Анна Московкина - Исток

• Название: Исток
• Автор: Анна Московкина
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1574-8

Вот уже триста лет в Велмании царит покой. Магия находится на высочайшем уровне благодаря здоровой конкуренции между двумя магическими школами. Вот только покой обманчив, и в тихом омуте рано или поздно заводятся бесы.

---

— Кто идет, снять капюшон! — подскочил ко мне ратный.

— Сам снимай! — буркнула я, наклоняя голову ниже, с пропитанной ткани полилось. Сейчас важно было не ошибиться. Плащи одинаковые, сапоги тоже. Не угадаю, придется бежать, и бежать быстро. — Ты, Елее, совсем головой тронулся! Или сам пойдешь по стойлам лазить? Лазутчика искать?

— Терентий? Ты, что ли?

— Иди к бесу.

Торопиться было нельзя — начнут сомневаться. Не слишком много мужчин моего роста в ратные идет — таких обычно не тянет в военное дело. Но один-два найдутся. Повернув за угол, отдышалась, прижалась к стене. Бежать нельзя.

Сеновал располагался прямехонько над конюшней. Для вящей гостеприимности лестницы не хватало.

Карабкайся я так, меня бы быстро скрутили. Но что-то подсказывало, что наглость — второе счастье. Я нашла лестницу и неторопливо полезла к проему. Стоило мне скрыться за сеном, перед конюшней начался переполох.

— Мной представился! Зараза эдакая. Наглый какой! — ворчал паренек голосом с высокими нотками, действительно чем-то напоминающим женский.

Я рванула завязки плаща, который, промокнув, стал липнуть ко всему и сковывать движения. Пусть здесь остается.

О колдуне не могло быть никакой речи, надо выбираться самой.

— Проверьте в конюшне, а мы на сеновале! — визгливо крикнул Терентий.

Я упала на пол и поползла вперед. Свесилась вниз, смотря, что происходит в конюшне. Лошади беспокоились, раздраженные суматохой. Переливчато заржал красивый темно-гнедой жеребец, скребя копытом землю. «Наверняка кусачий», — не к месту подумалось мне.

В проходе меж стойл бегали люди.

Мне повезло. Конюшню, видно, достраивали, добавив к широкому проходу со стойлами с обеих сторон еще крыло, которое кончалось симпатичным тупичком, куда конюхи сгребали ссыпавшееся при кормежке сено, а может, накидали специально, чтобы соснуть часок-другой, пока нет никого. Сейчас конюхи бегали вместе со всеми по конюшне.

За спиной заскрипели доски.

— Он здесь. Плащ только сбросил!

— Или она! — крикнул Терентий. — Рон говорил, что была с колдуном девка. Кто ее в лицо видел?

— Я видел. — Этот голос я тоже узнала. Не зная, жалеть или радоваться, что у меня дрогнула рука.

Внизу никого. Сейчас!

Зашуршало сено. Не торопясь убегать, я нырнула под копну и забилась в угол.

— Где же ты? Гостюшка? — раздалось над головой.

— Давай еще углы обшарим. Может, в сено зарылся?

Дырка в сене хорошего обзора не давала, но в боковом проходе было пусто. Лошадь топнула копытом и заржала.

Идея была безумной.

Первый крюк я откинула, еще раздумывая, второй уже увереннее. Если кобыла в угловом стойле мялась, сомневаясь, стоит ли идти гулять без узды и всадника, то жеребец напротив — вылетел стрелой. За углом послышались крики удивления и возмущения, но на их источники уже неслись еще семь лошадок, подгоняемых чистой силой. Люди пытались ухватить развевающиеся гривы, один смельчак даже рискнул цапнуть жеребца за хвост. Тот сломал ему ребра, самое меньшее. Кони, оставшиеся в стойлах, начали ломать двери, чувство свободы оказалось заразным.

Я сорвала со стены мот веревки.

Если бы промахнулась, ратники нашли бы растоптанное копытами тело, но я попала — использовав выступ на стене как подножку, прыгнула на спину к гнедой кобылке и наддала пятками.

Дождь, темнота и куртка в цвет шкуры сделали меня почти незаметной, тем более я распласталась насколько возможно. Править было нечем, если только коленями. На мое счастье, лошадь к этому приучили, верно, когда стреляешь из лука, не очень-то поводом подергаешь. Каким-то чудом мы доскакали до частокола.

Руки тряслись — я слишком торопилась. С третьего раза удалось привязать к концу нож, с четвертого закинуть его меж остриями частокола и зацепить. Ни о каких узелках для удобства не могло быть и речи, зато веревка некоторое время валялась в навозе, а под дождем размокла. Меня не беспокоил запах, но руки скользили. Пришлось каждый раз поддевать ее ладонью. Где-то на середине содрала кожу.

Только не кровь…

— Вон он!

— Стреляй! Чего тянешь!

— А это, кажись-таки, девка!

Еще чуть-чуть. Половина моего роста…

— Может, камнем сбить.

— Стреляй по веревке, дубина!

