GrayOwl - Замок Эйвери

• Название: Замок Эйвери
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Фанфик

---

- Люциус Малфой, Правая Рука Лорда, мой приятель и мучитель по приказу Господина; Парис Нотт и его харизматичный отец ; Эван Розье - непревзойдённый стратег Лорда; ироничный циник даже по отношению к Повелителю Антонин Долохов; исполнительный, напрочь лишённый даже толики жестокости Элайа Эйвери; да много ещё ярких фигур. Но, да, в семье не без урода - были тупые Крэбб и Гойл с не менее тупыми, да ещё и похотливыми сыновьями - однокурсниками Драко; Уолден Макнейр, похожий скорее на гориллу, чем на человека; безумная Бэллатрикс - тоже моя мучительница; ещё одна женщина, кажется, из Чехии или Польши - Радмила, со сложной фамилией, её так и звали - по имени, прибавляя «пани», то есть, «леди»- очень жестокая, как и большинство женщин, умеющих налагать Круциатус и применять Аваду.

В общем, были бриллианты, и было грязное бельё, как и всегда в сектах.

- То есть, ты, Север, на полном серьёзе предлагаешь мне поверить, что среди Пожирателей были не просто марионетки Волдеморта, но и люди? Тогда, как же эти, с позволения сказать,«люди» могли быть столь жестоки и злонамеренны?

- Из всех «людей» жестоким был только Долохов, но он же русский, а, значит, дикарь в душе.

- А остальные не убивали, не пытали, не насиловали?

- Представь себе, нет. Только Долохов убивал, накладывая на жертву кровавую Sectumsempra, остальные же разрабатывали планы нападений, их частоту, применение заклинаний во время рейдов, ведь иногда жертв нападений только пытали Круциатусом и несколькими черномагическими проклятьями, но оставляли в живых, даже не калеча, чего не скажешь обо мне после гибели Хоуп.

Ну, а после возвращения Лорда по его приказу пытали всем скопом или поодиночке своего же члена Ближнего Круга. Эти пытки не доставляли удовольствия даже Макнейру, ведь он был прекрасным собутыльником.

Моими персональными мучителями были Люциус и, к великому сожалению, Бэллатрикс, и если Люциус несколько раз позволял себе промахнуться, за что получал жуткий Круциатус самого Лорда, то Бэллатрикс мучила меня столь жестоко и изощрённо, что после пыточной сессии я едва мог аппарировать в Хогсмид в излюбленный мною безлюдный переулок, за которым вскоре кончалась деревня, и надо было идти, идти, проклиная, на чём свет стоит, Основателей за их защитный Купол вокруг Хогвартса. До подземелий я добирался, сначала посетив Альбуса и выложив всю важную информацию, которую удалось услышать или выведать… Так я и жил четыре года.

Глава 4.

- Да, ты, признаться, снова поразил меня, но всё равно, они все были и остаются, те, кто в Азкабане, чёрными магами.

- А посмотри на меня. Неужели ты думаешь, что я - белый маг?

- Нет, но ты - другое дело, ты - стихийный маг, а потому не относишься ни к Свету, ни к Тьме. Я полагаю, именно это позволило тебе быть настолько гибким, чтобы выжить в истинном Междумирье, только не заоблачном, а земном, быть вторым после Лорда в мире тёмном и последним из рабов - в светлом и при этом не предать Светлую сторону, несмотря на все унижения, которыми так щедро одаривал тебя этот мир и несмотря на блага и почёт, которые предлагала тебе Тьма на своей стороне.

- Ты идеализируешь меня, Рем. Я пошёл к Лорду из-за ненависти и жажды мести собственному отцу, а пришёл к Альбусу опять же из-за ненависти и бессилия, которые чувствовал к Лорду. Я - дважды предатель, поставивший свою жизнь на кон из-за двух великих ненавистей, ведь вскоре я воспылал этим чувством к Дамблдору, и лишь одну ненависть удалось мне унять, убив страшной смертью отца, за смерть Альвура.

Понимаешь ли ты, счастливец, что значит семнадцать лет ненавидеть?! Нет…

Опять ты заставил меня вспоминать всю эту грязь… Зачем, Ремус? Неужели тебе, самому близкому для меня человеку, непонятно, что даже вспоминать об этом - значит, снова наполнить сердце прошлой ненавистью?

Да, я убил Альбуса, но не как хотел, по собственной воле, а по его, видите ли, просьбе, иначе говоря, по отношению ко мне, приказу. Ты думаешь, я был счастлив, номинально «правя» в Школе, на самом деле находясь под перекрёстными взглядами Амикуса и Алеко? А ведь все, от любого первогодка до Минни считали меня, именно меня, главным врагом!

Не заставляй меня вспоминать тот год «Большого несчастья», настолько густо он пропитан ненавистью, и моей - к Лорду, прежде всего из-за Нерушимого Обета, который заставил меня принести себе старый лис и всеобщей ненавистью ко мне всех и вся.

- А что это за ещё один Непреложный Обет и как ты мог сдержать его после…после того, как Дамблдора не стало?

