Итоги Итоги - Итоги № 42 (2013)

• Название: Итоги № 42 (2013)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

Многие интересуются, кто же был реальным прототипом Швейка. По одной из версий настоящий Йозеф Швейк был чешским легионером, попавшим, как и Гашек, в лагерь для военнопленных в Дарнице, а в 1917 году воевавшим под Зборовом (это сражение между Чехословацким корпусом и австро-венгерскими войсками вошло в историю как «момент пробуждения национального самосознания чехословаков». — «Итоги»). В 1918 году реальный Швейк служил в чехословацкой разведке и благополучно вернулся на родину из Владивостока. Вполне вероятно, что он действительно был знаком с дедом. После возвращения из России в конце 1920 года Гашек вновь обратился к рассказам о Швейке и в начале 1921-го написал первую часть романа. Но в Праге деда все отвлекало, и в августе он уехал в деревню Липнице, где в трактире «У чешской короны» написал вторую, третью и четвертую части. Послевоенный Швейк другой: мягкий юмор исчезает, и в рассказах появляются жесткость и цинизм. Закончить роман моему деду так и не довелось — писатель умер в Липнице 3 января 1923 года.

— Почему вашего деда называют великим мистификатором?

— Никто не знает, каким он был на самом деле. Он любил розыгрыши и придуманные истории. В гостиницах Гашек часто селился под вымышленными именами, чтобы незаметно скрыться, не заплатив. У деда было множество псевдонимов, сбивавших с толку австро-венгерскую цензуру и царскую охранку. Например, одним из псевдонимов, который он использовал в журнале «Чехослован», выходившем в Киеве, был «доктор Владимир Станко». В одной из статей Владимир Станко рассказывает, как однажды разоблачил провокатора, который появился в редакции. В «Чехослован» зашел незаметный человечек, что-то лопотавший будто бы по-итальянски и назвавший себя рабочим: «Скрываюсь от властей, товарищи, помогите тут у вас как-то устроиться». Его итальянский показался Гашеку подозрительным, но «рабочего» все-таки приютили в редакции. Наутро оказалось, что псевдоитальянец исчез вместе с гранками нескольких острых заметок. Все это грозило репрессиями — редакцию могли закрыть с минуты на минуту и всех, кто там работал, отправить в тюрьму. Однако Гашек успел сообщить своим друзьям приметы подозрительного типа и попросил их помочь. Фальшивого итальянца выследили и избили в темном киевском переулке, а компромат изъяли.

Соотечественники Гашека воспринимали — не без оснований — как завсегдатая кабаков, кутилу, алкоголика, для которого нет ничего святого. А он до сих пор остается в сотне самых читаемых писателей мира. Этот пьяница всего за 39 лет жизни написал помимо «Швейка...» более 1500 юмористических рассказов и фельетонов, многие из которых начали издавать только в конце 50-х — начале 60-х годов. Говорят, что все свои гонорары он пропивал, деньги никогда не откладывал. Но выпивка с друзьями и широкое застолье назывались у деда «инвестициями в творческий процесс»: за кружкой пива в кабаке он узнавал самые невероятные житейские истории, которые превращались позднее в тексты... В 1911 году Гашек предпринял попытку самоубийства — прыгнул с Карлова моста. Правда, многие считают, что то была тоже мистификация, все было не всерьез. В том же году дед пишет пародийный манифест «партии умеренного прогресса в рамках закона» — создание ее было его очередным политическим розыгрышем. От этой пародийной партии Гашек выдвигался на выборах в австрийский парламент. «Граждане! Голосуйте только за партию умеренного прогресса в рамках закона, которая вам гарантирует все, что хотите: пиво, водку, сосиски и хлеб!» — один из гашековских лозунгов, а другой вовсе абсурдный: «Если вы изберете нашего кандидата, мы защитим вас от землетрясения в Мексике».

— Шутки шутками, а на войне ваш дед проявил настоящую храбрость...

— ...И, кстати, за годы, проведенные в России, он не пил ни капли алкоголя! Думаю, экстремальные обстоятельства так повлияли. Над дедом навис двойной смертный приговор за дезертирство из армии Австро-Венгерской монархии, а также за то, что позднее Гашек вышел из Чехословацкого корпуса, поскольку был не согласен с политикой белочехов. Чтобы избежать смерти, Гашек скитался три месяца в лесах под Самарой и все же сумел выбраться из окружения: когда его задержали чехословаки, пытаясь проверить документы, мой дед виртуозно сыграл слабоумного сына немецкого колониста из Туркменистана: «Да крестьянин я, совсем глупый, ничего не понимаю, что тут у вас происходит, дела мне нет, что вы кого-то ищете».

— Похоже, страсть к острым ощущениям и привела вашего деда в нашу страну во время революции.

