Багдан Сушинский - Путь воина

• Название: Путь воина
• Автор: Багдан Сушинский
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0043-2

Тридцатилетняя война еще тлеет. Франция сильно истощена. Резко ухудшаются отношения между Польшей, Османской империей и ее вассалом, Крымским ханством. В Украине создаются первые отряды казачьей освободительной армии. В самой Польше тоже обостряется борьба за трон. И теперь уже не только во Франции, но и в Польше, а также в Украине рассчитывают на сабли опытных, добывших себе европейскую славу воинов.

Сюжетно этот роман является продолжением романа «Рыцари Дикого поля».

---

— «Спокойнее»? Ты имела в виду именно это? Как тебя понять?

— Мне трудно объяснить, что и как происходит.

Проходя в комнатку княжны, они неосторожно разбудили дежурившую в соседней комнатке няню, однако Власта быстро успокоила ее и куда-то отослала.

Ребенок лежал под голубоватым шелковым куполом, сквозь который едва проникал свет. Личико его было спокойным и благодушным. Едва заметная улыбка, игравшая на губах, представала отблеском только ей доступных сновидений.

— Тебе все еще не верится, что это твоя дочь? — прижалась к Гяуру.

— Зато я точно знаю, что она твоя. И этого достаточно.

— Неправда. Только осознав, что здесь растет твоя дочь, ты осознаешь и то, что здесь находится твой дом. Именно здесь, и нигде больше.

Гяур склонился и неумело, опасливо поцеловал малышку в щечку. Она была удивительно похожа на Власту. «Продолжение колдовского племени», — с нежностью подумал он. С тех пор как Гяур познакомился с Властой и понял, что за ней, как и за Ольгицей, стоят не злые духи, а творящие добро Высшие Силы, их колдовство воспринималось им совершенно по-иному, чем трактовала церковь.

— Но ты ведь понимаешь, что семьянин из меня не получится. Сегодня я здесь, завтра в Диком поле, послезавтра — во Франции.

— Иногда у меня создается впечатление, милый, что, где бы ты ни находился, все равно остаешься во Франции, — незло, с шутливой грустью упрекнула его Власта. — Это-то меня больше всего удручает. Но должна предупредить тебя…

Гяур насторожился, почувствовав, что по спине его прошла струя внутреннего холодка.

— Хоть сейчас ты могла бы не пророчествовать? Хоть на какое-то время способна отречься от своего дара?

— Колдовской дар здесь ни при чем. Такое тебе предскажет любая женщина, которая когда-либо рожала. Рано или поздно тебе захочется, чтобы это удивительное создание, которое со временем превратится в первую красавицу Польши, считало тебя своим отцом. Так вот, мой тебе совет: позаботься об этом уже сейчас.

Их взгляды встретились, и князь уловил на ее лице едва заметную улыбку — доверительную и в то же время упоительно-хитрую.

— Тебе нужны еще какие-то разъяснения, милый?

— Коварная ты. Впрочем, как и все колдуньи.

— Чтобы прослыть коварной, вовсе не обязательно быть колдуньей, — пожала плечами Власта.

22

В приемной командующего Коронный Карлик появился утром, когда коронный гетман еще только приходил в себя после ночного застолья и сумбурного, как вся его походная жизнь, нервного сна.

— Тайный советник Его Величества. С письмом коронного канцлера Оссолинского, — торжествующе доложил Торунский, наблюдая, как обрюзгший, с отвисшим животом и такими же мешковато дряблыми щеками командующий тщетно пытается осознать бессмысленную бренность доставшегося ему мира.

Каждое утро здесь, в Черкассах, граф Потоцкий просыпался с покаянным признанием того, что войск у него погибельно мало. Слепленный из разрозненных, плохо обученных отрядов дворянского ополчения, случайно подвернувшихся рот окончательно обленившихся наемников да полуиссеченных в предыдущих схватках драгунских и уланских эскадронов экспедиционный корпус его скорее напоминает рассеянный на полсотни верст вокруг города табор кочевников, нежели на походный лагерь европейской армии.

— Откуда он взялся? — встревоженным, охрипшим голосом спросил Потоцкий, беспомощно осматриваясь, словно пытался вспомнить, где он уснул вечером и почему проснулся именно в этом, основательно отсыревшем за зиму, не протопленном помпезном зале, совершенно неприспособленном под спальню. — Вы ведь утверждали, что он исчез.

— Словно бы догадался, что его приказано найти и доставить, — виновато передернул плечами подполковник. — Сказать, что вы не можете принять его, ваша ясновельможность?

— Принять-то я смогу, — угрожающе проговорил гетман, порывисто поднимаясь со своего ложа и стягивая полы халата. — Вопрос в том, хватит ли у меня снисхождения для того, чтобы выпустить его отсюда, этого Коронного Карлика!

