GrayOwl - Звезда Аделаида - 1

• Название: Звезда Аделаида - 1
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

Может, это только страсть, вожделение?..

… Вернувшись к себе нагим, Квотриус, с гордо поднятым из-за прощальных объятий и поцелуев с братом, пенисом, увидел… мать.

Тотчас он набросил тунику, не скрывавшую, впрочем, его эрекции и хриплым, сорванным от криков, голосом, спросил:

- Зачем ты пришла, о, матерь моя? Ведь и твой прежний, и нынешний Господа дома против того, чтобы ты покидала камору для рабынь - старух.

Если тебя увидят в моей опочивальне, тебе не избежать наказания за ослушание. А петухи уже пропели…

Верно, хочешь сказать ты мне что-то важное? Говори и уходи скорее.

- Да, сын мой единородный Квотриус. Пришла я, дабы спасти, уберечь душу твою от смертного греха.

- Говори, матерь моя… Нина.

Квотриусу не нравилось «новое» имя матери, как и её новая вера в Распятого Раба - некоего Иисуса.

- Из-за того, что наступает утро, и мне действительно должно держаться подальше от опочивален и иных комнат домочадцев нового Господина - твоего старшего брата, скажу я без обиняков - ты сегодня спал с ним, и слышали это не только домочадцы, но даже и рабы. И хоть и не появилось среди них христиан, как я ни старалась…

Но, сын мой, кровосмешение и мужеложество противны Господу, и, хотя, как идолопоклонник, в Царство Божие ты не попадёшь, но за кровосмешение карают и боги моего племени. Пойми - спать с братом, хоть и сводным, а, главное - мужчиною, грешно.

Господь Бог не потерпит таких грехов и накажет вас обоих. Кроме того, Господин дома, как рассказывают, чародей и говорит языками неведомыми…

- Матерь моя Нина, обещалась быть ты краткой, но вместо краткости и дела говоришь ты о том, чего в твоей жизни было так мало, а, может, не было вовсе - о любви.

Что мне с того, что мои восхваления Северусу за его щедро расточаемые на меня, недостойного полукровку, ласки, любовь и страсть слышал весь дом?

Мы любим друг друга, а ты, прошу, не вмешивайся с довольно глупыми верованиями своими в нашу с Северусом чистую любовь.

Не может никакая любовь, пусть даже и между братьями, быть грязной потому, что она - дар богов, даваемый немногим.

И прошу, ради тебя же самой - не приходи более, не гневи высокородного брата моего и Господина дома и домочадцев, а дожидайся смиренно, когда отправят тебя к братьям твоим. Там займёшь ты подобающее твоему рождению место. Но место твоё больше не здесь, среди ромеев.

Этим же днём замолвлю я за тебя, о, матерь, слово пред высокородным патрицием и Господином дома Северусом, чтобы поскорее отправили бы тебя к народу твоему.

И не тревожь меня более.

Да не возненавижу тебя, о, матерь моя.

Теперь ступай - видишь, уже светает?..

… Тох`ым и Х`аррэ, вместе с другими рабами, пододвинулись поближе к костру - здесь не так кусала мошкара, несмотря на неприятный в тёплую ночь жар от огня. Их сегодня даже не покормили на ночь, сказав,что б ложились спать на пустое брюхо.

При этом Вуэррэ, тот воин с волосатой грудью, что оказывает Тох`ыму недвусленные знаки внимания, как то - пинки, подзатыльники, шлепки по заду и, наконец, самое неприятное - тычки в спину тупым концом копья во время дневных переходов и по утрам, когда усталый, не отдохнувший за короткую ночь, Тох`ым продирает коричневые, как орехи, и прозрачные, как вода, глаза, опять подошёл к костру и шумно помочился на него, загасив спасительное пламя и, тем самым дав понять рабам, что им сегодня толком и не спать.

А сам помахал своим достоинством в сторону Тох`ыма.

Тот принял унизительную позу раба, признающего превосходство хозяина - сел на корточки, закрыл глаза и голову руками, грязными от кострища. Воин в голос расхохотался и попытался приподнять сохранившуюся местами, длинную, как плащ воина, но всю дырявую одежду Тох`ыма острым концом длинного, железного меча.

Тох`ым под негодующий вопль Х`аррэ прикрылся одной рукой и приоткрыл глаз, за что и получил сильный удар мечом плашмя по обнажившейся голове.

- Хватит прикидываться недотрогой, - сказал Вуэррэ. - Все в роду знают, что ты спишь с парнем и, видно, хорошо у тебя получается, раз он так предан тебе. Ишь - ревнует, посмотри-ка на своего дружка.

А почему же ты не хочешь поиграть в эту игру, к примеру, сейчас со мной? Я ж мужчина хоть куда, сам посмотри.

