Артур Кларк - Фонтаны рая

• Название: Фонтаны рая
• Автор: Артур Кларк
• Издательство: М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2010. — 720 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42896-0

Невозможно представить себе мировую научную фантастику без такой грандиозной, яркой и оригинальной составляющей, как литературное наследие Артура Кларка. В этот сборник вошли два романа и повесть великого писателя, ученого и футуролога. «Земная Империя» — о возвращении колонистов Титана на «историческую родину». «Фонтаны рая» — о строительстве орбитального лифта в XXII веке. «Да не настанет ночь» — о том, как в невообразимо далеком будущем человечество почти исчезнет с лица земли, но получит шанс возродиться.

Роман «Земная Империя» публикуется на русском языке впервые.

---

— Это отнюдь не заранее продуманная демонстрация, но допускаю, что она могла произвести впечатление. А теперь начнем обычную ознакомительную процедуру. Просуньте, пожалуйста, палец в это кольцо.

Раджасингх замер в нерешительности: Морган держал в руках небольшой полый цилиндрик, раза в два побольше обручального кольца, и держал так напряженно, словно тот был наэлектризован.

— Меня не ударит током? — осведомился экс-дипломат.

— Не ударит, хотя, возможно, и удивит. Попытайтесь забрать у меня эту штуку.

Раджа не без робости взялся за кольцо — и едва не выронил: кольцо, как живое, рванулось к Моргану, вернее, к коробочке в руках у Моргана. Коробочка издала легкое жужжание, и Раджасингх почувствовал, как некая таинственная сила тянет его за палец. «Магнетизм?» — спросил он себя и тут же отверг это нелепое предположение: ни один магнит в мире не ведет себя подобным образом. Но при всей своей невероятности это предположение подтверждалось: другого объяснения он просто не видел. То, что происходило сейчас, смахивало на обыкновенные состязания по перетягиванию каната — только канат был невидимым.

Как Раджасингх ни всматривался, он не мог заметить и намека на нить, леску, проволочку, соединяющие кольцо, в которое он продел свой палец, с жужжащей коробочкой, — а Морган и впрямь обращался с ней, точно рыбак со спиннингом. Раджа протянул было свободную руку, чтобы обследовать пустоту между коробочкой и кольцом, но инженер стремительным движением откинул его руку.

— Простите за грубость, — сказал Морган, — просто вы все пробуете одно и то же, едва догадаетесь, в чем дело. А ведь так можно серьезно пораниться.

— Значит, кольцо действительно связано с вашей коробочкой невидимой нитью? Остроумно — но какой в этом смысл, не считая салонных фокусов?

Морган рассмеялся от души.

— Скоропалительный вывод, но вины вашей здесь нет. Он и впрямь напрашивается, хотя и несостоятелен. Вы не видите связующей нйти просто потому, что ее толщина — всего несколько микрон. Много тоньше паутины.

— Немыслимо! — откликнулся Раджасингх и тут же поймал себя на мысли: «Наконец-то банальное восклицание оказалось предельно точным…» А вслух спросил: — Как же вы этого добились?

— Это итог двух столетий развития физики твердого тела. Перед вами сплошной нитевидный кристалл, как бы лишенный всех измерений, кроме одного. И представьте себе, что это кристалл алмаза, хотя помимо углерода в нем содержатся в тщательно подобранной пропорции следы нескольких других элементов. Производство таких кристаллов возможно только на орбитальных заводах, в условиях невесомости, чтобы сила тяготения не влияла на процесс их роста.

— Фантастика, — прошептал Раджасингх, обращаясь, в сущности, к самому себе. Он легонько подергал кольцо, по-прежнему надетое на палец: ему не пригрезилось, невидимая нить была на месте, — Да, могу себе представить, сколько у этой штуки разных технических применений. Ею можно отлично резать сыр…

Морган расхохотался.

— Ею можно в одиночку свалить толстое дерево, затратив на это не больше двух минут. Но работать с такой нитью нелегко, даже опасно. Чтобы наматывать и разматывать ее, приходится использовать особое приспособление — мы назвали его «паук-прядильщик». «Паук», который у меня в руках, задуман как демонстрационный прибор и снабжен электродвигателем. Мощности его хватит на то, чтобы поднять килограммов двести. Что ни день, я нахожу для этой игрушки какое-нибудь новое применение. Во всяком случае, сегодняшний мой «подвиг» — отнюдь не первый…

Раджасингх снял с пальца кольцо, почти сожалея о том, что приходится расставаться с ним. Кольцо стало падать, потом удержалось неведомо на чем и принялось раскачиваться взад и вперед, пока Морган не нажал на кнопку и «паук-прядильщик», издав легкое жужжание, не втянул свою пряжу в коробочку.

