Владимир Волосков - Синий перевал

• Название: Синий перевал
• Автор: Владимир Волосков
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1968

Идет первый год войны… Фашисты еще недалеко от Москвы, еще окружен Ленинград Армия наша еще испытывает острую нужду в вооружении и боеприпасах. В далеком тылу, на Урале, спешно восстанавливаются эвакуированные предприятия, в том числе Песчанский химический комбинат. Но для пуска комбината на полную мощность нужна вода, а найти ее в этих местах — не просто. Это знают гидрогеологи, ведущие поиски, знают и враги, пытающиеся задержать пуск важнейшего промышленного объекта…

Автор этой повести Владимир Васильевич Волосков родился в 1927 году в Омутнинске Кировской области. С детства жил в Свердловске. В 1944 году добровольцем ушел во флот. После демобилизации в 1950 году начал работать в геологических партиях. В 1955 году в результате несчастного случая жестоко заболел. Парализован. Новое призвание нашел в писательском труде. В Москве, Свердловске, Перми издал несколько книжек, в том числе в «Библиотеке путешествий и приключений» — две («На перепутье», 1963 г., «Операция продолжается», 1964 г.). Живет в городе Верхняя Пышма Свердловской области. Член Союза писателей РСФСР.

---

Когда невозмутимый майор принес всю эту кипу бумаг для официального подписания, то даже видавший виды Кардаш крякнул.

— Это что… Проект или окончательно? — произнес генерал после долгого молчания.

— Окончательно! — отрубил Селивестров, и Купревич увидел, как упрямо метнулись на его скулах желваки.

— Тэк-с… — Кардаш подвинул Купревичу мандат и одно из писем. Тот прочел их, пожал плечами. Таких официальных документов ему встречать не приходилось. Купревич ждал, что генерал тотчас укажет на то, что подобные письма рассылать не принято, что столь грозных мандатов ни он, генерал-майор Кардаш, ни кто-либо другой выдавать не имеют права, что вся эта затея необычна, наивна.

Но произошло неожиданное.

— Тэк-с… — Кардаш чему-то хитро улыбнулся. — Что ж, если вариант окончательный, то надо подписывать… Заметьте, Юрий Наумович, — сказал он внушительно, когда майор покинул кабинет. — Этот Селивестров — личность. Прохоров знал, кого рекомендовал…

Несмотря на столь лестный отзыв многоопытного генерала, в первый совместный официальный поход по инстанциям отправился Купревич с большой неохотой. Не давала ему покоя селивестровская затея с письмами и грозным мандатом. Но опасения оказались напрасными. Майор знал, что делал.

Селивестров не отирался в приемных, не одаривал неумолимых секретарей и адъютантов просящими улыбками. Прибыв в очередное учреждение, прямым ходом отправлялся к начальнику спецчасти. Предъявлял свой мандат, интересовался: получен ли документ относительно объекта «П». Услышав утвердительный ответ, просил спецработника захватить с собой вышеозначенное письмо и пройти вместе с ним, с Селивестровым, к руководителю учреждения. Далее все происходило с поражавшей Купревича схожестью. Даже самые вышколенные секретари пасовали перед внезапно появлявшимся в приемной военным, которого сопровождал озадаченный начальник спецчасти. Купревичу оставалось лишь поспешать, когда майор бросал через плечо:

— Юрий Наумович, не отставайте.

Поезд прибыл на станцию Песчанка днем. С юной веселостью в бездонном голубом небе плавился ослепительный диск весеннего солнца. Синеватый парок струился над обтаявшими досками небольшого дощатого перрона. Доливали последние безгорестные слезы редкие сосульки, уцелевшие на северных углах крыши старинного низенького вокзальчика.

Едва Купревич и Селивестров вышли из вагона, как им навстречу двинулась группа военных. Первым подбежал Крутоярцев:

— С приездом, товарищ майор!

Селивестров протянул руку, но между ним и капитаном появился юркий худенький человечек в штатском.

— Вы Купревич?

— Да, — отозвался Купревич.

— Очень рад, очень приятно, — осклабился человечек в приветливой улыбке. — С приездом! Товарищ Батышев лично приехал вас встретить. — И оглянулся на полнолицего невысокого мужчину в кожаном пальто, стоявшего в конце перрона.

Мужчина подошел, пожал Купревичу руку:

— С приездом, Юрий Наумович. Давно поджидаю. Машина за вокзалом. — И радушно пригласил гостя за собой.

То, что директор химкомбината решил сам встретить его, не удивило Купревича. Неприятно покоробило лишь то, что Батышев не только не поздоровался с Селивестровым, но даже не захотел его заметить. Уходя вслед за директором, Купревич виновато оглянулся. Селивестров вроде бы не обратил внимания ни на самого Батышева, ни на его высокомерие — обрадованно здоровался с товарищами, сипло бася на весь перрон:

— Ну, как тут у вас?

Среди военных, окруживших майора, Купревич вдруг увидел того самого молодого человека, который разглядывал его на совещании. Только теперь на нем была отлично подогнанная новенькая шинель с тремя кубиками на петлицах.

«Вот оно что… — догадался Купревич. — Старший лейтенант госбезопасности Бурлацкий!»

