annyloveSS - Они знали

• Название: Они знали
• Автор: annyloveSS
• Жанр: Фанфик

---

Откровенно говоря, я находил Дамблдора не лучшим директором. Но и от двухмесячного правления Долорес Амбридж я, вопреки общему мнению, вовсе не был в восторге. Она, конечно, была очень строга в вопросах дисциплины и пыталась приструнить хулиганов, и в частности, этих двух Уизли, но больно уж была глупа. Потому ученики и сумели в конце-концов обвести ее вокруг пальца. Гонору-то у этой ведьмы из министерства много было, а ума и мастерства мало. Чтоб руководить такой школой, как Хогвартс, одной строгости недостаточно - нужны еще и мозги. У нее их не было, за что она и получила по заслугам…

Смерть Дамблдора я воспринял двояко: с одной стороны представлялось странным, что такой могущественный маг как он вообще мог умереть. И я до самого конца не верил, что Снейп - убийца. Даже когда тот вернулся в школу, облеченный властью директора, вместе с братом и сестрой Кэрроу. Вот уж кто не уступал мне в любви к жестким методам воспитания юных безобразников.

Казалось, что моя мечта сбылась - нарушителей стали стегать розгами и заковывать в кандалы. Но я быстро понял, что эти двое, несмотря на все свое самомнение, тупы и бездарны. Их драконовские меры не сдерживали, а только еще больше распаляли учеников. Да и не нравились они мне совершенно - им лишь бы только в кого Круциатусом выстрелить, а до самой школы никакого дела...

Профессор Снейп пытался бороться с доморощенными партизанами, но ему изо всех сил мешали другие профессора. Уж до чего они его ненавидели, мне такое отношение и не снилось! Сколько раз он их просил, чтоб они своих студентов в узде держали, так те назло ему подстегивали их к разным выходкам. И поэтому директор Снейп продолжал рассчитывать в этом отношении на меня. Я с большим энтузиазмом помогал ему, мне льстило, что в таком важном деле, как наказание нарушителей, он доверяет мне, а не Кэрроу. Уличенных в проступке студентов он предпочитал доверить мне, чем им, даже разрешив мне самому определять меру наказания, кроме особо серьезных случаев - вроде того скандала с Уизли, Лонгботтомом и Лавгуд. Это ж ни в какие ворота не лезет - попытаться совершить кражу у директора школы! Да я б их за такое как минимум на хлеб и воду посадил на недельку, а они отделались исправительными работами в Запретном Лесу вместе с этим дубиной Хагридом!

Директор после этого происшествия специально при всех в Большом Зале попросил меня не церемониться с теми, кто не умеет думать о последствиях своего поведения и постараться, чтобы у них больше не возникло желания повторять свой опыт. При этом он советовал уделять большее внимание привычным для студентов формам отработки, чем телесным наказаниям, потому что, в силу своей унизительности, такие меры действуют сильнее, в то время, как физические страдания наоборот - заставляют чувствовать себя героями, страдающими за правое дело.

Я не был никогда сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть, но не был я и полным идиотом. Поэтому мне, в отличие от Кэрроу, было понятно, что давая такое распоряжение, Снейп думал об учениках. Потому-то меня и злило, что студенты и другие профессора ругали его, на чем свет стоит. Невдомек им всем было, что уж лучше я, чем Кэрроу, лучше драить сортиры без магии, чем стать мишенью для испытания Темных проклятий.

В конечном счете, я знал немногим больше, чем все остальные. В битве за школу я участвовал наравне с другими потому, что чувствовал себя ее частью, такой же, как и все остальные. Это моя школа, а я принадлежу ей. Всегда так было. На Темного Лорда мне плевать, но за Хогвартс я драться готов до последнего… Битва завершилась нашей победой. И я слышал то, что этот мальчишка Поттер, сумевший-таки одолеть общего врага, сказал про профессора Снейпа…Слышал, как потом он распинался да извинялся незнамо перед кем. Дошло, как до горного тролля, что не таким уж плохим человеком был покойный профессор! Догадывался я про себя давно, что он ведет какую-то игру. Иногда спрашивал себя, зачем ему притворяться злодеем, а в то же время защищать школьников. Но про рыжую девицу я и позабыл.

А ведь записка та у меня так и осталась с той ночи, когда я исполнил свое обещание. Так и валялась у меня в каморке среди разного хлама, какой я у студентов конфисковал. Я ее только после битвы нашел, когда стал перетряхивать все ящики. Нашел и вспомнил, что мне тогда Снейп сказал: хочешь - порви на клочки сейчас, а хочешь - храни у себя и сожги после моей смерти. Сказал-то он это тогда нарочно. Хотел, видно, вместе со своей запиской и про саму рыжую старосту навсегда позабыть. Да только вот, выходит, не смог. Крепко она, видать, ему в сердце вросла. Крепко-накрепко. Так, что и смерть не помеха была. Ну а записку его я сожгу как можно скорее. Чувствую, что это будет правильно. Что ж, разве у Аргуса Филча совести нет?