— Но, я надеюсь, доктор Морган, вы проделали столь дальний путь не только для того, чтобы поразить меня очередным достижением науки? Не скрою, я поражен, однако разрешите узнать, какое я имею к этому отношение…

— Самое непосредственное, господин посланник, — ответил инженер, неожиданно переходя на сухой, почти официальный тон, — Вы совершенно правы в своем предположении, что этому сверхпрочному материалу найдется масса полезных применений. Иные мы сегодня еще едва предвидим. А одно из них может привести к тому, что ваш тихий маленький остров станет, на радость или на беду его жителям, центром нашей планеты. И не только планеты — всей Солнечной системы. Благодаря этой вот ниточке Тапробан станет ключом ко всем планетам. А в один прекрасный день — и к звездам.

10 МОСТ ВСЕХ МОСТОВ

Пол и Максина были самыми близкими, самыми давними его друзьями, но до этого дня они ни разу не встречались между собой, больше того, если Раджа не заблуждался, даже ни разу не общались по каналам связи. Да и зачем бы им разговаривать: за пределами Тапробана никто и не слышал имени профессора Саратха, в то время как Максину Дюваль в Солнечной системе мгновенно узнал бы каждый — не только по лицу, но и по голосу.

Гости уселись в глубине библиотеки, откинувшись на спинки кресел, Раджасингх расположился у пульта. И все трое внимательно смотрели на четвертого участника встречи, который стоял неподвижно в центре комнаты.

Слишком неподвижно. Какой-нибудь путешественник во времени, прибывший из прошлого и незнакомый с повседневными чудесами электронной эпохи, решил бы после недолгого замешательства, что видит превосходно выполненную восковую куклу. Однако, присмотрись он повнимательнее, и его непременно смутили бы два обстоятельства. «Кукла» была полупрозрачной, во всяком случае, яркие огни легко просвечивали сквозь тело; а кроме того, ноги у нее как бы растворялись в воздухе над самым ковром.

— Узнаете вы этого человека? — спросил Раджасингх.

— В жизни его не видел, — мгновенно отозвался Саратх. — И это ради него ты вызвал меня из Махарамбы? Мы только-только собрались вскрывать усыпальницу…

— А мне, — вмешалась Максина Дюваль, и в ее знаменитом контральто проскользнула нотка легкого раздражения, способная любого (кроме таких толстокожих, как профессор Саратх) аккуратненько поставить на отведенное ему в ее присутствии место, — мне пришлось покинуть мой тримаран в самом начале гонок по озеру Саладин. Само собой разумеется, я знаю доктора Моргана. Уж не задумал ли он строить мост с Тапробана в Индустан?..

Раджасингх рассмеялся.

— Да нет, мы уже двести лет вполне обходимся дамбой. Извините, что вытащил вас сюда; впрочем, вы, Максина, обещали выбраться ко мне в гости столько раз, что я сбился со счета.

— Признаю свою вину, — вздохнула она. — Так неотлучно торчу у себя в студии, что подчас совершенно забываю об ином, настоящем мире и о населяющих его тысячах закадычных друзей и миллионах близких знакомых.

— К какой же категории вы относите доктора Моргана?

— Встречалась с ним раза три-четыре. После завершения Гибралтарского моста мы брали у него большое интервью. Весьма незаурядный тип.

«Ого, — подумал Раджасингх, — в устах Максины это прямо-таки комплимент…» Вот уже более трех десятилетий она являлась, пожалуй, одной из самых уважаемых представительниц своего нелегкого ремесла. Она была обладательницей всех высших профессиональных наград: Пулитцеровской премии, специального приза всемирной «Глобал таймс», премии Фроста. И это лишь надводная часть айсберга: совсем недавно, к примеру, она временно отказалась от активной работы, подписав контракт на двухлетний курс лекций на факультете электронной журналистики Колумбийского университета.

Все эти почести несколько смягчили ее нрав, хотя и не избавили от склонности к язвительным остротам. В свое время она пылко воскликнула: «Поскольку женщинам предоставлено исключительное право рожать детей, то, надо думать, милосердная природа приберегла какую-нибудь привилегию и для мужчин. Только я что-то не соображу какую». Теперь она волей-неволей утратила былую непримиримость — и тем не менее недавно отхлестала подвернувшегося под горячую руку директора-распорядителя: «Я женщина, черт возьми, а не просто фамилия в картотеке!..»

В том, что она женщина, никто не посмел бы усомниться: она была замужем четыре раза, а о том, каких она подбирает

себе ассистентов, ходили легенды. От ассистентов-операторов, независимо от пола, требовались молодость и атлетизм: бегать с оборудованием весом до двадцати килограммов — не шутка. Ассистентами Максины Дюваль выступали неизменно мужчины и неизменно самые красивые; в телевизионных кругах ходила давняя эпиграмма: «Коль не красавец ты, едва ль тебя заметит М. Дюваль». Эпиграмма была в сущности беззлобной: Максину любили даже ее профессиональные противники, даже те, кто ей смертельно завидовал.