Сергей Легеза - Чтецы сердец

• Название: Чтецы сердец
• Автор: Сергей Легеза
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077270-4

---

Господин управитель, услышав это, даже приподнялся на локтях:

— Звучит весьма любопытно, господин лекарь. Но многих ли вы сумели излечить, основываясь на такой методе? Впрочем, излишний вопрос — я ведь слыхивал о вас много лестного…

Амелиус скромно потупился:

— Излеченных не так уж и мало, господин Хертцмиль. Многим большее их число, что правда, я излечивал декоктами и обычными средствами, вроде кровопускания либо составления гороскопов. Однако же порой бывают и случаи, когда привычные методы помочь не могут.

— Такие, например, как мой.

— Такие, например, как ваш, совершенно верно. Сказать по правде, — не без некоторой робости произнес Амелиус, — ваша хворь меня немало пугает, господин Хертцмиль.

— Еще бы ей не пугать вас, господин лекарь, — проворчал Гуго, вновь откидываясь на подушки. — Еще бы не пугать — я ведь умираю. Нет, — приподнял ладонь, — не надо возражать: уж распознать Темную Госпожу, когда та идет со мной сплясать, я еще сумею. Впрочем, если вы справитесь с моими хворями, благодарность моя, вне сомнений, будет высока.

— Я сделаю, что сумею, — попытался уверить его Амелиус, однако ж господин Хертцмиль, уже закрыв глаза, прибавил хриплым шепотом:

— …а коли вы сего не сделаете, господин Троттенхаймер, уверен, барон приложит все силы, чтобы отыскать вас, да и притопить в ближайшем же пруду.

— Я… — Амелиус запнулся, но сумел продолжить. — Я, заверяю вас снова, сделаю все, что окажется в моих силах, господин Хертцмиль. А теперь — мне необходимо отправиться домой, дабы взглянуть в сонники и поразмыслить над вашим сновидением: то, что оно случилось в ночь на четверг, как и некоторые услышанные мной детали видения, дают повод полагать, что я сумею отыскать ответ на эту загадку. Пока же оставляю вам мазь, изготовленную по рецептам самой Хильдегарды Бингенской: пусть Герда вотрет ее вам в спину и в грудь нынче же вечером.

С теми словами он достал припасенную посудину с притертой крышкой: с зельем, несомненно, полезным при грудных болях, но, по совести сказать, вряд ли спасительным в случае господина Хертцмиля-старшего.

Господин управитель кивнул, не открывая глаз.

— Хлотарь и Петер вас сопроводят, — сказал он только. — Проследят, как бы чего не случилось по дороге.

— Ну, если только они не станут мешать мне…

— Не станут. Вольфганг распорядится.

Тот поднялся — под немалым весом молодого Хертцмиля взвизгнула половица — и вышел из комнаты, не сказав ни слова.

Господин управитель хитро ухмыльнулся, и ухмылка та виделась на изможденном лице совершенно неуместной.

— Я постараюсь, — прошептал он, — чтоб мне нынче не приснился священник на коне — ради нашей вящей совместной радости.

И зашелся в очередном приступе кашля.

Герда засуетилась рядом, а господин Амелиус Троттенхаймер коротко поклонился и вышел прочь из комнаты к ожидавшим уже его при дверях Хлотарю и Петеру — детинам довольно зверообразным, хоть и не обделенным Владыкой в милости его толикой разума и сноровки.

* * *

— Болезнь дядюшки Гуго и вправду так уж опасна?

— Опасна? Отнюдь нет, господин Хертцмиль. Она — смертельна, если не удастся разобраться в сновидениях господина управителя.

Амелиус Троттенхаймер и племянник Гуго Хертцмиля неторопливо двигались по улочкам Останвальда в сторону дома госпожи Линц, где поселился господин лекарь по приезде в город. Молодой Вольфганг был на удивление задумчив и изрядно при том хмур, раз за разом непроизвольно проводя рукою по горлу, словно ощупывая плохо выбритый кадык. Зверообразные Хлотарь и Петер поотстали на несколько шагов, справедливо рассудив, что вмешиваться в ученую беседу двух господ было б довольно неосмотрительно.

— Дядюшка, кажется, уверовал, что вы исполните все, от вас зависящее, господин Троттенхаймер, — продолжил молодой человек, глядя себе под ноги.

— По крайней мере, — проговорил лекарь, щурясь на низкое солнышко, то есть глядя в сторону совершенно противоположную, — по крайней мере, господин управитель был чрезвычайно убедителен в своей аргументации.

— Да, мой дядя придерживается мнения, что справедливо сразу все расставлять по своим местам. Особенно, если его место — сверху. Кстати сказать, злые языки в охотку вспоминают о бастардах дядюшки — говорят, их гуляет по городам и весям человек шесть. Впрочем, он не поощряет таких разговоров. Да и вообще — разговоров.

— Я слыхал, что крестьяне в деревеньках вокруг баронского замка знают о том не понаслышке.