Нет, только не по веревке…

Последним усилием я рванулась вверх, оцарапала и без того кровоточащую руку о заточенную верхушку и победно улыбнулась. Успела.

Стрела попала в плечо. Пальцы ослабли, но боли я не почувствовала.

Исток притупляет боль.

Вниз я летела довольно быстро, сжимая в руках бесполезную уже веревку.

Спасительница!

Ну вот Рону досадила, и то радость. Хоть и малая. Я усмехнулась, готовясь встретить землю и обозленных ратников.

Земля подо мной неожиданно разверзлась и пропустила дальше. Что происходит, я поняла, только когда с судорожным вдохом в легкие вместо воздуха устремилась вода. Следующий удар я встретила уже ногами, оттолкнувшись от дна. Боль в правом плече остановила поднятую для гребка руку.

Я вынырнула, отчаянно работая ногами, откашлялась, попыталась извернуться и ухватить стрелу. Не получилось — мокрые пальцы соскальзывали с древка. Ладони кровоточили, вместе с кровью выпуская силу, пока немного.

Я гребла одной рукой, медленно, тяжко — куртка промокла, плечо оттягивал меч. По воде бежала серебристая лунная дорожка. В темноте не увидишь противоположного берега широкой Урмалы, и, будь я в ином положении, обязательно бы насладилась красотой летней ночи после бурной грозы, когда из-за мохнатых опустошенных туч выглядывает краюха луны, призрачно купаясь во влажном одеяле.

Я плыла. Плыла по течению, лишь бы подальше от заставы. Еще не совсем поверив в собственное везение. Надо же, упала не назад к ратникам, а через забор, в пустоту. А пустота обернулась не твердой землей, окружающей заставу с трех сторон, а рекой, где наместники выстроили собственный причал.

Вода за мной, должно быть, солона от крови, из раны со стрелой начала предательски сочиться багряная влага. Вместе с силой. Исток рвался из клетки.

Гребок, еще один.

Я не успела.

В этот раз сила текла медленно, но остановить ее было не в моей власти. Десяти дней мало, чтобы научить человека быть истоком.

Здесь берег был высоким, крутым, просто не выберешься. Я ухватилась за первый попавшийся корень, вцепилась в него обеими руками, позабыв про боль. Но подтянуться уже не могла. От куртки с мечом стоило избавиться сразу, сейчас я боялась, что, разжав руки, уже не смогу зацепиться снова.

Не знаю, сколько я так провисела, насыщая энергией все живое, сама болтаясь меж двумя мирами. Очнулась я от того, что чьи-то ладони потянули меня вверх.

А я бросилась вырываться.

Но незнакомые руки удержали. А исток, найдя достойную цель, устремился в эти руки. И это придало человеку сил. Единым рывком он втащил меня на берег.

— Я сказал тебе: езжай домой! Сударыня Рин!

— Зачем вы здесь?

— Надо же… исток…

Будь сил чуть больше, я бы кинулась бежать. Но только приподнялась на здоровой руке.

— Исток, глупый и молодой! Хотя не слышал, чтобы вы доживали до старости.

— Зачем вы здесь?

— Я не такой подлец, каким тебе кажусь. Майорин сам напросился, лез куда не просят. Но тебя мне стало жаль. — Маг тяжело дышал. — Собери свою силу, девочка. Мне она не идет на пользу.

— Я не могу…

Он бесцеремонно обшарил мою куртку, сквозь полузабытье я чувствовала, как смотрящий, нашедший в кармане «вар», который сунул туда колдун, замазывает мне ладони. Смутно почувствовала боль, когда маг сперва протолкнул вперед, а потом, отломив наконечник, выдернул стрелу.

— …надо?

— Что?

— Зашивать надо?

— Нет, само затянется. — Губы двигались с трудом. Видно, Урмала сегодня собрала царскую дань с моей крови.

— Сегодня, — сказал мастер Ральер, споласкивая руки над кадушкой, — будут казнить твоего колдуна.

— Вы же не хотели вмешиваться? — Я поскребла подсохший вар под рубашкой. От раны не осталось и следа.

— Я не вмешиваюсь, я тебя предупреждаю.

— Я слышала, его повесят. — Жена смотрящего Карин поставила на белую скатерть кринку с молоком. Рядом пахли теплые круглобокие ватрушки, со сметанными шапочками в серединке. У меня заурчало в животе. — Плохо дело. Рин, ты ешь, не стесняйся.

Куда уж мне стесняться… Она не сказала ни одного бранного слова, когда ее муж притащил меня посреди ночи к себе в дом. Она нагрела воды и заставила меня отмыться от крови и грязи. Дала мне новую расшитую рубашку и широкую крашеную юбку. А сейчас по-матерински пыталась накормить. Мне было стыдно.

К столу вышли дети, и разговоры смолкли. Соломенная куколка принадлежала младшей, семилетней малышке с темными кудряшками и лукавым серым взглядом, вторая дочь, лет на восемь постарше — серьезная девушка с двумя темными косами и глазами отца. Старший сын, пепельноволосый парень, мой ровесник, вышел к столу с книгой в руках и, не дожидаясь остальных, принялся наворачивать ватрушки.