Глава 11

Кровавый Барон

Очень многие воспринимают любовь, как особую разновидность безумия. Вспоминая о последнем директоре Хогвартса, я склонен согласиться с ними. Я отлично отдаю себе отчет, что свидетельство призрака едва ли многого стоит в сравнении со словами живых людей. И все же мне угодно тоже поднять свой голос за этого человека, потому что я всегда видел в нем родственную душу.

Наблюдать за жизнью учеников и учителей доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие, хотя я никогда не вмешивался в дела людей - это не подобает призраку, знающему свою честь и достоинство. С самого первого дня я выделил эту весьма необычную пару детей в толпе студентов. И не только из-за резкого контраста между ними. Дружба слизеринца и гриффиндорки была настолько редким явлением, что даже я за все время существования Хогвартса, видел такое считанное число раз.

Предрассудки о вражде факультетов за поколения въелись в умы юных магов так глубоко, что они даже не представляют себе ничего другого. Главные ценности четверых Основателей: мир, сотрудничество и эффективное взаимодействие давно забыты. Но, по правде говоря, меня забавляла эта вражда и я с удовольствием следил за ее ходом. Гриффиндорцы, как правило, действовали открытой силой. Вспыльчивые и импульсивные, они в полной мере унаследовали эти качества от воинственного основателя своего факультета. Хитрые и гораздо более утонченные слизеринцы предпочитали мастерство интриги и изящные ловушки. И мало находилось среди них таких, которые бы уже ко второму курсу не преуспели в этом искусстве. Поэтому за этими двумя друзьями я наблюдал с удивлением…

Редко кого из студентов я удостаивал разговора. Неразборчивость в этом вопросе сэра Мимси-Дельфингтона всегда огорчала меня. Толстый Проповедник - тот вообще всегда готов болтать с кем угодно о чем угодно. «Весьма неприличное поведение, для уважающего себя привидения», как однажды остроумно заметила Елена. Уж она-то говорила мало, зато всегда была резка на язык. А ее надменный упрямый нрав известен всем, а мне больше, чем кому-либо.

Как бы то ни было - я заговорил с этими детьми уже через неделю после их появления в Хогвартсе. Северус Снейп - худенький мальчик с шарфом цветов моего факультета возбуждал во мне глубокий интерес. Я всегда считал себя неплохим физиономистом, умея с одного взгляда распознать суть и душу человека. И в этот раз внешнее впечатление не обмануло меня, в чем я убедился, познакомившись с Северусом Снейпом поближе. Его некрасивое, но умное и не по годам серьезное лицо выдавало сильную волю и ранний опыт страданий, говорило о независимости характера мальчика. Он тоже заинтересовался мной, ведь мой авторитет среди привидений замка не подлежал сомнению и никем не оспаривался. Его тяга к познанию поражала даже меня. Он знал намного больше, чем характерно для студентов его возраста и особенно я удивлялся, что он умудрился до школы изучить все это, что, учитывая его происхождение, должно было быть нелегко. Он почти никогда не выпускал из рук книги, причем это были такие пособия, которые я нечасто видел даже в руках старшекурсников. Огромные тяжелые тома в старинных кожаных переплетах - по Темной Магии, профессиональному уровню зелий, заклинаниям...

Мне импонировала его нелюдимость, скрытность и неразговорчивость. Нелепое мнение, будто нормальный человек обязан любить общество других людей, к нему не относилось ни в коей мере. Северуса Снейпа я чаще всего встречал либо одного, либо в компании той рыжеволосой гриффиндорки. Я нередко видел ее у входа на лестницу, ведущую в подземелья. В отличие от других учеников, она всегда была со мной мила и приветлива. Самые отчаянные гриффиндорские сорвиголовы предпочитали обходить меня стороной, но она ничуть не боялась и с удовольствием коротала время до их встреч в беседах со мной. Зато уж у нее самой не было недостатка в преклонении окружающих.

Она не зря привлекала к себе всеобщее внимание. Эта девочка прекрасно училась и была необыкновенно красива. Я часто слышал, как студенты трех факультетов дружно превозносили ее доброту. Но мне довольно быстро стало ясно, что она из тех, чья доброта направлена на всех вокруг и ни на кого в отдельности. Она, как это свойственно большинству гриффиндорцев, вечно отважно бросалась в бой за правду, если ей казалось, что кто-то обижен или притеснен, даже не задумавшись о том, а нужно ли это тому, кого она защищает. Ее обостренное чувство справедливости и забота об «общем благе» часто мешала ей чувствовать тех, кто рядом, осознать, что кто-то гораздо больше нуждается не в заступничестве, а в понимании. Поэтому она и не догадывалась об истинном отношении к ней «друга детства».