Красная Шкапочка - Жнецы Страданий

• Название: Жнецы Страданий
• Автор: Красная Шкапочка
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Каждому в жизни дается выбор, но что делать тому, за кем выбор приходит сам — внезапно и без шанса на отказ? Что делать, когда дорога к мечте оказывается залита кровью, а ты сам себе порой кажешься куском мяса? И как быть, если мечта умирает, оставляя после себя только пустоту? Нельзя стать боевым магом и ни разу не убить. Нельзя быть некромантом, сохраняя чистоту помыслов. Нельзя выучиться на целителя, ни разу не разрезав живую плоть. В этом мире магия — это цинизм, грязь и кровь. Но любовь выдержит все. Даже то, что не в силах выдержать рассудок.

СамИздат, невыправленный черновик!

Дизайн обложки: Frost Valery.

---

Ни у кого глаза так жадно не горели, узнавая новое, никто не мог с первого раза слова заговора правильно сказать. И никто не владел таким Даром. Отними у Айлиши силу и через седмицу сгорит девчонка оттого, что саму суть ее заберут. Да и не захочет она в стороне от людской боли остаться, с детства же хотела от хворей спасать. Такие от мечты не отворачиваются, и от призвания не отказываются.

— Нет, — сухо сказала женщина. — Случилось что-то.

Ихтор закатил единственный глаз, всем своим видом давая понять, что же именно случилось — мол, обычная для девки трусость.

— Урок начинай. А я пропажу поищу, — вздохнул он, — надеюсь, не под лавкой сидит, трясется и не в мыльне рыдает. Если там ее найду, уж не обессудь, выдеру как козу.

Целительница в ответ мрачно кивнула.

Мужчина развернулся и направился на верхние уровни Цитадели. Непривычное волнение подгоняло его, требуя ускорить шаг. Но мужчина сдерживался, не давая себе сорваться на бег. Он не мучился вопросом — что с ним такое. Понимал. И тревога за нежную девочку разгоралась в груди все сильнее. А ведь думал, гореть там нечему… давно нечему.

Креффы не давали обета безбрачия, что за нелепица! И бывали среди магов счастливые пары. Редко, но бывали. Даже боевики — вечные воины дорог и те, случалось, имели семьи. Но сложно жить с магом, который постоянно в пути, который месяцами, а то и годами не переступает порога родного дома. Трудно осесть в четырех стенах некроманту, ремесло которого — смерть, а жизнь — бесконечное странствие в ночи. Целителям счастливилось чаще. Но в креффате, тут — в Цитадели — нет места семье, детям… Он знал это, однако сердце, очерствевшее за годы наставничества, вдруг явило себя живым и чувствующим, тоскующим.

И эта девушка, обмиравшая и красневшая, едва он приближался к ней, дрожавшая от ужаса перед его обезображенным лицом и пустой глазницей, эта девушка вдруг напомнила ему о том, что когда-то (очень давно) и он был другим, способным на сострадание, на любовь.

От этих мыслей тоска гнездилась в сердце. Потому что нежную застенчивую Айлишу ждало то же самое, что и каждого ученика Цитадели, каждого креффа — душевная черствость, хладнокровие, исчезновение стыда и горькое осознание долга, который со временем станет превыше собственных желаний.

Ее чистый горячий огонь ждало медленное остывание. А Ихтор впервые понял, что не может этого допустить. Хотелось сохранить ее такой — робкой, улыбчивой, излучающей тепло и бескорыстное добро. Хотелось назвать своей. Но нельзя. Никак нельзя. А раз нельзя, так хоть уберечь, не допустить жестокого взросления, защитить…

Он бы взял ее, давно бы взял и никто бы его не осудил за это, даже Нэд. Но девушка стеснялась, дичилась, тряслась, как овечий хвостик, а он не хотел принуждать силой. Ждал, когда войдет в пору и ум. Может, тогда разглядит за уродливой личиной его душу, которая, видят боги, не была такой уж черной!

Ихтор сам не заметил, как удрученный этими мыслями оказался, наконец, в том крыле крепости, где жили выученики целителей. Дверь одной из келий оказалась приоткрыта, а на полу…

Маг все же сорвался на бег.

На каменных плитах, неряшливо облаченная в коричневое одеяние лежала Айлиша — волнистые волосы облепили потный лоб, а кожа у нее была белая как первый снег. Белая и такая же холодная. Опустившись на колени, крефф рванул завязки девичьей рубахи и приложил ладонь к едва заметно вздымающейся груди. С пальцев заструилось бледно-голубое сияние. Прикрыв глаза, Ихтор прислушивался к тому, что говорила ему магия и лицо его каменело.

Отняв руку от бесчувственного тела, целитель рывком поднял послушницу и тяжело ступая, понес ее прочь. На выходе из ученического крыла креффа, размеренно шагавшего с почти бездыханной девушкой на руках, встретила Бьерга.

Колдунья усмехнулась, вынимая изо рта неизменную трубку и поинтересовалась:

— Куда это ты ее тащишь? Сеновал-то у нас за конюшнями, — и выпустив струю дыма, старшая наставница усмехнулась.

— На сеновале она уже побывала, — зло выплюнул мужчина. — Пропусти.