Лучше бы Тох`ыму было вовсе не родиться - на глазах Х`аррэ мужик показывал Тох`ыму здоровенный и уже готовый к использованию, вставший член. Тох`ым спрятал голову Х`аррэ в складках своей изношенной одежды, прошептав:

- Не смотри, Х`аррэ, Мерлином и Морганой заклинаю, не смотри.

- Я чую странную силу, Тох`ым, она, как вода, течёт с моих пальцев. Дай мне взглянуть на врага - она станет больше, эта сила, и я смогу спасти тебя.

Тох`ым быстро заглянул под одежду - с кончиков пальцев подростка струилось неведомое жёлтое свечение, и оно разгоралось всё ярче.

- Смотри, посмотри на этого тот-кто-делает-навыворот, Х`аррэ, может, ты и вправду сможешь мне помочь. Смотри же на его письку и сделай, что б Вуэррэ упал без сознания.

Жёлтое свечение сорвалось с пальцев юноши и окутало фигуру бесстыжего воина.

И тот упал.

Тох`ым подождал немого - Вуэррэ не поднимался с земли, а лежал, как куль. Тогда Тох`ым подполз к воину х`васынскх` и пощупал жилу на его шее - он был жив, но без сознания.

Надеюсь, Вуэррэ запомнит эту неведомую встряску надолго, урод. Что ему, женщин не дают, что ли?.. У него же две жены!

И что он привязался ко мне, что хочет сделать своей подстилкой? Как же при таком то-что-навыворот при взгляде на мужчин он спит с женщинами?!

Или он просто половой один палец самый большой человек, и ему мало женщин? Но нет, к другим воинам он не подходит, бесстыдно предлагая себя, любимого, а ко мне, вот, повадился.

Мерлин и Моргана, помогите несчастному рабу избежать… такого поругания! Я ведь и без того лишён чести, я - раб.

Что такого я сделал… там, где был, я всё больше вспоминаю, свободным?

Но свобода моя была странной - я словно бы зависел от людей, мне поклоняющихся, как божеству, а за моей спиной - злословящих обо мне.

И вот ещё что снится мне порой в страшных снах: словно я сам по своей воле и желанию надругался над своей душой, расколов её на семь пальцев раз частей и поместив в предметы прекрасной, тонкой работы из неведомых мне сейчас блистающих, жёлтых и белых, с каменьями, металлов, вовсе не такого цвета, как железные мечи воинов Истинных Людей, но таких, что приятно держать в руках. Пять пальцев раз частей души своей я вложил в такие предметы, ещё один палец - в огромного змея, а последний палец раз души - в младенца, которого, о, ужас, хотел убить, но вместо этого отметил, как равного себе.

… А вот мой любимый цвет был бы зелёный…

И окуталась бы фигура ненавистного Вуэррэ светом этим, и упал бы он замертво, и не было бы на теле его ни царапины, но остановилось бы сердце, и тогда Истинные Люди не убили бы меня в злобе своей.

Я помню чудные слова - «Авада кедавра», и от этих слов из моей деревянной палочки, которой я стараюсь напугать Вуэррэ, а тот лишь смеётся, вылетел бы зелёный, как глаза Х`аррэ, луч, и тогда приключилась бы смерть Вуэррэ, мгновенная и, к сожалению, безболезненная.

Я-то знаю, что эта деревянная палочка - страшное оружие, способное лишить человека воли, заставить его испытывать боль неимоверную, такую, от которой сходят с ума, да-да!

И смерть принести может палочка эта - надо только уметь с нею обращаться, нужны какие-то неведомые силы, чтобы заставить её работать. Но нет ни у меня, ни у Х`аррэ сил таких, а ведь были. Но исчезли они, как только увидали нас Истинные Люди, когда мы, смешно подумать даже, с Х`аррэ, сражались друг с другом и, что самое страшное - насмерть. С Х`аррэ. Х`а!

А теперь я, сколько не повторяю: «Крусио» или «Империо», или то же «Авада кедавра», ничего не вылетает из моей палочки, никакого цвета лучей, и не окутывается фигура Вуэррэ ничем, и смеётся, потешается он надо мной и Х`аррэ.

Глава 12.

Следующее утро оказалось для Северуса выматывающим и полным неопределённости - придёт ли Квотриус ночью? Или, всё же, боль, испытанная им в начале и осознание противоестестественности «кровосмешения» пересилят вожделение к брату, которое он, несомненно, испытывает? И всё то, что было… после той боли, он тоже позабудет? Ах, как же он выкрикивал имя Северуса, как мелодично, страстно, гортанно!

О, эта гортань! И она тоже… приняла участие, как в его воспевании, так и в испивании… Но хватит уже профессору распалять себя мечтами о повторении… подобного а, может, даже лучшего…

Незаметно для себя Снейп перестал думать о Квотриусе, как о брате в кавычках, а стал относиться к нему, как к настоящему сводному брату, и их связь, как человеку, не развращённому нравами позднеантичной эпохи, а принадлежащему воспитанием веку двадцатому, стала казаться ему самому табуированной, но… от этого ещё более притягательной, как всё запретное.