Прошло не менее получаса, прежде чем граф Потоцкий появился в приемной. Он уже был одет в генеральский мундир французского пошива, но лицо все еще принадлежало человеку, привыкшему к запойным кутежам и бессмысленной азартности карточных баталий.

Все время ожидания Коронный Карлик невозмутимо просидел в глубоком кресле, обращенном к окну, за которым разгоралась зеленым пламенем на весеннем солнце молодая, с еще несформировавшейся кроной ива. Даже когда вошел гетман, тайный советник все еще сидел с полузакрытыми глазами, задумчиво глядя на озаренные лучами ветви и вспоминая свою недавнюю встречу с королевой.

Ему вдруг показалось, что, прибыв в Черкассы, в ставку коронного гетмана, он допустил одну из самых страшных ошибок своей жизни. Ему следовало пристать к штабу восставших и ворваться в этот город вместе с гетманом Хмельницким. Чтобы затем возглавить карательный отряд восставших, который прошелся бы по деяниям и головам местной польской аристократии.

Нет, по натуре своей он не был бунтарем, и в этом смысле стихия повстанческой армии его не прельщала. Скорее наоборот, в нем жил и ждал своего часа великий диктатор Польши. Вуйцеховский всегда считал, что Варшава должна стать польским Римом. А Р? ечь Посполитая — основой Восточной Римской империи. Да, мысленно он так и называл эту взлелеянную в своих мечтах державу — «Восточная Римская империя».

Впрочем, Коронный Карлик не только придумал ей название. Он знал, как сделать, чтобы империя эта действительно состоялась. Его поражало коронованное бессилие короля, но еще больше — хамское всесилие и всевластие польской аристократии. Именно сочетание этого «коронованного бессилия» и «некоронованного хамского всевластия» и приводило польскую империю к ее окончательному упадку.

Коронный Карлик отлично понимал, что он не принадлежит к людям, способным прийти к власти в этом государстве. Но понимал и то, что все же обладает достаточной властью, чтобы, интригуя, навязывать канцлеру, коронному гетману и даже королю такие решения, какие были по душе лично ему. Он всегда оставался всемогущим Коронным Карликом, но точно так же все ныне власть имущие в Польше оставались всего лишь коронованными карликами… Ничтожными карликами, хотя и коронованными.

Вуйцеховский ни на минуту не сомневался, что, если бы королем стал он, порядок в этом государстве был бы наведен в течение трех месяцев. Коронный Карлик не мог объяснить, почему он избрал для себя этот срок, но верил в него, как правоверный христианин — в библейские семь дней сотворения мира.

Он поступил бы очень просто. Из наиболее преданных людей, патриотов, создал бы тайный отряд спасителей Речи Посполитой. Каждый в этом отряде считал бы, что кроме него подобное задание получили только два человека, действовавшие вместе с ним. И задание у тройки было бы предельно простым: убрать графа Потоцкого, князя Вишневецкого, графа Калиновского…

Убрав зарвавшихся аристократов, он все их владения передал бы наместникам короля, а в каждом городке, каждом старостатстве назначил бы своего комиссара…

— Вы позволяете себе сидеть, когда в комнату вошел коронный гетман? — пораженно воскликнул Потоцкий, остановившись посредине приемной.

Прежде чем ответить, Вуйцеховский перегнулся через подлокотник, чтобы разглядеть, кто это там, какой еще коронный гетман посмел потревожить его.

— Вообще-то я позволяю себе сидеть тогда, когда позволяю себе это, ваша светлость, — спокойно молвил он, неохотно расставаясь со своим креслом. — Но в данном случае я не просто сидел, а исповедовался перед королем и Богом.

— Вы? Исповедовались?!

— Во всяком случае, пытался понять, господин коронный гетман…

— И что же вы пытались «понять»? — с сарказмом поинтересовался Потоцкий.

— Что заставляет вас раздувать эту войну, при которой одни подданные короля будут сражаться с другими, не менее подданными

— Что?! — рассвирепел Потоцкий. — Так это, оказывается, я раздуваю войну?! Для того чтобы вы смели говорить подобное, вам понадобилось три дня бродить по окрестностям Черкасс, обсуждая приказы коронного гетмана с подчиненными ему офицерами?

— С подчиненными вам офицерами я не желал обсуждать даже капризы местной погоды. А прибыл сюда по приказу короля. С письмом коронного канцлера князя Оссолинского. Вот оно, — достал он из внутреннего кармана небольшой, порядочно измятый сверток.

Потоцкий придирчиво осмотрел две сургучные печати, словно подозревал, что они поддельные, и перевел взгляд на Вуйцеховского.

— Ну и какое же решение соизволил принять король? — спросил он, нерешительно вертя в руках послание канцлера. — Чем пожелал удивить мир? Он… велел передать мне что-то на словах?