— Но вздорная баба и не подумала отступить. Наоборот подошла поближе и заглянула в меловое лицо послушницы:

— Уж не та ли это девка, которую так расхваливала Майрико? — выгнула бровь крефф некромантов и, дождавшись кивка, взяла Айлишу за безвольно висящую руку. — Вот так оборот…

— Черные глаза прожгли Ихтора:

— Тащи в мой покой, а потом приведи Майрико, — приказала Бьерга и пошла в Цитадель.

— Зачем к тебе? — донеслось ей в спину.

Крефф остановилась, сделала глубокую затяжку и ответила:

— Затем, что я вас, голуби мои, сейчас всех троих выдеру.

Ихтор зло плюнул, обошел Бьергу и, опережая ее на несколько шагов, устремился на самый высокий уровень крепости, к покоям креффов. Оказавшись перед дверью, за которой располагались комнаты старшей наставницы, он на мгновение замер, и только когда из-за спины донеслось: «Не бойся, на зачарованная», — толкнул тяжелую створку плечом и ввалился внутрь.

Пока он устраивал свою ношу на широком топчане, Бьерга доставала из сундука чистые холстины.

— Хватит уже козлом вокруг нее прыгать! — не выдержала колдунья. — Зови Майрико и воды из мыльни принеси.

Мужчина вышел, обеспокоенно посмотрев на приготовления старшей наставницы. Та уверенными движениями рвала холстину на тряпки и думала о чем-то своем. Лишь по ожесточившемуся лицу можно было понять, что думы эти — ой, какие безрадостные.

Когда дверь за целителем закрылась, Бьерга отложила тканину и подошла к девушке. Смуглая рука скользнула по животу послушницы, даря утешительную ласку:

— Эх ты, дуреха маленькая, — горько прошептала колдунья. — Сколько ни учи вас, одна беда — никакого толку…

Женщина покачала головой и вздохнула. А через некоторое время дверь покоя распахнулась и на пороге появилась бледная с вытянувшимся лицом Майрико. В одной руке она держала деревянное ведро, до краев полное холодной воды, а в другой холщовый мешок с травами. Впрочем, верстовым столбом стояла она недолго, потому что получила ощутимый тычок между лопаток и вошла внутрь, пропуская идущего следом мрачного, словно Ходящий В Ночи, Ихтора. Тот бухнул на пол бадью с кипятком и выжидающе уставился на хозяйку комнатушки.

— Ну и кто говорил мне, что эта не наблудит? — зашипела старшая наставница.

— Что-о-о? — опешила целительница.

— Ты мне бревном не прикидывайся! Вроде не старая еще забывать, чего девке между ног суют, чтобы пузо росло. Или думаешь, твоему одуванчику ветром надуло? — продолжила гвоздить словами колдунья.

— Она что — непраздная? — помертвела Майрико.

— Она да. А вот ты, дура, еще какая праздная! Совсем очумела? Ты почто настойку ей не давала, как всем, а? Ополоумела на радостях, ученицу с таким Даром заимев? Где твои глаза были, когда она дите прижила? Ну, говори! — наступала на пятящуюся собеседницу Бьерга.

— Я им всем настойку даю! — рявкнула целительница, которой надоел этот несправедливый натиск. — А у этой соплюхи и краски еще толком не наладятся, то есть, то нет! Какая ей настойка? Чтобы кровью изошла? И потом, в прошлом месяце были краски! Я проверяла. И кто ей брюхо нарастил, знать не знаю. Не с собой же мне ее спать класть, чтобы от дурости уберечь!

— Убью стервеца! — хрипло подал голос Ихтор.

— За что? Что не ты первый ягодку сорвал? — съязвила Бьрга.

— За то, что она — тут. Без памяти. А это гаденыш — ни ухом, ни рылом! — рявкнул крефф.

— Дурак! — покачала головой наставница некромантов, — если бы ее против воли потискали, Майрико бы узнала, следы не скроешь. Тут другое… По любви у них все вышло. Сам посмотри.

Мужчина подошел к едва дышащей девушке, провел рукой над животом, и от пальцев заструилось едва заметное голубое сияние, оно просачивалось в тонкое тело и пробегало по нему болотными огоньками. Маг замер, чутко прислушиваясь к ведомому только ему. Майрико смотрела пронзительно, подавшись вперед, с тревогой вглядываясь в творимую волшбу.

Свет, льющийся от пальцев целителя, наконец, рассеялся, и Ихтор мертвым голосом сказал:

— Сын у нее. Права ты, Бьерга, по любви зачали. По большой любви. Богами ребенок даренный.

— Ну и что теперь? — холодно спросила наставница Айлиши. — Будем рубашонки детские кроить всем креффатом?

— Ныне же и начнем, — глухо ответила ей некромантка. — Родит она к зноеню. А вот дозволить ей это или нет — решать нам.

— Нельзя ей рожать, — покачала головой Майрико.

— Это ты как баба или как крефф говоришь? — сузила глаза Бьерга. — Девка она хоть и болезная, но и не таким выносить помогали.

— Как крефф говорю, — отрезала целительница. — На кой она нам сдалась — брюхатая? На девять месяцев Дар заснет, а когда она родит да кормить начнет, вся сила через молоко будет уходить, чтоб ребенок окреп. На три-четыре года, почитай, она — бесполезна. Да и потом неизвестно, захочет ли на выучку вернуться…