— Жизнь сформировала его мятежником. Ярослав родился в 1883 году в бедной семье. Отец Йозеф был учителем математики в школе, работал бухгалтером в банке «Славия». Умер он рано, и мать переезжала с двумя сыновьями с одной квартиры на другую, более дешевую, едва сводя концы с концами. Из гимназии Ярослава выгнали, два года он работал помощником продавца в магазине аптекарских товаров. Рано начал участвовать в демонстрациях, набивая полные карманы камнями и забрасывая ими полицию. Аттестат зрелости Гашек все-таки получил, сдав экзамены в торговой академии. В аттестате, кстати, было отмечено, что он знал пять языков: французский, немецкий, венгерский, русский и польский, не говоря о своем родном чешском. Все эти языки надлежало знать подданному Австро-Венгерской монархии. Позднее дед писал с иронией: «Самые счастливые люди те, которых насильно не образовывали», намекая на то, что образованные видят резче несовершенство мира, и это их больше раздражает. Когда Гашеку было около 20 лет, он отправился странствовать по Словакии, Венгрии, Словении, Румынии и Галиции (часть западной Украины), не имея ни гроша за душой. Пропитание они с братом Богуславом добывали милостыней, ночевали под открытым небом. О словацких деревнях и венгерских обычаях, красотах Бессарабии и гостеприимстве украинцев Гашек пишет в путевых заметках и публикует их уже в 1901 году. Он довольно быстро становится популярным в Праге журналистом. Позднее Гашек поступает на работу в банк «Славия», но вскоре бросает стабильное и доходное место клерка. В один прекрасный день он просто исчезает, не ставя начальство в известность, и отправляется странствовать на Балканы. Матери он тогда коротко объяснил: «В банк больше не вернусь. Мне там все осточертело». Через пару месяцев на домашний адрес из банка пришло письмо о том, что Гашека уволили, поскольку он «не ходил на работу»... В 1903 году в Кракове деда задержала полиция, и он попал ненадолго в тюрьму: у бедняги не оказалось ни денег, ни документов. Мать отправила деньги на обратный билет, но Ярослав проиграл их в карты. Пришлось посылать снова, однако на сей раз Гашек деньги пропил. Как тогда мой дед вернулся в Прагу, остается загадкой. Однако он сразу же попал в полицейские хроники — помочился у комиссариата. В это время Гашек сошелся с анархистами: редактировал их газеты, ходил на митинги... А с 1908 по 1911 год дед редактировал такие пражские журналы, как, например, «Женский обзор» или «Мир животных», из которого его в итоге выперли, потому что он придумывал истории про несуществующих зверей. Но все это, конечно, было только прелюдией к его «хождениям по мукам».

— Это вы о революционном периоде?

— Трудно судить о тех временах с наших нынешних позиций... Начиналась Первая мировая война, и дед вступил в австро-венгерскую армию. При этом Гашек не скрывал от друзей, что в армии задерживаться не собирается и хочет перейти на сторону России, которая его притягивала как магнит. Повод представился в сентябре 1915 года в украинском местечке Хорупань: австро-венгерские войска были напуганы могучим наступлением русской армии и обратились в бегство. Когда царская армия заняла Хорупань, Гашек проснулся, вышел босой на улицу и приветствовал русских солдат, подняв руки над головой. Полгода он провел в лагере для военнопленных в Дарнице, что под Киевом, где были пленные со всех фронтов. Жили в землянках, которые копали сами в мерзлой земле. Голод, мороз, болезни... Пленных хоронили сотнями в ближайшем лесу. Но дед умудрился там выжить — он поддерживал товарищей и сохранял чувство юмора, что бы ни происходило. Оттуда Гашека отправили в другой лагерь в Самарской губернии, где он провел полгода, заболел тифом и чуть не отправился на тот свет. Несмотря на то что многие солдаты-славяне из австро-венгерской армии сдавались в плен добровольно, в царских лагерях им поручали самую тяжелую работу и обращались, как отмечают историки, хуже некуда. В основном таких пленных отправляли строить железную дорогу в Мурманске. Но деду повезло избежать этого. В 1916 году в России был создан Чехословацкий корпус, куда могли вступить чехи и словаки, бывшие солдаты австро-венгерской армии, — это была новая армейская единица, которая впоследствии должна была бороться за самоопределение Чехословакии. Гашек вступил в этот корпус, его зачислили в полк имени Яна Гуса писарем. После Октябрьской революции 1917 года мой дед критиковал большевиков за ликвидацию свободы слова, мысли и вероисповедания, писал о том, что «большевики лишили нас Рождества». Потом дед разочаровался и в Чехословацком корпусе, покинул окопы и вообще ушел в бега. Добрался до Симбирска и оттуда до Москвы, где вступил — видимо, опять переменив симпатии, — в чешскую секцию Российской коммунистической партии (большевиков). Не исключено, что он встречался с Троцким, который занимался новообращенными в большевизм иностранцами. Троцкий слыл интеллектуалом, и вполне вероятно, что они с Гашеком вели умные беседы о литературе. Карьера в Красной армии разворачивалась у Гашека стремительно. Дед становится одним из помощников коменданта Бугульмы, руководит армейской полевой типографией в Уфе, пишет листовки-агитки («Все на сторону Красной армии!»), становится ненадолго «заведующим иностранной секцией политического сыска 5-й армии».