Вольфганг Хертцмиль кивнул почти весело:

— Именно так все и обстоит. Например, в прошлом году староста одной деревеньки подал петицию господину барону, что, дескать, люди епископа засекли до смерти двоих поселян, так дядюшка…

— Избавьте меня от подробностей, господин Вольфганг. Я и так не сомневаюсь, что господин управитель сумел разрешить такую проблему. К тому же тем самым вы, несомненно, только усиливаете мое желание поскорее разобраться с загадкой сна вашего дядюшки — чтобы гнев его остался, так сказать, в ножнах.

— Собственно, господин лекарь, я задумался вот о чем: нет слов, аргументы моего дядюшки не могут быть отброшены, поскольку вес их куда как велик…

— Ровнехонько на вес моей жизни, позволю себе заметить.

— …однако же, — не смутился молодой господин Хертцмиль, — я вдруг помыслил вот о чем: а кто же станет воплощать их в жизнь, если, не приведи Господь, ваше лекарское ремесло останется бессильным перед злой волей, что напустила на дядюшку Гуго его болячку? И, обратно, так ли вы уверены в том, что все будут счастливы, ежели вы все же сумеете разобраться в хитросплетениях дядюшкиных болезней? Помнится, и Иосифу не поверили, когда тому довелось истолковывать сон фараона, а ведь он уже был в узилище на тот момент… Впрочем, мы, похоже, добрались, а у вас, господин лекарь несомненно будет время обдумать все, что я вам нынче сказал.

Произнеся это, Вольфганг Хертцмиль повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.

Подошедшие как раз Хлотарь и Петер переступали с ноги на ногу за спиной господина Троттенхаймера, а затем Хлотарь произнес, кивнув на отходящего племянника господина управителя:

— Чего это он?

— Господин Вольфганг Хертцмиль сильно обеспокоен здоровьем господина Гуго, — бесцветно ответил ему Амелиус.

* * *

— И все же ты призвал нас…

— Тише, добрые господа! Ради всего святого, тише…

— Как забавно, что такое говоришь ты и при том — нам, разве нет?

— Оставим пререкания, добрые господа, оставим. Ни вам, ни мне, как кажется, не будет в том никакого прибытка, в отмену от того, что хочу нынче предложить я.

— Мы явились не за прибытком, но по уговору — и не следует о том забывать.

— Да, да, конечно, уж кому как не мне о таком помнить, не правда ли? О, не хмурьтесь так, добрые господа, я вовсе не стараюсь вас раздосадовать. Скорее даже наоборот — не прочь был бы принести, коль сумел бы, весть достаточно радостную, чтобы печаль покинула ваши лица.

— Лучшей вестью для нас было бы, коли б те вести от вас, людей, пресеклись вовсе.

— Как знать, добрые господа, как знать, может тот день уже и близок. Ведь все в руце Божией, а доля человеческая так переменчива…

— Что ж, Амелиус Троттенхаймер, слова произнесены, силы разбужены, потому — не пуститься ль нам в путь?

Местечко, что называлось здесь, в Остенвальде, Чертовой Мельницей, всего-то было невысоким холмом над западным берегом Ратцензее в полумиле от закопченных домишек предместья. Здешние обитатели, однако ж, то место недолюбливали и, сказать по правде, не без причины: скажем, тот же Бенедикт Вейт, выкрест и хозяин «Подковы и сумы», не единожды говаривал под кружечку темного, что в ночи он бы мимо Чертовой Мельницы не пошел и за всю казну его светлости пфальцграфа. Иные — тот же Ортуин Пфольц, чья фортуна была горазда на веселые шутки над сим добрым бюргером, — видели, и не раз, колдовские огни над водой да смутные тени всадников либо пеших, что кружили в ночи меж деревьями, коими поросла верхушка холма.

К тому же испокон веку стояла здесь кривая ольха — теперь скособочившаяся, едва ль не лежащая кроной на промозглой октябрьской земле, и именно под ольхой в ночь на пятницу сторонний наблюдатель, буде такой нашелся б средь остенвальдских обывателей, мог увидеть, к вящему страху, пляску теней, дрожание зеленых и красных огней, а то и услышать конское ржанье и как бы человечьи голоса. Однако ж никакого стороннего наблюдателя в ту ночь не оказалось близ Чертовой Мельницы, оттого Амелиус Троттенхаймер, наемный лекарь, отбыл с таинственными своими собеседниками так никем и не примеченный.

Надобно сказать, что спутники его имели вид колоритный и странный даже для столь удаленных мест, как здешние палестины: было их двое да еще три взнузданных коня — из тех, что черны, словно ночь, но быстры, словно ветер, и о которых говорят, увидев, что, де, недалека, по всему, и Дикая Охота. Одеты же приехавшие к Чертовой Мельнице были в плащи оттенков красного столь глубоких, что в неровном свете фонаря, принесенного запасливым Амелиусом, казались они, те плащи, черными. Запястья же всадников, искрящиеся на руках, были кованного грубого золота да угадывались при них еще мечи и как бы серебристая бронь: увидь такое добрый человек — неминуемо перекрестился б, потому как всякому стало б ясно, что повстречались ему не иначе как люди бесовского племени темных альвов, от которых честному христианину добра ждать отнюдь не приходится.