Алексей Шишов - Кутузов

• Название: Кутузов
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-4653-5

В преддверии празднования 200-летия Отечественной войны 1812 года фигура Михаила Илларионовича Кутузова привлекает к себе повышенный интерес. Историческая память народная всегда благодарна своим героям, кто бы они ни были. Когда речь заходит о «грозе 12-го», то сразу в памяти всплывают славные имена Петра Багратиона и Дениса Давыдова, Михаила Барклая-де-Толли и Матвея Платова, Дмитрия Дохтурова и Надежды Дуровой… Но первым в этом ряду первых всегда был, есть и будет Михаил Кутузов. «Спасителем России», светлейшим князем Смоленским, первым полным кавалером Военного императорского ордена Святого великомученика и победоносца Георгия вошел в отечественную историю великий русский полководец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. У него была сложная судьба, с ее взлетами и высочайшими опалами. И на страницах этой книги вновь и вновь оживают события тех далеких дней, когда на полях сражений решалась судьба России…

---

Но зато его жестокость, грубость, когда он горячился или имел дело с людьми, которых нечего бояться, и в то же время его угодливость, доходящая до раболепства по отношению к высокостоящим, непреодолимая лень, простирающаяся на все, апатия, эгоизм, вольнодумство и неделикатное отношение в денежных делах, составляли противоположные стороны этого человека.

Кутузов участвовал во многих сражениях и получил уже тогда настолько опыта, что свободно мог судить как о плане кампании, так и об отдаваемых ему приказаниях. Ему легко было различить достойного начальника от несоответствующего и решить дело в затруднительном положении, но все эти качества были парализованы в нем нерешительностью и ленью физической и нравственной, которая часто и была помехой в его действиях.

Однажды, в битве, стоя на месте, он услыхал издалека свист летящего снаряда; он настолько растерялся, что вместо того, чтобы что-нибудь предпринять, даже не сошел с своего места, а остался неподвижен, творя над собой крестное знамение. Сам он не только никогда не производил рекогносцировки местности и неприятельской позиции, но даже не осматривал стоянку своих войск, и я помню, как он, пробыв как-то около четырех месяцев в лагере, ничего не знал, кроме своей палатки.

Слишком полный и даже тяжеловесный, он не мог долго сидеть на лошади; усталость настолько влияла на него, что после часового учения, которое для него казалось целым веком, он уже не годился больше ни для какого дела.

Эта его лень простиралась и на кабинетные дела и для него было ужасно трудно заставить себя взяться за перо. Его помощники, адъютанты и секретари делали из него все что им было угодно, и несмотря на то, что Кутузов, без сомнения, был умнее и более знающий, чем они, он не ставил себе в труд проверять их работу, а тем более поправлять ее. Он подписывал все, что ему ни подавали, только бы поскорее освободиться от дел, которым он и так-то отдавал всего несколько минут в день, возлагая их главным образом на дежурных генералов армии.

Вставал он очень поздно, ел много, спал 3 часа после обеда, а затем ему нужно было еще два часа, чтобы прийти в сознание.

Кутузов ужасно легко подчинялся женскому влиянию и женщины, какие бы они ни были, господствовали над ним самым неограниченным образом.

Это влияние женщин на толстого, одноглазого старика было смешно в обществе, но в то же время и опасно, если страдающий такой слабостью назначался во главе войск. Он ничего не скрывал от своих повелительниц и ни в чем им не отказывал, а вследствие этого возникала, конечно, масса неудобств.

Но этот же Кутузов, такой безнравственный в своем поведении и в своих принципах и такой посредственный, как начальник армии, обладал качеством, которое кардинал Мазарини требовал от своих подчиненных: он был счастлив. Исключая Аустерлиц, где его нельзя упрекать за бедствия, потому что он был только номинальным начальником, фортуна везде благоприятствовала ему, а эта удивительная кампания 1812 года возвысила его счастье и славу до высочайшей степени.

Кутузов был ранен несколько раз, из них одна рана, между прочим, очень оригинальная: в Крыму, во время атаки одного редута, он был ранен в голову между висками и его спасение тем более чудесно, что он даже не потерял зрение и продолжал видеть так же хорошо, как и прежде, но в 60 лет он потерял один глаз и теперь опасался потерять и другой. Он мне рассказывал, что во время своего путешествия в Голландию он узнал, что один знаменитый профессор хирургии и анатомии должен был защищать диссертацию относительно ран и доказать, что рана, которую будто бы, как говорили, получил Кутузов, есть не что иное, как сказка, потому что с такой раной трудно остаться в живых и уже невозможно совершенно сохранить зрение. Кутузов отправился его слушать и после лекции профессора он встал и сказал ему перед всей аудиторией: «Господин профессор, вот я здесь и я вас вижу».

