Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 2

• Название: Золотой тюльпан. Книга 2
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88590-389-1, 5-88590-391-3

В романе «Золотой тюльпан» повествуется о судьбе талантливой художницы Франчески Виссер — личности яркой и незаурядной. Следуя по стопам своего отца — живописца Хенрика Виссера — она посвящает свою жизнь искусству и ради него готова отказаться от личного счастья. Но возвышенная и верная любовь все-таки находит ее и помогает преодолеть жизненные трудности. Действие романа происходит на фоне полных драматизма событий трехсотлетней давности — франко-голландской войны XVII века.

---

— А, можно было догадаться. Почему же ты приготовила бульон сейчас?

— Твою диету надо изменить. С сегодняшнего дня тебе разрешается есть мясо и пить красное вино.

— Небеса услышали мои молитвы, — сухо заметил Константин. Фрау де Вер поставила серебряное блюдо с миской бульона на нем. — Первый раз его сварила для тебя молодая женщина. Она — временная нянька детей Вермеров и сестра ученицы мастера Вермера.

Она рассказывала ему все это, когда кормила его с ложечки бульоном накануне праздника Святого Николаса, радуясь, что он съел все до последней капли, но он так много забыл с того времени, когда неясно было, выживет ли он или умрет.

— Я видел ее.

— Когда? — Она подумала, что, вероятно, ее слова вызвали какой-то образ в его воображении.

— По крайней мере, мне кажется, что это она. Молодая женщина открывает каждый вечер шторы на окне, находящимся на одном уровне с моим на противоположной стороне площади. Всего на одну-две минуты. Потом снова задергивает их.

— И тебе следовало бы держать свои задернутыми, — резко произнесла фрау де Вер, не зная, как отреагировать на его наблюдательность.

Он догадался, какие мысли пронеслись в голове матери.

— Она всегда полностью одета.

— Надеюсь!

Про себя Константин подумал, что не будь молодая женщина одета, зрелище разгоняло бы скуку прикованного к постели человека! Тем не менее, он глубоко оценил ее заботу и хлопоты с бульоном. К нему поступали бесчисленные подарки и послания от доброжелателей, многих отправителей он хорошо знал сам, другие были из числа знакомых родителей. Единственное письмо, приковавшее его болезненный интерес, пришло от Изабеллы — девушки, с которой он был помолвлен. В основном, он засыпал, пока мать читала пожелания скорейшего выздоровления, так как до сих пор ему было гораздо легче находиться в полусонном, чем в бодрствующем состоянии. Возможно, он проспит всю свою жизнь, подобно очень старым людям, и дремота казалась соблазняющим способом вырваться из изуродованного будущего, к которому приговорила его судьба.

— Вот бульон, мой милый. Ты уверен, что сможешь справиться сам?

Константин взглянул на милое, доброе лицо матери, когда она захлопотала над ним, расправляя салфетку и подавая ложку. Осознавала его мать или нет, но она попала в свою стихию, когда он вновь стал беспомощным как младенец, и все ее материнские инстинкты возродились с прежней силой. Он одновременно и любил, и жалел ее. То, что произошло, явилось суровым испытанием, как для него, так и для нее, но он не знал, сколько еще сможет выдержать эту сверхзаботливую атмосферу, которую создала в его спальне мать.

— Я прекрасно справлюсь, мама.

И все же ему понадобилось немало усилий, чтобы поесть, так как в руках почти не осталось силы. Сначала он несколько раз ронял ложку, и бульон проливался, усиливая чувство унижения. К счастью, доктор прислал сиделку — бесстрастную флегматичную женщину средних лет с широкой, словно баржа, спиной, и она заботилась о личных нуждах, связанных с уходом за лежачими больными. С самого начала она выставляла за дверь всех, включая и его мать, на время перевязок. Он испытывал благодарность за то, что она всегда давала ему кусок материи, кусая который можно было заглушить стоны, вырывавшиеся иногда, когда приходилось менять присохшие к ранам бинты. Он не знал, какие крики издавал во время прижигания после ампутации, так как у него не осталось никаких воспоминаний о той ночи.

Его мать болтала, пока он наслаждался бульоном. Но она не упомянула того, что он хотел знать больше всего на свете, поэтому Константин прервал ее:

— Нет известий, когда Изабелла приедет повидаться со мной?

— Дороги все еще плохи для путешествий. Она приедет, как только появится возможность. Ночью опять шел снег.

Константин проклинал эти снегопады. И по-прежнему отказывался принимать посетителей, хотя местные друзья заходили много раз. Они были бы слишком бодрыми и сердечными, в смущении не зная, что сказать, а он не смог бы выдержать плохо скрытое сочувствие приятелей по спортивным играм, что он, побеждавший их всех в беге, скачках, катании на коньках оказался в столь ужасном состоянии. После того, как придет Изабелла, и они обговорят его новое положение, он, возможно, отнесется по-другому к приему посетителей. Но в настоящее время его не покидало странное ощущение, будто он находится в преддверии ада.

