Арсен Мартиросян - ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА?

• Название: ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА?
• Автор: Арсен Мартиросян
• Издательство: ЯУЗА, ЭКСМО
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14941-4

Из этой книги вы узнаете подлинную, не имеющую ничего общего с модными сегодня версиями, причину тяжелейшего поражения советских войск в начале Великой Отечественной. Автор применяет оригинальную, использовавшуюся только в личной разведке Сталина методику анализа недавно рассекреченных документов Генштаба, ГРУ и СВР, специальной военно-исторической литературы, архивных документов СССР, США, ФРГ, Великобритании. Впервые в отечественной историографии детально разбирается механизм практически умышленной подставы советских войск под катастрофический разгром, приводятся неопровержимые факты о фактическом предательстве высшего генералитета РККА, а в некоторых случаях даже о предвоенном сговоре о сдаче оборонительных рубежей гитлеровцам.

И конечно же, в книге показана истинная роль Сталина как выдающегося государственного деятеля, политика мирового уровня, стратега, полководца, дипломата и хозяйственника-организатора Победы, сумевшего в беспрецедентно кратчайшие сроки «переплавить» невиданную по своим масштабам кровавую катастрофу в Великое 9 мая 1943 года.

---

Попробуйте понять, чего ради «стратегу» взбрело в голову выдумать такое именно в тот момент, когда Верховное командование наиболее вероятного тогда главного противника — нацистской Германии — полностью перешло к тотальному исповеданию стратегии блицкрига?

…Сам термин «блицкриг появился только в сентябре 1939 г., причем не в военных документах, а в открытой печати. До этого повсеместно использовался легендарный со времен не менее легендарного Шлиффена термин «молниеносная война»…

О каком затяжном характере пограничных сражений была уместно, если вообще уместно, говорить в этом случае? Тем более «в отличие от Первой мировой войны»? Тем более ему, почти всю ту войну просидевшему в германском плену? Тем более что и на фронт-то он попал только в 1915 г., когда война была уже в разгаре — что он мог видеть-то?

Гитлерюги именно потому и взяли на вооружение стратегию блицкрига, что, во-первых, прежде всего это молниеносный прорыв обороны противника на всю ее глубину в целях скорейшего захвата и оккупации территории намеченной жертвы всеми заранее отмобилизованными, сосредоточенными и развернутыми к нападению силами. Во-вторых, потому, что по тогдашним представлениям гитлеровских стратегов это был единственный шанс для Германии избежать крайне опасной для нее, сильно ограниченной ресурсами, войны на истощение. Мрачные воспоминания о Первой мировой войне весьма подстегивали такие настроения — в Германии не забыли уроков истощения той войны.

Что, Тухачевский не знал этого? Прекрасно знал, ибо вообще сам постулат о «молниеносности войны» бродит в военных умах еще со времен Шлиффена[400], а начиная с 20-х гг. прошлого столетия он обрел как бы «второе дыхание», т. к. сам тезис о «молниеносности» оказался всерьез подкрепленным результатами бурного научно-технического прогресса, вызвавшего к активной военной жизни не столько даже собственно новые, более мощные виды оружия и боевой техники — это и так понятно, — сколько прежде всего фактор их исключительной для того времени мобильности.

Еще в протоэмбриональном состоянии будущая вторая по счету «Вторая мировая война»[401] даже в теории становилась особо маневренной и мобильной. К этим вопросам непрерывно обращались лучшие военные умы ведущих стран мира, а полемика между ними не сходила со страниц как специализированных журналов, так и книг по военной тематике, о чем он прекрасно знал непосредственно с января 1926 г., что подтверждается, как увидим, 735 страницами документальных тому доказательств.

Так что знал Тухачевский об этом, прекрасно знал. Кстати говоря, когда он в последний раз в рамках негласного сотрудничества между РККА и рейхсверам под псевдонимом «генерал Тургуев» и во главе советской военной делегации побывал в Германии на осенних 1932 г. маневрах во Франкфурте-на-Одере, встречался со многими представителями германского генералитета, те еще с весны того же года восторженно обсуждали между собой блестящие, как им тогда казалось, перспективы стратегии блицкрига, якобы способной вернуть Германии былую славу мировой державы[402].

Разговор между ними на эту тему даже физически не мог не состояться, к примеру, и по такой простой причине. Дело в том, что еще 20 июня 1932 г. Тухачевский опубликовал в «Красной Звезде» статью о стратегии и тактике молниеносной войны при комплексном использовании ВВС и ВДВ совместно с бронетанковыми войсками в операциях быстротечной войны[403].