- А, это всё дела прошедших лет, но тебе, любимый, так и быть, расскажу.

Ведь дело в том, что моя сила, как стихийного мага значительно превосходила силы Гарри даже к его восемнадцатилетию, когда он победил Лорда, причём я, как ты понимаешь, из-за разницы в возрасте между мною и Поттером, был сильнее изначально. Я имел достаточно сил, чтобы убить Лорда ещё до его развоплощения, да и после возвращения тоже. Но Альбус настаивал на исполнении «Пророчества» сумасшедшей мисс Трелони, желая «поиграть» в шахматы человеческими жизнями и незадолго до запланированной смерти заставил меня принести Гарри Непреложный Обет, что я не буду мешать ему в сражении с Лордом, а сам Альбус выступил в качестве свидетеля. Так он напоследок унизил меня перед Гарри, хотя тот и догадался, что «не мешать» значит «помогать», но Альбус, несмотря на моё магическое преимущество, отвёл мне роль пешки. Именно я подстроил так, чтобы в Визжащей Хижине вовремя оказался Поттер, чтобы передать ему необходимые, практически полностью выдуманные «воспоминания» о любви к его матери и тому подобной чепухе, заставив его поверить, однако, что я «был» на его стороне.

- Ах, вот оно как… Но зачем было выращивать из мальчика машину для убийства, поселив его, к тому же, к ненавидящим его магглам?

- Чтобы вырос Герой, его нужно было закалять, как стальной клинок - из-под молота в воду и обратно на наковальню.

- А зачем столько страшных пыток, зверств, смертей, трёх войн, если ты мог убить Волдеморта ещё до рождения Гарри?

- В том-то и дело, что сил, достаточных для убийства мага такого уровня, как Лорд, без вреда для окружающих, я накопил только к своему восемнадцатилетию, то есть к январю тысяча девятьсот восемьдесят первого года, когда и Гарри, и Невилл были уже зачаты, а «Пророчество» произнесено. Да, я мог бы развоплотить Лорда и в семнадцать с половиной лет, но эффект от этого потряс бы весь волшебный мир Земли, и мало кто из волшебников пережил бы удар такой силы. Теперь ты понимаешь, как сложился весь этот семнадцатилетний карточный домик для меня?!

Я лишь чуть-чуть не успел, а уже оказался вовлечён в чужие игры с собственной ненавистью. Да, я все эти годы ненавидел ещё и себя, поэтому соглашался на самые, казалось бы, безумные и смертоносные авантюры Великого Шахматиста, закладывая и перезакладывая собственную жизнь у Смерти раз за разом, чтобы или погибнуть, будучи раскрытым Лордом, или довести себя до ситуации из кодекса рода графов Снейп и наложить на себя руки, остановив своей смертью безумную игру, которую я вёл, не получая даже простой лимонной дольки, зато поедая невиданные деликатесы на пирах после возвращения Лорда.

Помнишь, как-то раз я заказал Линки в твоё отсутствие обед с лобстером и учил тебя, как нужно его есть?

- Да, помню. Я ещё тогда считал тебя сумасшедшим, как же не помнить.

- Так вот, лобстеров подавали у Макнейра, в Мэрифолл-Холле, там же Люциус провёл наглядную лекцию, как обращаться с теми щипцами, чтобы добраться до нежной массы.

- А правда, что Пожиратели устраивали чёрные мессы и оргии с девственницами?

- Боги, ну, конечно, нет! Чёрные мессы устраивают магглы-сатанисты, ну, те, которые считают, что служат не маггловскому Богу, а его более слабому сопернику - падшему с небес под землю в Ад ангелу Люциферу. Мы же, волшебники, в подавляющем большинстве, верим в Мерлина всеблагого и всемилостивого, в Междумирье и единое для всех - хороших и плохих, белых, чёрных и даже столь редких, стихийных магов - Посмертие.

- А, Север, ты… любил Хоуп?

- Честно говоря, не знаю. Скорее, я испытывал к ней некую разновидность страсти, но не любовь. Мне и хотелось обладать ей, и было грязно лишний раз коснуться её. Я и целовал, и брезговал ей. Не знаю, как объяснить это.

- А Блейза?

- Что Блейза?

- Любишь?

- Нет. Точно не люблю. Прости мне ещё раз за тот вальс - это всё шампанское.

- Но ты же не пригласил ни меня, ни Элизу, хотя она, бедняжка, на каждом балу ждёт, что ты пригласишь её. Она ведь и менуэт умеет танцевать, твой любимый танец.

- Не знаю, почему я потащился к профессору Забини, наверное потому, что он красивый.

- А я?

- Дурилка, а ты - самый красивый, и я люблю только тебя.

А ещё я пригласил Блейза потому, что он - мужчина, ровесник Гарри и Драко, если бы они были живы, и я хотел вновь эпатировать Школу, а ты воспринял это настолько серьёзно, что у меня сложилось чувство, пока ты напивался в кабинете, что я вообще изменил тебе.