А.Ф. Ланжерон (1763–1831) — граф, генерал от инфантерии, новороссийский генерал-губернатору на русской службе с 1790 г., в 1806–1812 годах командовал корпусами Молдавской армии, в 1812 году — командир корпуса 3-й Западной армии.

По прибытии Кутузова я передал ему командование армией и посвятил во все подробности, которые еще ему не были известны. Сначала он поразил меня своей неутомимой деятельностью, к которой мы совсем не привыкли, но его энергия скоро остыла и обычная леность по-прежнему вошла в свои права. Тут-то я заметил, как он сильно опустился за последнее время. Были тому причиной его года или он перестал бороться со своими недостатками, но только, несмотря на весь его ум, дурные его стороны особенно выдались в этой войне, чего не может не отметить история.

Первым делом Кутузова, по приезде в Бухарест, было отыскать себе владычицу; сделать это было совсем не трудно, но его выбор поразил нас. Он пал на 14-летнюю девочку, племянницу Ворлама и бывшую уже замужем за одним молодым боярином Гунианом. Она очень понравилась Кутузову, и он, хорошо зная валахские нравы, приказал ее мужу привезти ее к нему, что тот и исполнил. На следующий день Кутузов представил нам свою возлюбленную и ввел ее в общество, но, к несчастью, этот ребенок (как и все женщины, кто бы они были) скоро начал иметь на нас большое влияние и пользовался им исключительно для себя и своих родных.

Когда 64-летний старик, одноглазый, толстый, уродливый, как Кутузов, не может существовать без этого, чтобы иметь около себя трех-четырех женщин, хвастаясь этим богатством — это достойно или отвращения или сожаления, но когда последнее из этих созданий управляет им совершенно, руководит всеми его действиями, дурно на него влияет, раздает места, то тут уже отвращение уступает место негодованию. […]

Сенатор Милошевич, по неверно рассчитанной экономии, уничтожил в Валахии спатарию. Спатар — это начальник высшей полиции; вся его деятельность заключалась в том, что он собирал к себе всех воров и разбойников, подкупал их деньгами и таким образом мешал им практиковать их промысел. Когда уничтожили эту должность, то все служащие у спатара болгаре очутились без дела, тогда они разделились на банды и стали разбойничать по всему краю, вплоть до ворот Бухареста.

Чтобы уничтожить грабежи и убийства, Кутузов восстановил спатарию и поручил ее одному греку по имени Понтосуглону, человеку очень умному и деятельному, который начал с того, что собрал у себя половину всех бунтовавших разбойников и с их помощью переловил другую половину. Это ему вполне удалось, и разбои утихли.

Генерал Кутузов сильно покровительствовал валахам и защищал их от разорения и убытков, которые могли причинить квартировавшие там войска. Под страхом наказания он запретил войскам пользоваться каким-либо имуществом жителей, потому что злоупотребления войск доходили до такой степени, что деревни, через которые проходили войска, оставались совершенно опустошенными.

Кутузов сумел даже обойтись вовсе без сбора подвод для нужд полков, так как в это время у жителей Валахии наступила жатва. Чиновники, конечно, были опечалены этим, так как для них это, наверное, было бы большим доходом. Когда обращались к исправнику с требованием ста повозок, он наряжал 1000 и, 900 отсылая обратно, брал за них большие суммы денег.

А.Ф. Ланжерон

Мы узнали, что Кутузов был замещен адмиралом Чичаговым.

Выбор этот нас озадачил; тогда мало кто из нас знал его; когда же мы ознакомились с ним, изумление наше было очень велико.

Кутузов был в отчаянии предоставить Чичагову заключать мир, что мог бы совершить он сам гораздо раньше. Он понял свои ошибки, раскаивался в них и находился в ужаснейшей ситуации. Но счастье и тут помогло ему. Император вспомнил (хотя довольно поздно) о моем разговоре с великим визирем и согласился на Пруте, собственноручно известив об этом секретным образом Кутузова.

Тогда Кутузов не дал ни минуты покоя посредникам, и, к нашему большому удивлению и радости, мир был заключен Кутузовым в конце апреля, тремя днями раньше приезда Чичагова, который мог бы иметь честь сделать то же, если бы приехал скорее. Повторяю, что этот мир был и будет для меня загадкой.

А.Ф. Ланжерон Отечественная война 1812 года

Начальником московского ополчения избран был дворянством М.А. Кутузов [3], а в помощь ему граф Ираклий Иванович Морков. В Москве уже получено было известие, что французами занят Смоленск; с сим известием приехал великий князь цесаревич. Государь вскоре после сего изволил отъехать в Петербург. В сей столице петербургское дворянство собирало тоже ополчение, и сие дворянство подчинило своих ратников тоже М.Л. Кутузову. В сем качестве он приехал явиться к государю. Это было в Таврическом дворце; я, увидевши сего славного генерала, подхожу к нему и говорю:

— Стало быть, дворянство обеих столиц нарекло ваше высокопревосходительство своим защитником и отечества!