Кирилл Клеванский - Колдун. Путешествие на восток

• Название: Колдун. Путешествие на восток
• Автор: Кирилл Клеванский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013

Кто такой Тим Ройс?

Тим Ройс — это человек, прошедший через самую кровавую кампанию в истории военного дела Империи за последние сто лет.

Тим Ройс — это наемник, который прополз по пещерам Харпуда, который сражался на пылающих стенах Мальгрома. Это солдат, одолевший сильнейшего мага столетия, убийца, ушедший от ищеек Третьей управы, внушающей ужас даже самым честным гражданам.

Что ждет Тима Ройса?

Новые опасности и приключения на пути до края мира — столицы Алиата.

---

Через полтора часа кропотливого труда, все линии замкнулись и можно было приступать к заполнению печати. Всего я использовал сорок шесть слов, на восьми разных языках. Комбинируя их во всевозможных последовательностях, я пытался не оставлять никакого двузначения, дабы печать вышла четко сконструированной, без всяких лазеек, которыми может воспользоваться вражеский маг. Хотя, что-то мне подсказывает, что в этой глухомани, не то что мага, а деревенского ведуна не встретишь. Но мало ли когда мне пригодится эта конструкция. А если и нет, то при случае продам её караванщикам. Печать то любой чародей запитать может, вот их маги и воспользуются. Деньга малая, не больше четверти медного за одну закладку-трафарет, но на миску с дешевой похлебкой, где воды больше чем самой похлебки, хватит.

Когда же было законченно и со словами, я с легкой ноткой умиления, взглянул на дело рук своих. Это не те, безобразные, уродливые деревянные фигурки, здесь было настоящее искусство. Достав еще девять пустых закладок, я разложил их на земле в ряд. С левого конца положил недавно изготовленную печать. Закрыв глаза и потянувшись к дару (можно было и не закрывать, но такому слабаку в магии как мне, так было проще) я положил руку на трафарет. А потом, когда почувствовал как энергия откликнулась и потянулась к ладони, провел рукой над всеми листочками. Открыв глаза, и ощутив небольшой отток сил, я увидел десять одинаковых печатей. Вообще, это для меня копировка закладок, не самое тривиальное занятие, а для среднего мага, это как щелчок пальцами, трафареты могли гонять только так.

Теперь можно и помагичить. Убрав ненужные в данный момент закладки в дневник, вложив их в нужный раздел, я зажал между указательными и безымянными пальцами правой руки, оставшийся листочек. Вскоре он напитался энергией и засветился ровным, серебристым светом. Разжав пальцы, я метнул листок в костер. Тот, лишь коснувшись оранжевых лепестков весело трещавшего пламени, мгновенно сгорел. И с этого момента, изредка, если присмотреться, в костерке можно было заметить редкие серебряные нити, они будто седые пряди на рыжей шевелюре, то появлялись, но лишь за тем чтобы спустя удар сердца, мгновенно исчезнуть.

"Ну вот и все" — подумал я и потянулся.
Отток магических сил был невелик. Я специально сделал такую печать, чтобы не я её питал, а энергия пламени. Теперь, самое главное, не дать ему потухнуть. На с этим я справлюсь, пребывая в волчьем сне, когда каждые четверть часа ты просыпаешься, но вскоре снова засыпаешь могильным сном. Полезное умение, тщательно вкочерыженное мне в голову "заботливым" Добряком, наставником из далекого прошлого. Вот и сейчас, подкинув пару полешек в костер, я заснул сидя, лицо к чаще, спиной к барышне, которая сейчас, вероятно видела себя на приеме во дворце Алиата, где все её желания исполнялись быстрее, чем она успевала их озвучить. Мне же, для счастья, хватало эфемерных дворцов повелителя снов, где ни один смертные не смел меня беспокоить…

Утром, когда солнце лениво и нехотя, касалось верхушек деревьев, пробуждая в их кронах птиц, я, с наслаждением потянувшись, поднялся на ноги. Одновременно со мной поднимался и лес. Легкий, немного суховатый, юго-восточный ветер, играл листьями и травой, и их шорох, сплетаясь в бесконечном потоке еле слышных звуков, будто порождал затяжной зевок тысячелетнего леса. Все чаще и все громче, кричали перепелки, шуршали кусты — звери спешили на водопой. А по самым тайным тропам, шли в свои темные уголки ночные звери, утомившись на охоте, они собирались провести денек дремля и отдыхая. И лес, будто чувствуя что опасность миновала, широко раскинул свои зеленые объятия.
Под лучами солнца, россыпью бриллиантов сверкала утренняя роса, её я собрал в маленькие кружечки, выдолбленные из полена. Наслаждаясь пьянящей свежестью я чуть углубился в чащу, здесь я собрал коренья и ягоды. Это не очень-то и сложно если знаешь где и что искать. Вот например куст с синими, немного вытянутыми ягодками, будто маленькие груши. Их есть нельзя, если вам не охота пару дней мучиться от боли в желудке, зато корни этого куста весьма питательны. Вытянув нож, я наклонился и собирался уже их подрезать, как в стороне раздался еле слышный шорох и более отчетливо — чавканье.
Осторожно, дабы не спугнуть неизвестного, я медленно приподнял голову над кустом. С другой стороны куста, так же медленно, поднимал голову рыжий… олененок! Его маленькие черные рожки, мощные, вытянутее челюсти, перемалывающие листья, и темные маслянистые глаза. Не знаю что у меня во взгляде прочитал этот гордый представитель лесной фауны, но уже мгновение спустя он умчался куда-то в глубь. Я же, очнувшись, утер с подбородка слюну…
Не знаю, преодолел ли я звуковой барьер пока мчался на поляну. Там, у почти погасшего костра уже сидела проснувшаяся Принцесска. На самом деле она вставала почти засветло, и в то время пока я занимался собирательством, она проводила утренний моцион. Ну, у девушек с этим сложнее, поэтому не стану зацикливать на данном моменте внимание.

