GrayOwl - Звезда Аделаида - 2

• Название: Звезда Аделаида - 2
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

О, боги, Мерлин! Мне же славословить этих глупых истуканчиков, деревянных божков семейства Снепиусов и кого-то ещё из семейства Вероники. Тех Лар, которыми скрепляли они свой Союз перед богами А я попросту не знаю, это молитва такая или писк души? Если второе, что-нибудь сугубо героическое пробормочу, а если молитва по всем языческим, строго установленным канонам? А-а, плевать, я же «неправильный», не по правилам будущего Господина дома воспитанный ромей. Если что не так скажу - или поправят, или стерпят уж как-нибудь. Скорее, стерпят. Всё же я, несмотря ни на что - Господин дома сего. О-о, да я, как настоящий ромей рассуждаю! Прогресс, бля! Опуститься в помыслах своих сугубо прагматичных аж до пятого века!

Папенька счастлив уже тому, что я переоделся в тунику и «скинул варварские штаны», по его же простому, солдатскому выражению. Это наверное, любовники - солдаты таким тоном друг с другом разговаривают, вроде: «А ну-ка, сымай тунику и подставляй задницу...». Наверное, как-то так они между собой и говорят, но не разводят поэтики в эпитетах, как мы с братом. Разводили... Нет, всё ещё впереди, Сев, а Поттер пока немногим от животного отличается, правда же? Истинная.

Да ведь Папенька не видел меня в подобной, но покороче, ночной тунике брата накануне отбытия на войнушку. Да уж - всем войнам «войнушка» по жестокостям, в ней учинённой… Даже с Пожирателями Смерти так жестоко не воевали, но предоставляли их в Аурорат, а затем тот передавал дела Уизенгамоту для вынесения окончательного решения... И всё это без пыток, без какого-либо насилия, только Веритасерум, да и то в строго установленных законами разовых количествах.

Глава 33.

Ведь для двух племён х`васынскх` это нашествие бронированных легионеров оказалось страшенным бедствием со смертями, порабощением, разграблением и потоком. О, нет, о последнем не стоит вспоминать, а то ведь так рвоту Северусу напророчить себе недолго, ох, совсем недолго!.

Лучше уж Снейпу думать о Поттере… А что о нём думать-то? Позвать Квотриуса, нацеловаться всласть (профессор уже почувствовал в себе силы для сего занимательного занятия) да и между поцелуями, чтобы тот не успел как следует разозлиться, выспросить, как там наш маг Гарольдус живёт-поживает… Вкусно ли ест? Много ли пьёт? Мягко ли спит? И, главное, где он спит? В своей опочивальне или же с рабами?..

… Ремус Люпин бодро шёл по коридору Хогвартса, практически опустевшего - почти все профессора отправились по домам на уик-энд, опираясь на трость и сильно хромая на левую ногу. Его нога была на некоторое время искалечена. Пятка и голеностопный сустав были начисто, до костей объедены Ремусом - волком да и кости волк погрыз, повинуясь инстинктам Homo lupusoformis. Совсем уж поганенькое Аконитовое зелье «от Горация» в октябрьскую сырую ночь Полной Луны спасло только руки. Зато теперь можно было переносить половину тяжести тела на них. По крайней мере, уже на одну, а не на обе подмышки, когда профессор Люпин входил в свою аудиторию на костылях, таща впереди туловища плотно забинтованную ногу, под слоями повязки намазанную мазью из крови молодых бычков. Да, столь негуманно, но рана была мокнущей, и только такого состава мазь могла помочь для зарастания многочисленных порванных сухожилий, и только у оборотня. На человека такая концентрация и не подействовала бы.

Трость у Люпина была простая, дешёвенькая, не то, что вычурный, понтовый аналог лорда Люциуса Малфоя. Старшего из этой парочки гнусных, высокомерных, надменных, как весь бомонд, только ещё плюс пять баллов к проходимистости. Нет, Люпин дал бы все десять, хоть и понятия не имел, к чему баллы эти относятся. Просто услышал разговор студентов, один из которых, подразумевая кого-то из Малфоев, говорил: «Ему бы ещё пятёрочку к водонепроницаемости, и он мог бы не утонуть у меня в том гейме в Озере из-за русалочьего народа». Ремус, разумеется, не смог припомнить ни одного, такого желанного случая утонутия ни Люциуса, ни Драко, а потому к собственному «отрицательному уважению» просто прибавил недостающие пять баллов. Каждому.

Да, поговаривают, что и младший Малфой тоже перенял обычай отца ходить с шикарной, совешенно ненужной, не то, что Люпину, тростью.

Вот с жиру бесятся. Кстати, отец и сын Малфои сильно разжирели после Войны, в которой не принимали участия. Но если Драко стал, как говорил Северус, похож на кабанчика, то Люц ещё больше похорошел.Хотя, если честно, положа руку на сердце или поклявшись на Конституции магической Британии, только удивление брало - куда уж больше хорошеть-то?

