Арсен Мартиросян - ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА?

• Название: ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА?
• Автор: Арсен Мартиросян
• Издательство: ЯУЗА, ЭКСМО
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14941-4

Из этой книги вы узнаете подлинную, не имеющую ничего общего с модными сегодня версиями, причину тяжелейшего поражения советских войск в начале Великой Отечественной. Автор применяет оригинальную, использовавшуюся только в личной разведке Сталина методику анализа недавно рассекреченных документов Генштаба, ГРУ и СВР, специальной военно-исторической литературы, архивных документов СССР, США, ФРГ, Великобритании. Впервые в отечественной историографии детально разбирается механизм практически умышленной подставы советских войск под катастрофический разгром, приводятся неопровержимые факты о фактическом предательстве высшего генералитета РККА, а в некоторых случаях даже о предвоенном сговоре о сдаче оборонительных рубежей гитлеровцам.

И конечно же, в книге показана истинная роль Сталина как выдающегося государственного деятеля, политика мирового уровня, стратега, полководца, дипломата и хозяйственника-организатора Победы, сумевшего в беспрецедентно кратчайшие сроки «переплавить» невиданную по своим масштабам кровавую катастрофу в Великое 9 мая 1943 года.

---

Как утверждалось в документах, целью последнего являлся захват власти в стране в результате военного переворота («дворцового типа»), установление военной диктатуры и расчленение страны в пользу Германии и Японии в порядке компенсации за оказанное содействие[373].

Назывался и главный закулисный «режиссер» (как увидим из дальнейшего, один из двух главных «режиссеров») — Верховное командование Германии[374], которое благодаря связывавшим верхушку рейхсвера с политическими и военными кругами СССР «глубоко запрятанным нитям, дергая за нужные из них в нужнее время, вызовет внутренний взрыв в стране, который сметет существующий в Советском Союзе режим, в результате чего к власти должны прийти политические и военные деятели, с которыми антисоветская коалиция и в особенности Германия смогут легко прийти к соглашению»[375].

В мае 1937 г., как известно, был разоблачен и ликвидирован заговор военных во главе с Тухачевским, преследовавший именно эти цели. В собственноручно изложенных им показаниях (143 страницы!) следствию Тухачевский подробно изложил также и план военного поражения СССР в грядущей войне на начальной ее стадии. По всем основным параметрам и последствиям изложенное Тухачевским совпадало с разведывательной информацией 1935 г. (и последующего времени вплоть до его ареста)[376].

9 ноября 1937 г. на имя Сталина поступила записка от старшего преподавателя Военной академии имени М. В. Фрунзе и Академии Генерального штаба, помощника начальника кафедры тактики высших воинских соединений Академии Генштаба (обратите, пожалуйста, внимание на последнюю должность), комбрига Яна Матисовича Жигура[377].

Указывая на то, что «целый ряд важнейших вопросов организации РККА и оперативности стратегического использования наших Вооруженных сил решен ошибочно, а возможно и вредительски», автор записки особо подчеркнул, что «это в первый период войны может повлечь за собой крупные неудачи и многочисленные лишние жертвы»[378].

До этого, в докладной еще от 20 июля 1937 г. на имя наркома обороны СССР маршала К. Е. Ворошилова, тот же Я. М. Жигур подверг резкой критике последние военные планы наступательных операций РККА, доказывая, что вследствие растянутости далеко от фронта отстоящего тыла и слишком незначительной артиллерийской поддержки наступающим фронтовым частям предстоит понести большие потери[379].

По мнению Я. М. Жигура, это грозило наступающей армии огромными потерями в живой силе и технике при отсутствии какого-либо серьезного оперативного успеха[380].

Жигур призвал к пересмотру и уточнению всех военных планов с учетом результатов военных учений последних лет, т. е. тех, что проводились Тухачевским и его подельниками[381].

Между тем операции РККА в начальный период войны действительно мыслились в те времена как наступательные — методом немедленного встречно-лобового вторжения, как контрнаступательного, так и превентивного характера, на территорию противника в целях срыва его мобилизации, сосредоточения и развертывания войск. Так планировалось тогда прикрыть собственные мобилизацию и сосредоточение войск[382].

Подобные взгляды на стратегию высшее руководство СССР, особенно Сталин, не разделяет. Обращаясь в своем кратком выступлении 30 января 1936 г. непосредственно к военным на приеме по случаю первых выборов депутатов Верховного Совета СССР, Сталин открыто заявил: «Армия, которая научилась наступать, но не обучена в деле отступления будет разгромлена. Плоха та армия, которая научилась наступать, но которая не научилась отступать»[383].