— Собирайся! — крикнул я ей. — Мы идем на охоту!

— Охоту? — переспросила леди.

— О темные боги! — вскрикнул я. — Да, на охоту. И если ты не будешь медлить, может чего и поймаем.

— Но… но…

Зарычав, я быстро затоптал костер, завалил его приготовленными заранее ветками, и, схватив дворцовую девчонку за руку, потащил её в лес. Она упиралась, пыталась вырваться, привычно посыпала мою голову всякими нелестными эпитетами, но стоило мне упомянуть, что возможно на обед, или ужин у нас будет мясо, как она тут же успокоилась. В её глазах загорелся нездоровый блеск, и вскоре она позволила мне ввести её в курс дела. Мы как раз стояли в тени раскидистого туба, а ветер поменял свое направление и если по курсу кто-то есть, то нас не учуют.

— Значит так, — начал я свою лекцию. — Твоя задача проста. Идешь след в след за мной, склоняешься так низко, чтобы быть ниже первых веток на вот этих деревьях. Крутишь головой на полный оборот и стараешься не задевать ничего, что можно задеть. Стараешься не наступить на все, на что можно наступить.

Девушка сделала глаза по серебрянику, и возмущенно прошипела.

— И как я должна это сделать?!

— Не мои проблемы, — в тон ей прошипел я. — Но если из-за тебя мы упустим добычу…

— То что? — вдруг усмехнулась она. — Что же ты мне сделаешь?

— Ооо, — довольно противненько улыбнулся я. — Ты непременно об этом узнаешь. Но, надеюсь, твоего здравомыслия хватит на то чтобы просто послушаться меня.

Леди еще некоторое время стояла, скрестив руки на груди и размышляя над ситуацией. В конце концов она спросила.

— И чем же ты собираешься охотиться? — а ехидство так и прет.

И правда — чем? Я взлохматил волосы и оглянулся.

— Хе! — обрадовано воскликнул я и поднял с земли толстую палку почти метр длинной. Она была кривая и вся в сучьях. — Вот этим.

Ламия презрительно воззрилась на мое орудие и фыркнула.

— Кажется, на ужин снова трава, — пробубнила она.

Я лишь загадочно улыбнулся и велел следовать за мной. Оставив леди за спиной и положившись на её благоразумие, я согнулся в три погибели. Открыв сумку, я достал нужную закладку и обмотал её палку, так, если что, будет быстрее. А теперь началась охота.

Если серьезно, то человеческая охота, мало чем отличается от животной. Я, заходя к предположительной цели, старался что бы ветер дул мне в лицо, а солнце находилось за левым плечом Все это даст мне возможность внезапно атаковать, и именно так поступают животные. Ну, оно и неудивительно. Ведь когда-то, когда люди ходили обмотавшись в шкуры, и не различали оружия от орудия, их учителями и были звери. Они, люди, подражали их повадкам и движениям, и даже олицетворяли с себя со своими четвероногими или крылатыми соседями. Конечно, прошло много лет, но суть осталась неизменна.

Пригнувшись, я аккуратно затрусил меж кустов. Следы олененка были четкими, как рисунок на белоснежном холсте. Вот, в еще сырой, вязкой земле, четкий след его копыт. А в полуметре впереди, еще один, чуть более глубокий. Неопытный и незнающий разумный, увидев это, не сделает ровно никаких выводов. Но я же, за пять лет в лесу, научился читать её как послушник в монастыре умеет читать Священное Писание. У леса не было от меня тайн и секретов, и видя эти четыре отпечатка, я уже знал что олененок пробежал здесь минут пять назад. Он был явно напуган и в бег вкладывал все свои силы, а значит он наверняка направился к своему стаду или к пасующееся неподалеку матери. Что ж, над идти дальше.

Измерив пальцами глубину последних отпечатков, я поспешил к следующим. Иногда след терялся на слишком сухое земле или на камнях. Тогда я возвращался назад и прикидывал траекторию бега, после чего безошибочно выбирал верное направление. Иногда приходилось подолгу замирать на одном месте и ждать когда ветер сменит направление. Чаще, лишь раздаться рядом шорох листвы или дятел решит достать назойливого жучка, или просто дерево скрипнет, я вновь замирал, опасаясь издать неровный звук, который для коренных обитателей леса, звучит резче и громче чем для горожан треск пожарной сирены.