Брайан Гарфилд - Кто следующий?

• Название: Кто следующий?
• Автор: Брайан Гарфилд
• Издательство: Фидес
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-88374-025-1

«Первоклассный, захватывающий, один из лучших романов на протяжении ряда лет…» — так откликнулась американская пресса на появление романа Б. Гарфилда «Кто следующий?»… Страшные новости обрушивались на Вашингтон одна за другой: бомбы террористов разрушили Капитолий… погибли десятки конгрессменов… похищен новоизбранный президент… Роман «Line of succession» — это драматическая история напряженного расследования преступления и поиска исчезнувшего первого государственного лица.

---

Тогда это, возможно, был Сезар или какой-нибудь грызун, прячущийся в этих стенах.

Но Алвин тоже услышал звук и остановился посреди комнаты, прижимая к себе Фэрли, рука которого была закинута на его плечи. Алвин обхватил Фэрли за талию левой рукой, а правой вытащил пистолет. Распоряжение Стурки, отданное свистящим шепотом еще на лестнице, было коротко и ясно: «Если будут какие-либо неприятности — пристрелите его, а потом позаботьтесь о себе».

Фэрли не то чтобы был в сознании, но он не был и в состоянии комы. Его ноги по привычке переступали, но если его отпустить, он упал бы. Как пьяный.

Стурка обернулся и посмотрел на заднюю дверь. Сезар закрыл ее, когда ушел туда. Она оставалась закрытой, не было ничего слышно, но что-то привлекло внимание Стурка. За дверью находилась полуразрушенная казарменная комната, за ней покосившаяся дверь, коридор, идущий мимо того, что осталось от офицерских комнат, еще одна дверь, затем сплошные обломки камня и штукатурки — слишком сильные разрушения, для того чтобы с уверенностью сказать, что там было первоначально.

Стурка нахмурился и откинул арабский капюшон со своей головы. Он подал Алвину знак рукой. Но Алвин не успел сделать движение. Пегги увидела, как дверь распахнулась настежь и комната мгновенно наполнилась людьми, которые стреляли из винтовок…

Было темно. Пожалуй, очень мало света для стрельбы. Ее глаза привыкли к темноте, но она все еще не поняла, что случилось. Ее ослепили вспышки огня, вылетающего из стволов, вокруг стоял оглушительный шум.

Алвин находился в центре того пространства, которое она могла видеть, и она видела его совершенно отчетливо: Алвин инстинктивно стрелял в атакующих, револьвер в его руке подпрыгивал. Но Алвин ждал, когда тот, в кого он стрелял, упадет, и это дало остальным больше времени, чем достаточно. Кто-то выстрелил в Алвина, и сила удара сбила его с ног и перевернула.

Она наблюдала и не верила, что это действительно происходит. Ее голова повернулась, как во сне, и она увидела грубое изрезанное шрамами поднятое лицо Стурки, который наводил автомат для стрельбы. Стрельбы не по атакующим, а по Фэрли, который уже падал на пол…

Какой-то большой человек с револьвером стрелял, как будто он был где-то на стрельбище: сжимая револьвер в вытянутых вперед руках и стреляя с ужасающей своей ритмичностью скоростью, стреляя и стреляя, пока обойма не оказалась пустой и курок не издал сухой щелчок…

Она увидела, как Стурка падает, и вдруг подумала: «Они еще не заметили меня, здесь, должно быть, слишком темно», — и она почувствовала тяжесть пистолета, который Стурка вложил в ее руку. Она видела, как Фэрли сделал движение по полу и подумала: «Они не убили его, это моя задача — убить его, не так ли?» Но она не подняла пистолет. Она лишь стояла в глубокой тени своего угла и наблюдала, когда один из атакующих обнаружил ее и поднял свою винтовку.

Когда он выстрелил, она увидела оранжевый язык пламени.

4:39, северо-африканское время.

Лайм почувствовал острую боль в боку. Он стоял, прислушиваясь к ощущениям внутри себя.

У Стурки было шесть ран, оставленных выстрелами из револьвера тридцать восьмого калибра, и любая из них могла считаться смертельной. Лайм стрелял обдуманно, сознавая, что пришло время вытаскивать остальных и зная, что Стурка был именно тем, кого ему следовало убить.

Стурка умер у ног Лайма. Он видел, как его лицо передернулось под маской смерти, но выражение глаз не изменилось, ничто не говорило о том, что он узнал его или хотя бы понял, что происходит. Стурка умер в угрюмом молчании, без последних слов. Он лежал на каменном полу, истекая кровью, и когда кровь перестала течь, Лайм пересек комнату и подошел к тому месту, где лежал Клиффорд Фэрли.

Усталость создавала ощущение попавшего в глаза песка. Он уже чувствовал расползавшийся по комнате едкий запах смерти. Стурка был мертв, и Корби убил одного из «Ранних пташек». Девчонка Остин лежала бесформенной грудой, сраженная пулей, которая ударила ее в грудь; транквилизатор еще некоторое время удержит ее без сознания.