Глава 15

Людольф вернулся в Амстердам из Парижа через Антверпен. В эти дни он тщательно заметал следы. Конечно, очень хорошо, что бюргеры и купцы проявляют благосклонность к Франции, но когда Людовик XIV двинется присоединять к своим владениям Голландию, они могут отнестись враждебно к французскому господству. В этот свой визит он был принят в самом Версале, и его вычурный поклон «королю-солнцу» по чрезмерной пышности не уступал никому из французов.

Первым делом по возвращении домой после долгого отсутствия следовало разобрать груду писем, ожидающих его. Обнаружив послание от Виллема де Хартога, он рывком разорвал пакет, теряясь в догадках, о чем оно. К его облегчению в письме сообщалось об освобождении Хендрика. Известие об аресте художника дошло до него лишь тогда, когда он собирался выезжать из Антверпена домой, но «великая снежная буря» спутала его планы, задержав возвращение еще на три недели. Если бы Хендрик получил серьезный приговор, его власть над ним значительно бы уменьшилась. Легкая улыбка приподняла уголки толстых губ Людольфа. Сейчас, когда Хендрик получил представление о том, что такое тюрьма, он явно не захочет вновь оказаться там.

Среди почты также находилось письмо от Гетруд, написанное перед Рождеством, и вдобавок к более важным сообщениям, в нем говорилось, что Алетта, сестра находящейся под ее опекой молодой дамы, приехала в Делфт и в настоящее время зарабатывает на жизнь, присматривая за детьми Вермеров. Людольф задумчиво барабанил ногтем по письму. У нянек, как правило, очень мало свободного времени, следовательно, маловероятно, что присутствие Алетты значительно повлияет на опеку над Франческой. Людольфу даже в голову не приходило, что какая либо из сестер Франчески поедет в Делфт, кроме разве особых визитов вместе с отцом.

Он подошел к окну и взглянул на зимний сад. Теперь невозможно увидеть, заменили ли за время его отсутствия плитки на дорожках. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Дорн объявил, что его не удовлетворяет качество плитки, и отправил ее назад. Основу из песка и булыжников уже заложили, но Людольф с нетерпением ждал окончания всех задуманных работ.

— Для общей гармоничной разбивки сада важно, чтобы материал был точно такого цвета, какой требуется, что, в свою очередь, украсит весь дом, — сказал ван Дорн, показывая кусок плитки, чтобы продемонстрировать ее недостатки.

Что касается Людольфа, то он был не в состоянии определить, чем же не хороша данная плитка, но за многие годы научился считаться с мнением специалистов, запоминая их высказывания; это входило в число способов, при помощи которых он поднялся из весьма суровой жизни в начале до своего сегодняшнего положения с перспективой получить в будущем еще более высокий пост. Точно также и его отшлифованные изящные манеры являлись плодом тщательных наблюдений.

Он гордился собой за то, что никогда не упускал из виду цели — достичь богатства и власти, которая придет вместе с деньгами. Про себя Людольф развлекался, когда Сибилла, навещая Амалию, призналась ему, что хочет иметь богатого молодого мужа. В ее словах угадывался намек ему — устроить парочку нужных знакомств, но он ничего никогда ни для кого не делал, если не видел какой-либо собственной выгоды, даже несмотря на то, что заметил в Сибилле ту же алчную страсть к богатству, что сжигала и его в ее возрасте.

Когда он находился в Версале во время последнего визита, одна графиня, обнаженная и благоухающая ароматом духов в своей мягкой постели, погладила его грудь и обратила внимание на целый ряд шрамов, покрывающих тело. Людольф дал обычный в таких случаях ответ:

— Они получены на службе моей стране.

Эта удобная ложь всегда растопляла сердца женщин. Единственной представительницей прекрасного пола, знающей, что эти раны были нанесены оружием моряков, защищавших от захвата богатый груз своих кораблей и собственную свободу, являлась Гетруд. Каперы пользовались дурной славой безжалостных убийц по отношению к пленникам. Людольф оставлял в живых лишь тех, кого мог продать арабским торговцам рабами у побережья Северной Африки. Несмотря на свой дикий способ зарабатывать на жизнь в то время, он, как только представилась возможность, вложил деньги в законное дело — торговлю судами сначала в Антверпене, а затем и в Амстердаме. В каждом случае он действовал через посредников, и оба приносили богатый доход, так как цены его были конкурентноспособны, а никто не любит хорошую сделку больше, чем голландец. Он делал капиталовложения — и тоже с успехом — и в другие проекты.