиц.

Одолев оптиматов, Цезарь не церемонился и с популярами. Он уполовинил число римских граждан, которым выдавался бесплатный хлеб с трехсот двадцати тысяч до ста пятидесяти тысяч. А заодно и прикрыл коллегии ремесленников и торговцев, скверно себя проявившие во времена бесчинств Клодия, лишив тем самым плебс своих «боевиков».

Стоило бы поучиться у Цезаря и лицам, ответственным за миграционную политику. Его указом любой врач или учитель, перебравшийся в Рим и готовый работать по специальности, получал все права римского гражданина. К рабам это, естественно, не относилось. Цезарь тем не менее помнит о восстании Спартака, в подавлении которого, как предполагается, он принимал участие. И законодательно обязывает треть рабочей силы в Южной Италии, где находились большие сельскохозяйственные поместья, набирать из свободных людей.

По его указанию начались работы по углублению гавани в Остии — порта, который был торговой артерией Рима. Прорыть судоходный канал через Коринфский перешеек он не успел.

Но зато успел реформировать календарь. Раньше он был основан на лунном цикле и состоял из трехсот пятидесяти пяти дней. Поэтому его приходилось постоянно корректировать. Внесение поправок, кстати, являлось одной из обязанностей коллегии понтификов.

«Цезарь предложил лучшим ученым и астрологам разрешить этот вопрос, а затем, изучив предложенные способы, создал собственный, тщательно продуманный и улучшенный календарь. Римляне до сих пор пользуются этим календарем, и, по-видимому, у них погрешностей в летоисчислении меньше, чем у других народов. Однако и это преобразование дало людям злокозненным и враждебным власти Цезаря повод для обвинений. Так, например, известный оратор Цицерон, когда кто-то заметил, что «завтра взойдет созвездие Лиры», сказал: «Да, по указу».[112]

Этот календарь сохранился до XVI века. Сейчас мы пользуемся григорианским.

Наряду с такими серьезными делами, как чеканка золотых монет или льготы для семей с тремя и более детьми, Цезарь принимает законы, вызывающие раздражение своей излишней регламентацией личной жизни. К числу таких относился запрет на экзотические и дорогие продукты, на ношение жемчуга… Но строгость римских законов смягчалась хитроумием римлян, их обходящих.

Эпилог. SIC SEMPER TYRANNIS

Могла ли история пойти другим путем? Мы увидели, что жизнь Цезаря не раз висела на волоске. Решения, которые он принимал, повлияли на судьбы и события всего мира. Можно, конечно, произносить мантру о сослагательном наклонение, которого не знает история, но однозначного и убедительного ответа на вопрос, изменился бы мир, если бы не родился Цезарь, мы не получим. Профессиональные историки, мне кажется, на такие вопросы не отвечают принципиально. Другое дело политики или экономисты. С их легкой руки создана такая квазидисциплина, как альтернативная история. Рассматриваются модели развития какой-либо страны или региона, введя какой-либо исторический анахронизм. Считается, что такие игры помогают лучше разобраться в механизмах развития цивилизации.

Автор этих строк полагает, что правы профессиональные историки и особого смысла в играх с альтернативной историей нет. Если, конечно, речь не идет о художественной литературе или пропагандистских вбросах. Что же касается реальной истории, той, которая привела к существующей картине мире, альтернативы не было и быть не могло.

В современной космологии существует так называемый антропный принцип.

Речь идет о том, что если бы на ничтожную долю изменилась хотя бы одна из так называемых фундаментальных постоянных (скорость света, постоянная Планка, масса протона и электрона и некоторые другие), то Вселенная в таком виде, в каком мы ее наблюдаем, не могла бы существовать. А следовательно, не возникла бы и жизнь. Иными словами, наша Вселенная возникла именно в таком виде, чтобы в ней могло находиться разумное существо (отсюда, кстати, и название принципа, с греческого «человек»).

Многие ученые, в том числе и такой выдающийся астрофизик, как Фред Хойл, считают, что физические параметры Вселенной подтверждают веру в Творца, создавшего мир и человека, который может наблюдать этот мир.

Имеет ли смысл вводить антропный принцип в историю?

А разве он не действует? Разве Божественный План не включает в себя свободную волю и выбор человека и не готовит его к финальной битве добра и зла?