Если еще и вспомнить, что, как уже отмечалось выше, германский военный атташе в СССР Кёстринг за год до этого, т. е. в 1931 г., однозначно указывал, что взгляды и методы германского генералитета проходят красной нитью через все военные положения РККА, то, очевидно, обе стороны прекрасно знали направленность и ход мыслей друг друга. У них было что пообсуждать между собой, тем более что у Тухачевского, в отличие от еще страдавших от версальских ограничений германских генералов, было куда больше возможностей проверять «свои идеи» на маневрах.

Однако парадоксально, но факт: из Германии «генерал Тургуев», он же Тухачевский, возвратился с высокомерным мнением, что-де командованию рейхсвера не хватает, видите ли, понимания особенностей современной войны![404]

Герры генералы ладошки себе уже поотбивали в восторженных аплодисментах стратегии блицкрига, ничем, к слову сказать, не отличавшейся, как увидим из дальнейшего, от взглядов и концепций Тухачевского и К°, французская разведка с тревогой фиксировала быстрое, но негласное нарастание ударной мощи германского оружия еще в догитлеровский период[405], а советская разведка четко фиксирована все то, что добывала французская, и ясно прогнозировала непосредственный разворот герров генералов лицом к наиглавнейшим элементам этой стратегии[406], а некто «генерал Тургуев» после столь сердечных приемов и банкетов, миль пардон, их мордой об стол? Не хватает, видите ли, понимания современной войны!

…Если это не сознательная дезинформация своего руководства — ведь такое мнение Тухачевский письменно высказал в докладной на имя наркома обороны Ворошилова в октябре 1932 г., — то что это вообще?

Поразительно, что именно после этой поездки в Германию горохом посыпались сведения о подготавливаемом некоторыми советскими генералами военном заговоре против центральной власти, во главе которого стоит тот самый «генерал Тургуев», мгновенно идентифицированный на Лубянке как Тухачевский[407].

Почему это должно было так совпасть, что за этим стояло? К сожалению, ни Артузов, ни тем более Ягода — тогдашние руководители Лубянки — не сочли нужным выяснить и утопили сигналы в недрах своего ведомства, хотя подобные сигналы — о формирующейся в СССР т. н. «военной партии», оппозиционно настроенной к центральной власти, — поступали уже в течение 6 лет — еще с 1926 г.[408]

Обратите внимание на поразительную схожесть позиции Тухачевского с поведением Тимошенко и Жукова перед войной, о чем говорилось выше, — те ведь тоже ничего нового в стратегическом опыте вермахта не видели в упор, а после войны — Сталин виноват?! И еще кто-то да что-то в придачу…

Кто бы объяснил, почему, собственно говоря, столь поразительно высокомерная слепота, с буквально в оторопь вгоняющей «принципиальностью» должна была поражать наших военачальников именно в самые ответственные моменты, когда внешние угрозы достигали своего апогея?

Тухачевского — накануне привода Гитлера к власти в Германии и в условиях, когда по всем разведывательным каналам, изо дня в день нарастал, катился «девятый вал» чрезвычайно тревожной информации из непосредственного окружения германского канцлера фон Папена о стратегических планах восточного похода в целях завоевания территорий и ликвидации коммунистической угрозы»![409]

Кстати говоря, попутно не лишне будет задать и иной вопрос: почему проявление такой высокомерной слепоты должно было проявиться у Тухачевского не только в столь специфической, по указанным выше обстоятельствам, ситуации, но и на фоне ставших известными к тому моменту и откровенно высказывавшихся Троцким прямых намеков на военное поражение СССР, чем он собирался воспользоваться для организации государственного переворота в стране? Так, на прозвучавший именно в то время вопрос известного немецкого писателя Эмиля Людвига о там, когда сторонники Троцкого смогут собраться вместе, бывший патрон Тухачевского, пресловутый «бес мировой революции», не моргнув глазом, заявил: «Когда для этого представится какой-либо новый случай, например, война или новое вмешательство Европы, которая смогла бы почерпнуть смелость из слабости правительства».[410]

Чувствуете прямую смысловую перекличку с тем планом поражения, который был доложен Сталину в 1935 г.? А ведь Троцкий ляпнул это еще в догитлеровский период — в 1931 г.!

К слову сказать, вплоть до самой смерти Троцкий был абсолютно убежден в том, что Советский Союз обязательно потерпит поражение в схватке с гитлеровской Германией, и более того, всерьез рассчитывали на военный переворот в СССР именно в условиях поражения. Можно как угодно относиться лично к Троцкому, но ни в уме, ни в широчайшей информированности и осведомленности ему не откажешь. Так вот, почему он до самого конца своей жизни был так твердо уверен в этом? Почему эту твердую уверенность он всегда сопрягал с утверждением, что-де в РККА его еще хорошо помнят? Почему он до конца жизни рассчитывал на военной переворот. В СССР, причем даже тогда, когда Тухачевский и его подельники давно уже были расстреляны?[411]