Прямо с перрона Селивестров отправился на разгрузочную площадку. Широко шагая по железнодорожным путям, он рассеянно слушал Крутоярцева и Гибадуллина, докладывавших о ходе формирования подразделения, о количестве прибывших специалистов и полученной техники, а сам гадал, что скажет ему молоденький старший лейтенант, с которым он только что познакомился. Но Бурлацкий не вмешивался в беседу. Он шел сбоку, курил американскую сигарету и лишь изредка кивал, как бы подтверждая достоверность всего сказанного. Селивестрову это понравилось.

Ни слова не произнес старший лейтенант и на товарном дворе, пока майор осматривал прибывшую технику, знакомился с механизаторами и буровиками, грузившими на тракторные сани обсадные трубы. И это опять-таки понравилось Селивестрову. В том сложном деле, которое им выпало решить, Бурлацкому предстояло сыграть немаловажную роль. Потому скромная манера держаться, умение, когда нужно, помолчать, неприметная внешность — все это было весьма кстати.

Только поздно вечером Селивестров с Бурлацким оказались наедине. Они сидели в небольшой комнатке офицерского общежития. Две застланные койки, два табурета, стол — здесь им предстояло жить.

— Надеюсь, не особенно сердитесь, что навязал вам свое общество? — поинтересовался Бурлацкий. — Решил, что это в интересах дела. Не надо лишний раз искать повода, чтобы остаться наедине.

— Разумно сделали, — одобрил майор. — Ну, хвалитесь новостями.

— Собственно, хвалиться нечем. Проза. Проверяю очевидные факты.

— Что же все-таки произошло с этим Студеницей?

Пока Бурлацкий рассказывал об обстоятельствах смерти начальника отряда, Селивестров внимательно слушал, бросая на собеседника быстрые изучающие взгляды. Майору все еще не верилось, что к самой смерти Студеницы и к исчезновению геологической документации может иметь отношение вражеская агентура. Думалось, молодой чекист должен вот-вот встать, виновато развести руками и сказать: «Дурацкое совпадение получилось. Нашлись документы. Напрасно подняли тревогу…» Но старший лейтенант говорил другое, и Селивестров вдруг ясно ощутил, как непрочна и обманчива мирная видимость глубокого тыла, в которую он поверил было, просидев почти трое суток у вагонного окна.

— Та-ак… Значит, документы все же не нашлись… — задумчиво произнес он, когда Бурлацкий закончил рассказывать.

— Пока не нашлись. Между прочим, следов взлома на двери или сейфе не обнаружено.

— Так… Что, женат этот Студеница, стар, молод?

— Вдовец. Недавно исполнилось сорок. Говорят, человек был со странностями. Почему-то постоянно опасался воров. Домашних.

— Почему?

— Пока не ясно. В Зауральске проживает его сестра. Планирую завтра заехать к ней.

— Завтра? Завтра и я еду в Зауральск. Надо побывать в геологическом управлении.

— Вот и отлично. Значит, заедем к сестре Студеницы вместе, — обрадовался Бурлацкий. — Вдвоем — это менее настораживающе. Если я везде буду появляться в одиночку, то это может броситься в глаза!

Селивестров понимающе кивнул.

— Кстати, не мешает побывать и в тресте Мелиоводстрой. Этот трест во времена о́но проводил в районе Песчанки неудачные поиски подземных вод. Студеница опирался на их материалы при составлении проекта работ.

— Любопытная деталь. Обязательно побываем, — согласился майор и поинтересовался: — Не забыли гидрогеологию, не тянет назад?

— Тянет… — неожиданно очень искренне вздохнул Бурлацкий. — Я хоть и недолго проработал самостоятельно, но зато очень удачно.

— Кем, где?

— Начальником отряда. В Забайкалье. И теперь нет-нет да и вспомню. Тянет. Это ведь как стойкий яд — заражаешься на всю жизнь.

— Действительно стойкий яд, — опять согласился Селивестров. Ему, кадровому геологоразведчику, пришлось по душе признание молодого человека. — Специальность стоящая у нас. Значит, не забыли?

— Нет.

— Что ж, представляется возможность тряхнуть стариной. Причем в интересной ситуации — начинать-то придется, как у нас говорится, с нуля!

— Да, начинать придется с нуля, — подтвердил Бурлацкий.

Кто второй?

Приехав в Зауральск, Селивестров с Бурлацким прежде всего направились к начальнику геологического управления Рыбникову. Рыбников оказался звонкоголосым общительным молодым человеком спортивного сложения. Гостей встретил радушно. Ознакомил со всеми документами по песчанскому отряду, сохранившимися в управлении после смерти Студеницы.

— Так… — произнес обычное свое Селивестров, полистав тонюсенький томик проекта, переплетенный грубым картоном. — Не щедрое наследство. Геологической части практически нет. Типовой региональный разрез со ссылкой на несколько древних мелиоводстроевских скважин… И все?

— Да. — Рыбников развел сильные руки. — Студеница был неважным проектантом, его амплуа — производство. Впрочем, на его месте любой другой спец не высосал бы из трестовских материалов ничего более существенного. Бурили-то в начале тридцатых годов. Документировали кое-как. Сами знаете, как это бывало в подрядных организациях, буривших по договорам артезианские скважины для колхозов…