Алексей Шишов - Кутузов

• Название: Кутузов
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-4653-5

В преддверии празднования 200-летия Отечественной войны 1812 года фигура Михаила Илларионовича Кутузова привлекает к себе повышенный интерес. Историческая память народная всегда благодарна своим героям, кто бы они ни были. Когда речь заходит о «грозе 12-го», то сразу в памяти всплывают славные имена Петра Багратиона и Дениса Давыдова, Михаила Барклая-де-Толли и Матвея Платова, Дмитрия Дохтурова и Надежды Дуровой… Но первым в этом ряду первых всегда был, есть и будет Михаил Кутузов. «Спасителем России», светлейшим князем Смоленским, первым полным кавалером Военного императорского ордена Святого великомученика и победоносца Георгия вошел в отечественную историю великий русский полководец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. У него была сложная судьба, с ее взлетами и высочайшими опалами. И на страницах этой книги вновь и вновь оживают события тех далеких дней, когда на полях сражений решалась судьба России…

---

Константинополь вот что: видя турецкие города, между прочим и Адриянополь, подумаешь иметь воображение об Константинополе; но ошибешься. Здесь строят, особливо в Фанаре и Пере, так мудрено и смешно, что превосходит воображение. Улицы шириною с лосолев кабинет. Домы превысокие, множество окон, и балконы сходятся в верхних етажах вместе.

Над моим домом есть бельведер. Взойдешь на него и увидишь все положение Константинополя: сераль, гавань превеликая, покрытая беспрестанно судами и лодками, которых, конечно, во всякое время глазом увидишь тысячу, Константинополь с прекрасной Софией, Сулимание, Фанари, Галата, Пера, прекрасной пролив Константинопольской, называемой древними Босфор Фракийской; за ним предместье Скутари в Азии; в нем 200 000 жителей; море Мрамора, острова Княжия, мыс Калцыдонской, гора Олимп, la tour de Leandre [Башня Леандра] и множество других мест, — все это видно вдруг. Сии чудеса увидя, не рассмеешься, а заплачешь от чувства нежности. Целую тебя, мой друг, будь здорова.

Михаила Г[оленищев]-Кутузов.

М.И. Кутузов — Е.И. Кутузовой 5 ноября 1793. Пера

[…] На прошедших днях были визиты у визиря и аудиенция у государя, и от этого не мог я приняться за почту инако, как вчерась, и задержал; в прошлую ночь она была должна уехать.

Как бы тебе на скоро сказать, что султан и его двор: с султаном я в дружбе, то-есть он, при всяком случае, допускает до меня похвалы и комплименты; велел подружиться своему зятю капитан-паше со мною; при одном споре об шубе, как ее надевать, заупрямился я (то-есть прежде церемонии за несколько дней). Он запретил со мною спорить и велел мне сказать, что полагается на меня, и что человек с моим воспитанием ему не манкирует. Я сделал так, что он был доволен. На аудиенции велел делать мне учтивости, каких ни один посол не видал.

Дворец его, двор его, наряд придворных, строение и убранство покоев мудрено, странно, церемонии иногда смешны, но все велико, огромно, пышно и почтенно. Это трагедия Шакесперова, поема Мильтонова, или Одиссея Гомерова.

А вот какое впечатление сделало мне, как я вступил в аудиенц-залу; комната немножко темная, трон, при первом взгляде, оценишь в миллиона в три; на троне сидит прекрасной человек, путче всего его двора, одет в сукне, просто, но на чалме огромной солитер с пером и на шубе петлицы бриллиантовые.

Обратился несколько ко мне, сделал поклон глазами, глазами и показал кажется все, что он мне приказывал комплиментов прежде; или я худой физиономист, или он доброй и умный человек. Во время речи моей слушал он со вниманием, чтобы наклонял голову и, где в конце речи адресуется ему комплимент от меня собственно, наклонился с таким видом, что кажется сказал: «мне очень ето приятно, я тебя очень полюбил; мне очень жаль. Что не могу с тобою говорить». Вот в каком виде мне представился султан. Задержал почту.

Прощайте, мои друзья.

Здравствуйте, детки, Боже вас благослови.

Верный друг Михайла Г[оленищев]-Кутузов.

М.И. Кутузов — Е.И. Кутузовой.

18 декабря 1793. Пера

[…] Хлопот здесь множество; нету в свете министерского посту такого хлопотливого, как здесь, особливо в нынешних обстоятельствах, только все не так мудрено, как я думал; и так нахожу я, что человек того только не сделает, чего не заставят. Дипломатическая кариера сколь ни плутовата, но, ей Богу, не так мудрена, как военная, ежели ее делать как надобно. […]

М.И. Кутузов М. Решиду

[декабрь]1793

Жалобы посла блистательной Порты, пребывающего в Санкт-Петербурге, меня удивляют. Мне известно, что никто из пленных, оставшихся при своем законе и пожелавших возвратиться в отечество, противу воли в России не задержан, что доказывает множество пленных, в оттоманские области возвратившихся. Принявшие же закон христианской добровольно, могут ли почитаться в числе насильственно задержанных? Не известен мне образ, коим поступает посол в рассуждении таковых и какими случаями навлекает себе неприятности, но наглые поступки людей, свиту его составляющих, подали может быть причину, необходимую полиции к некоторым осторожностям, на которые посол негодует и несправедливо жалуется. Не хочу я утруждать реис-эфендия неприятным исчислением всех своевольств, ими учиненных.