А ведь тогда, во время Войны, Сев достал своего «поклонничка» даже в его собственном имении и хорошенько разукрасил даже не Seco, а страшной Sectumsempra имени себя - изобретателя злобного. Но Люциус прибегнул к каким-то маггловским штучкам, и ни одной раны на лице не осталось. Ну, а что у него под хлопчатой рубашкой с кружевными манжетами и роскошным отложным, широким, тоже кружевным воротником a-lá dex-septième âge* и бархатным сюртуком, Люпин не знал, но догадывался. И вовсе неверно. Он представлял себе волосатую грудь и столь же волосатый толстый живот, покрытые застарелыми шрамами от магических, несводимых никаким волшебством порезов.

Обычно лорд Малфой носил, как ни странно, не свои - зелёные с серебром - цвета, а цвета Сева - синий бархат со всё тем же серебром. Прям рыцарь и его Дама, вот блядь! Хотя вот уж (почти) точно, что между Рыцарем и его Дамой ни хуя не было. Купался-то Северус прошлым летом в Устере с ним, оборотнем, а не с Малфоем.

Одежда, да только один пресловутый сюртук стоил, наверное, столько же, сколько Ремус получал за полгода. Но каково тело лорда Малфоя под всеми этими финтифлюшками, не знает никто, кроме его пассий обоих полов.

Однако, будучи в Хогвартсе, как представитель Попечительского Совета, Люциус всенепременно навещал Северуса, и тот ни разу, даже в пьяном угаре и под градом наводящих вопросов, не признался, что происходило во время этих «свиданий»…

… О, как же орал Сири, когда в него, правда, специально промахнувшись в сторону от тела, в руку, причём левую, вдруг залепили Sectumsempra, да не кто-нибудь, а Нюниус, теперь лучший друг Рема. Всё было заранее рассчитано Нюниусом с присущей ему одному на всё курсе холодной логикой - и появление четвёрки Мародёров, и в кого лучше метнуть заклинание, чтобы, во-первых, испытать его на человеке а не на слизеринских крысах и мышах, а,

во-вторых, нанести урон противнику, если оно одействует, на жертву таким образом, чтобы всё ограничилось бы несколькими Исцеляющими заклинаниями всезнайки мисс Эванс. Ну, если не обойдётся, тогда всё закончится обращением в Больничное Крыло с жалобами вроде: «Упал. Очнулся. Вот.»

О «Нюниусе» Сев с Ремом никогда не вспоминают - это табу, больно уж прозвище гадкое. А Ремус ведь тоже обзывал слизеринца Снейпа этим словом, хотя дальше словесных перепалок у них с Северусом дело никогда не доходило, не то, что у не в меру воинственных Джейми и Сири.

А Пит… Пит был первой любовью пятнадцатилетнего Рема, но Петтигрю так никогда и не узнал, что он - предмет страсти для неудовлетворённого обычным для подростков рукоблудием Ремуса. Рему тогда впервые захотелось попробовать запретный плод однополой любви, но как и любой запретный, чрезвыайно притягательный. И он представлял, как большущий член Питера входит ему в зад и… становится невыразимо хорошо, так хорошо, когда он начинает двигаться в Реме, как никогда не бывает от дрочки. Рем, разумеется, видел сей предмет вожделения - член Петтигрю - в душевой. Люпин уже тогда представлял себя, лежащего под Питом, а не самого, вовсю наяривавшего вожделенного друга - любимого. В последнем Рем боялся признаться даже самому себе, и тем отравлял свои первые вспыхнувшие сексуальные чувства, считая их нечистыми, похабными, табуированными (да, он был достаточно умным для такого сложного слова!), запрещёнными и тэ дэ и тэ пэ.

Но пальцы в зад Рем не пробовал вставлять, ведь вовсе не о собственных пальцах в заднице - эка мерзость, ковыряться в собственном говне, он мечтал о здоровенном члене Пита, таком, когда в него попадут Приапусом - заклинанием стояка, который должен снять кто-то из присутствующих в душевой, подрочив жертве. Сама же цель Приапуса по сути заклинания, по обычаю пускаемому старшекурсниками в младших, не могла снять заклинание, нужна была именно чужая рука. И Рем несмело, изредка, чтобы не привлекать внимания к своей скромной персоне заумника, книгочея и Префекта, вызывался подрочить Питу, чтобы хотя бы подержаться за вожделенный пенис. Но требовалось большое усилие воли, чтобы подавить порыв взять его в рот и отсосать, как делали старшекурсники в той же душевой, пустив Приапус и развлекнув таким своеобразным образом «молодёжь», чтобы отвлечь внимание за вознёй и беготнёй «молодёжи» от себя самих.

Самые же хитрые из старшекурсников правдами и неправдами узнавали, а, скорее, умучивали Префекта своими наездами ради пароля в ванную Префектов и забавлялись там человек по шесть-семь всю ночь напролёт.