В конце 45 или в начале 44 года до P. X. взамен десятилетнего диктаторства Цезарь получает диктаторство пожизненное. Его современники могли бы сказать, что в Цезаре можно увидеть «римскую идею» состязательности в ее абсолютном воплощении. Действительно, всего он добился сам, проходя сквозь испытания, рискуя, иногда проигрывая, никогда не отходя от осевой линии своей карьеры. Стремление к высшей власти, естественное для римлянина, в чрезвычайных обстоятельствах гражданских усобиц потребовало чрезвычайного ее сосредоточения в одних руках.

Но человек слаб, а Цезарь в какой-то момент возомнил себя богом.

Возможно, его честолюбие подогревала Клеопатра, перебравшаяся к нему в Рим вместе с сыном, Цезарионом, и братом Птолемеем, другим, не тем несчастным соправителем, утонувшим в реке. Привычка обожествлять своих правителей при жизни на Востоке было делом обычным, когда те же нравы попытались ввести в Риме, гражданам это не понравилось. Не исключено, что они спокойно отнеслись бы к его обожествлению даже при жизни, чего не делали его наследники, обожествляемые после смерти. Одним богом больше, одним меньше — для язычника не так уж и важно. Их больше смущали поползновения на царскую власть.

Беспорядки и хаос гражданской войны быстро забылись, благодарность — качество редкое, особенно благодарность помилованных врагов. Исподволь сеялось недовольство. Не без причины — Цезарь давал повод для раздражения.

«Мало того что он принимал почести сверх всякой меры: бессменное консульство, пожизненную диктатуру, попечение о нравах, затем имя императора, прозвание отца Отечества, статую среди царских статуй, возвышенное место в театре, — он даже допустил в свою честь постановления, превосходящие человеческий предел: золотое кресло в сенате и суде, священную колесницу и носилки при цирковых процессиях, храмы, жертвенники, изваяния рядом с богами…»[113]

Сторонники Цезаря подталкивали его сделать последний шаг, отделяющий от царской власти. Да и сами пытались склонить горожан призвать его на царство. Попытки, надо сказать, были неудачными.

В феврале 44 года до P. X. во время одного из праздников Цезарь восседал на том самом золотом кресле, вызывавшем неприятные ассоциации с царским троном. Одним из ритуалов праздника являлась беготня полуголых жрецов с кнутами. Их возглавлял Марк Антоний, который был не только консулом, но и жрецом. И вот Антоний выходит на форум, перед ним расступаются, он протягивает Цезарю корону, обвитую лавровым венком. То ли Антоний поскупился на группу скандирования, то ли вообще об этом не подумал, но его жест вызвал лишь несколько жидких хлопков. А вот когда Цезарь отверг корону, народ наградил его бурными аплодисментами. Вторая попытка Антония вызывает ту же реакцию — слабые хлопки и овация после вторичного отказа.

Судя по реакции Цезаря, он явно был в курсе этой акции или же попросту предоставил льстецам и прихлебателям свободу действий.

«Цезарь встал со своего места и приказал отнести корону на Капитолий. Тут народ увидел, что статуи Цезаря увенчаны царскими коронами. Двое народных трибунов, Флавий и Марулл, подошли и сняли венки со статуй, а тех, кто первыми приветствовали Цезаря как царя, отвели в тюрьму. Народ следовал за ними с рукоплесканиями, называя обоих трибунов «Брутами», потому что Брут уничтожил наследственное царское достоинство и ту власть, которая принадлежала единоличным правителям, передал сенату и народу. Цезарь, раздраженный этим поступком, лишил Флавия и Марулла власти».[114]

Трудно сказать, был ли в это время уже составлен заговор, или реакция публики подтолкнула недовольных к консолидации. Да это в принципе и не важно. Цезарю вскоре предстоит убедиться, что милосердие к поверженным врагам делает из них врагов, лишенных милосердия. Что же заставило его друзей и соратников пойти на предательство? Элементарная зависть, понимание, что быть на вершине власти им никогда не удастся при живом диктаторе? Даже если бы совершенно фантастическим образом мы смогли бы перенестись в прошлое и поговорить с ними, то, скорее всего, услышали бы высокие слова о свободе и Республике, о злодеяниях тирана и добродетели его противников, пекущихся исключительно о благе римского народа. То есть ничего нового — во все века за словами прекрасными таились дела ужасные.