И Фэрли. Орр достал ручной фонарь и потряс его, чтобы заставить гореть ярче. Возможно, освещение усиливало впечатление, но Фэрли казался мертвенно бледным. Лайм опустился на колени рядом с избранным президентом. Он услышал, как Орр сказал:

— Приведи врача, Вилкис.

Один из снайперов выбежал вперед, подавая знак каравану.

Когда врач прибыл, Фэрли перестал дышать.

— Для полной уверенности нужно вскрытие.

Лайм был слишком измотан, чтобы ответить. Он только уставился на доктора в тупом отчаянье.

— Вероятно, они накачали его наркотиками, чтобы держать в повиновении, — сказал врач.

— И это убило его?

— Нет. Его убила ваша начиненная транквилизатором пуля. На фоне того, что уже содержалось в его организме, она стала смертельной дозой. Послушайте, у вас не было возможности предусмотреть это. Я могу засвидетельствовать.

Лайм не испытывал потребности переложить вину на кого-нибудь другого. Это было не существенно. Внимания заслуживал только один факт. Он совершил ошибку, и она стоила Фэрли жизни.

— Вы все сделали правильно. — Орр искренне заблуждался. — Никто из них и пальцем не успел дотронуться до Фэрли. Мы вывели их из строя до того, как они попытались заняться им. Послушайте, это не ваша вина…

Но Лайм уходил прочь. Один из агентов вызвал конвой по «уоки-токи»; и Лайм вышел наружу, чтобы встретить его, надеясь, что ночь облегчит тяжесть мыслей и чувств.

— Мне жаль. Мне чертовски жаль, сэр.

Лайм легким кивком дал Шеду Хиллу понять, что принимает его сожаления.

— Я должен поговорить с кем-нибудь по скремблеру. Попробуй связаться с Вашингтоном.

— С президентом?

— С любым, с кем получится.

— Хотите, я сделаю это, сэр?

В глубине души он почувствовал признательность и дотронулся до руки Шеда Хилла.

— Спасибо. Я думаю, что сам справлюсь.

— Я хочу сказать, что мог бы…

— Займись связью, Шед.

— Да, сэр.

Он посмотрел, как парень вприпрыжку сбежал по склону холма к «Лендроверу» и последовал за ним, гораздо более медленно, двигаясь, как сомнамбула, и спотыкаясь о неровности дороги.

Вокруг машины стояли восемнадцать — двадцать снайперов, наблюдающих за ним с виноватым сочувствием. Он подошел к их маленькой группе, и они расступились перед ним. Добравшись до «Лендровера», он ощутил такую слабость, что усомнился, сможет ли удержаться на ногах. Он отогнул вниз подножку и сел на нее. Шед Хилл протянул ему телефонную трубку.

— Это Саттертвайт. Он в штабе.

Из трубки доносился сильный треск. Статические помехи, или неисправности в работе скремблера, или, возможно, просто шум в самом кабинете.

— Говорит Лайм.

— Дэвид? Где вы?

— Я в пустыне.

— Ну?

— …Он мертв.

— Кто? Кто мертв?

— Клиффорд Фэрли.

Тишина заполнила собой фон постоянно прорывающихся помех.

Наконец послышался голос, настолько слабый, что Лайм с трудом различил его:

— Господи Всемилостивейший.

— Мы взяли их всех, если это имеет значение. Стурка и Ренальдо сыграли в ящик. — Господи. «Сыграли в ящик» — выражение, которое он не произносил и не слышал на протяжении пятнадцати лет.

Саттертвайт что-то говорил, но Лайм не уловил смысла.

— Что?

— Я сказал, что это позволяет Брюстеру вернуться в свой кабинет еще на четыре года. Пару часов назад сенат проголосовал за отстранение Холландера. Они внесли поправку в Акт преемственности. Теперь он лежит на столе президента для подписи.

— Я не знаю, о чем вы говорите. И не уверен, что меня это интересует.

— Я понимаю. — Голос Саттертвайта был едва слышен, слова с трудом доносились. — Я должен знать, как и почему умер Фэрли, Дэвид.

— Он умер от избыточной дозы транквилизаторов. Я полагаю, можно считать, что это я убил его. Мне кажется, вы вправе сказать так.

— Продолжай. Расскажи мне все.

Лайм сообщил ему все подробности, а затем спросил:

— Каковы будут ваши распоряжения относительно моих действий?

— Не знаю. Надо подумать. Пока не говорите никому ничего. Держите всех ваших людей вместе, доставьте их домой. Тело Фэрли надо перевезти в Эндрюз — я встречу вас или направлю для этого кого-нибудь другого. Возможны провокации, убедитесь, что никто из ваших людей не имеет ни малейшей связи с внешним миром.

— Вообще никаких заявлений?

— Не от вашего имени. Мы должны передать сообщение со своей стороны. Я полагаю, что с этим заявлением должен выступить президент.

Лайм смял в руках сигарету.

— Вы можете также отозвать тех семерых арестованных. Теперь уже не будет никакого обмена.

— Я так и сделаю. Хорошо, Дэвид, пока, — с фальшивой бодростью попрощался Саттертвайт и оборвал связь.