Обратите внимание на дату (13 января 1936 г.) — ведь Сталин говорил об этом поле ликвидации заговора Тухачевского, после получения записок Я. М. Жигура. Все это означает, что Сталин полностью отдавал себе отчет в пагубности и преступности идеен немедленного встречно-лобового контрнаступления, как якобы метода защиты от нападения.

К сожалению, как до этого, так и после этого, несмотря на все перемены в своем составе, Высшее военное командование оставалось «глухим» и не слышало ни этого ни других предупреждений Сталина. И лишь неимоверный грохот кровавой трагедии 22 июня «прочистил», да и то не полностью, их слух! Склонность к бонапартистским замашкам в военном планировании продолжала жить в генеральской среде…

В конце концов, взгляды на немедленный встречно-лобовой контрблицкриг были развиты вплоть до тезиса о необходимости нанесения превентивных ударов в тех же целях и, что особенно поразительно, при невесть откуда взявшемся гипертрофированном приоритете именно встречного боя между двумя хорошо вооруженными армиями (как увидим из дальнейшего, не на уровне армий как высших воинских соединений, а фактически, по сути-то, на уровне армий как основополагающих силовых «институтов» государств, т. е. проще говоря, на уровне и в масштабах всех Вооруженных сил)[384].

Жигур же призывал к пересмотру военных планов наступательных операций именно начального периода войны, причем с учетом именно результатов военных учений и игр, проведенных Тухачевским, поскольку результаты именно этих учений показали, что «группы вторжения не в состоянии выполнить тех задач, которые на них возлагались на первом стратегическом этапе борьбы. Они были слишком малы по своему составу и нацеливались на действия по изолированным направлениям, что могло привести к их последовательному разгрому. Вместо групп намечалось вначале создание армий вторжения или ударных армий, затем выполнение задач армий призвано было необходимым возложить на весь Первый стратегический эшелон Вооруженных сил»[385].

По сути дела Жигур призывал к пересмотру данных взглядов именно в связи со сталь печальными итогами учений и игр.

Я. М. Жигур не мог не отдавать себе отчета в том, что он пишет еще и как лицо, непосредственно причастное к зарождению истоков формирования таких взглядов в советском генералитете того времени. Очевидно, этим и объясняется прилипший к его докладным ярлык «донос» — мол, сам же был причастен, и вдруг так остро жалуется на самый верх! Да еще на маршалов! По-видимому, это и стало причиной того, почему Жигура «сдали» Лубянке в том же 1937 г. в рамках разоблачения все того же заговора Тухачевского, причем «сдали» явно без ведома Сталина, ибо он обычно выводил из-под удара НКВД людей, которые обращались к нему по серьезным и крупным вопросом, чему есть немалое количество свидетельств…

Прошло несколько лет, и ранним утром 22 июня 1941 г., в поразительном соответствии со всеми этими «сценариями» и с исторически беспрецедентной мощью громыхнула невиданная дотоле трагедия, боль от которой не проходит и поныне!

Причем в столь коллапсовых формах, что к началу битвы под Москвой в действующей армии осталось всего 7 — 8% от первоначальной (на 22 июня) численности собственно группировки РККА на западных границах! О гигантских потерях территорий вместе с населением и экономическим потенциалом, а также оружия, боевой техники и материально-технических запасов и говорить-то не приходится!

По самое главное в том, что трагедия громыхнула также и при полном совпадении с реальностью многих важнейших стратегических деталей каждого из вышеуказанных «сценариев» катастрофы.

Причем особое значение имеет на редкость поразительно совпадающее пренебрежение и Тухачевского, и Генштаба с НКО накануне войны к Белорусскому направлению, или, на языке Генштаба, к западному направлению, сверхмолниеносный прорыв гитлерюг на котором (и на колоссальную же глубину) в целом и обусловил тяжелейшее поражение нашей армии в первые полгода войны.

В изложенном следствию в 1937 г. плане поражения СССР в уже тогда отчетливо надвигавшейся войне Тухачевский показал, что он считает совершенно фантастическим для агрессивных планов Гитлера избрание именно Белорусского направления как направления главного удара вермахта, причем, что особенно вызывает оторопь, на том основании, что фантастическим, по мнению «стратега», являлся бы тот случай, при котором Гитлер поставил бы перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву![386] И это «гениальный стратег»?!

Едва ли возможно хоть как-то понять такую, с позволения сказать, «логику» «невинной жертвы сталинизма». Ведь со времен еще первого издания «Майн Кампф» Гитлер только и знал, что твердил в первую очередь именно об этом, и не знать этого Тухачевский не мог. Да и вообще, подобный маршрут агрессии с Запада исторически стал «традиционным», чего Тухачевский также не мог не знать. Если хоть на мгновение допустить, что он этого не знал, тогда следует признать, что «стратег» был инопланетянином, ибо только им подобное неведомо!