Поведению их свидетели все иностранные, живущие в С.-Петербурге, в протчем все принадлежащие почести и уважения учинены послу, сколько мне известно, и уверяю, что приняты вновь строгие меры для отыскания пленных, задержанных насильно, буде таковые есть.

Право народное наблюдается в России свято, чему свидетель вся Европа. Агент и враждующей с Россиею державы пользовался бы в полной мере покровительством оной, а посол дружественный, имеющий запечатлеть мир между великими державами, одушевленный единственно своими чувствованиями и хранящий меры поведения должного при великом дворе, может ли не пользоваться всем уважением, характеру его принадлежащим, среди столицы, отличающейся всеми добродетелями гостеприимства и особым вниманием к иностранным.

М.И. Кутузов — A.B. Суворову.

5 января 1794. Пера.

Господин генеральный консул Северин доносит мне, что он уведомил Ваше Сиятельство, будто бы Порта намерена через три месяца объявить России войну. Я должностию служения своего поставляю предупредить Вас, милостивого государя, что по примечаниям моим не полагаю я разрыв с нами столь близок. Однако ж я поручил господину Северину уведомлять обстоятельно Ваше Сиятельство о проходящих новых войсках в оба княжества и в Бессарабию и о строении крепостей.

10 прошедшего декабря вручен Порте имянем господина поверенного в делах решительный отказ о перемене тарифа, вечтность коего основана на ясные слова 21 статьи торгового договора, по ею пору она мне ни слова по сему делу не говорит, а я толкую сие, следуя пословице: молчание суть признание, и уповаю, что сие дело не произведет больших хлопот. Везде развалившиеся ее крепости не приведены в совершенно оборонительное состояние, флот ее еще не силен; предпринятые перемены денежной части не достигли надлежащей зрелости, а пуще всего внутренность расстроена, везде почти непослушание, во многих местах мятежи, часть Аравии, большая Румелии и окрестности Требизонда довольно занимают непокорностию своею Порту.

Все сии причины должны воздержать ее, судя по здравому рассудку, от всякой токмо для нее пагубной крайности; но наиболее ее удержит знание, что управляет войсками в новоприобретенной области муж, столь страшные раны ей наносивший и коего смею уверить о беспредельной моей преданности и о том отличном и сердечном высокопочитании, с коим остаюсь Вашего Сиятельства, милостивого государя моего, всепокорнейшим слугою:

Михайла Голенищев-Кутузов.

М.И. Кутузов — Е.И. Кутузовой 20 января 1794. Пера

[…] Я здоров, только хлопотно очень; когда приходит отправлять почту, то сижу за письмом сутки по трои. И материя в письме все такая, что всякое слово важно, и чтобы не соврал не равнодушно. К тому же Хвостов, Пизани, Бароци между собою злы; друг под друга подкапываются. Также и мелких людей, которые в важные дела употребляются, много все плуты, и надобно не только стеречься и их, но и их обманывать.

Я выеду первого числа марта и поеду скорее, нежели сюда ехал, так что буду к границе в конце апреля. […]

Верный друг Михайло Г[оленищев]-Кутузов.

Селим III — Екатерине II.

23 февраля 1794

[…]Поелику же реченный великий Ваш посол по природному своему благоразумию и прозорливости все правила посольской должности с совершенною точностию и благовидною вежливостию выполнил и таким образом долг своего усердного служения и верности своему государству так, как надлежало исполнив и удовлетворив, о возвратном своем отправлении просил Высочайшего Нашего соизволения, которое и получить уже удостоился. […]

Педагогическая и военно-административная деятельность. 1794—1804

М.И. Кутузов — Екатерине II.

17 сентября 1794.

По Высочайшей и Всемилостивейшей Вашего Императорского Величества воле я в командование Шляхетного сухопутного кадетского корпуса вступил, о чем счастие имею Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше донести.

Михайла Голенищев-Кутузов.

Приказ Сухопутному кадетскому корпусу

№ 75.29 ноября 1794.

По рапорту корпусного господина главного казначея Эмса находившегося при экономии корпуса у письменных дел армии поручика Петра Леонтьева, сего ноября 22 числа умершего, исключить, а за долговременную и беспорочную двадцатишестилетнюю его при корпусе службу оставшейся его жене вдове Наталье Михеевой дочери отпределяется от корпуса с 22 числа сего ноября производить пенсион по пятьдесят рублей на каждый год, которой и имеет быть выдован с протчими пенсионерами…