Мария Хмелик - В городе Сочи темные ночи (сборник)

• Название: В городе Сочи темные ночи (сборник)
• Автор: Мария Хмелик
• Издательство: Вече
• Жанр: Сценарии
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0398-3

В книгу известного сценариста, лауреата престижной премии Европейской киноакадемии Марии Александровны Хмелик вошли киноповести «Маленькая Вера» (премьера фильма — в 1988 голу, в главных ролях — Наталья Негода, Андрей Соколов, Юрий Назаров) о трагической любви прекрасных молодых людей на фоне извечного конфликта отцов и детей и «В городе Сочи темные ночи» (премьера фильма — в 1989 году, а главных ролях — Алексей Жарков, Наталья Негода, Анастасия Вертинская) о последствиях случайной встречи отчаявшихся людей — удачливого мошенника-махинатора Степаныча и студентки-неудачницы Лены — в одном из номеров роскошной гостиницы города Сочи. Кроме того, представлена повесть «Сломанный телевизор», основанная на письмах возмущенных кинозрителей после просмотра «Маленькой Веры».

---

Начало многообещающее.

Вечереет. Из окон прокатной фирмы видно, что на противоположной стороне улицы собирается толпа. Она все растет и растет. Наконец подъезжает автомобильный кортеж. Из лимузина быстро выходит высокая английская принцесса Диана и торопливо скрывается в освещенном яркими огнями парадном соседнего здания. Толпа расходится.

Что странно в манхэттенской толпе, так это то, что мне постоянно кажется, что очень многих из нее я знаю. Строение лиц и стиль одежды очень напоминают мне тех людей, которых я вижу ежедневно вокруг своего дома.

А может, это они и есть?

Стефани вызывает такси, и мы с Джерри и другой девушкой — пресс-атташе Люси едем в дорогой ресторан.

Там Джерри заказывает омаров.

Приехавшая в Москву после съемок для журнала "Плейбой" Негода хвасталась, что Джерри заказал ей в шикарном месте омара. Мне Джерри заказал целых два омара!

Нам повязывают клеенчатые фартуки, разливают напитки, а Джерри без конца говорит комплименты и выражает свое восхищение фильмом.

На тарелке, замысловато украшенной разными травами" залитые золотистым соусом распластали свои красные клешни и усы омары. Специальными щипчиками надо вскрыть панцирь, чтобы добраться до вкусной сочной мякоти. Девушки с профессионализмом хирургов молча и сосредоточенно орудуют ими… А у меня после болезни совсем нет аппетита. Кое-как одолев одного омара, я полощу пальцы в поставленном специально для этого фарфоровом тазике.

— Второго возьмешь с собой, — радостно говорит мне Стефании. — Официант положит его в пакет, и ты съешь его утром.

Они довозят меня до дома, высаживают у подъезда, и первое, что я делаю, распрощавшись с Джерри, иду в ближайший винный магазин и покупаю там двухлитровую бутылку хереса.

В лифте по рассеянности я прижала бумажный пакет с омаром к пальто, купленном за большие деньги в Париже. Добравшись до квартиры, я с ужасом обнаружила, что жирный соус пропитал пакет и капает на пол и что этот соус залил мое замечательное пальто. Большое масляное пятно размером с детскую головку расплылось выше кармана. Я пытаюсь его отстирать — бесполезно… Потом, дома, я мучила родных вопросом: "Хотите попробовать омаров?" Получив утвердительный ответ, посылала их погрызть пальто. В Москве в то время в магазины ходили с визитными карточками, и продукты были строго нормированы…

Я включила телевизор и стала медленно вливать в себя сладкий херес, одновременно набирая по телефону свой домашний номер. Номер не отвечает, начинаю паниковать, куда же они все полубольные делись из дома в три часа дня?

В дверь позвонили. Открываю, на пороге кудрявый красавец, брюнет высокого роста.

— Добрый вечер! Я Роланд — ваш переводчик! Живу двумя этажами ниже. Зашел познакомиться. О, что вы пьете?! — Он брезгливо поморщился на мой херес. — Как это можно пить?!

"А не пойти ли тебе в задницу, Роланд? — светски думаю я, глядя в его насмешливые глаза. — Каждый расслабляется, как умеет…"

Стефани предупреждала меня, что переводчик очень хорош собой. В юном возрасте его привезли из Риги в Америку родители, и, видно, он чего-то добился, если живет в этом хорошем доме на Манхэттене.

Я без особой симпатии отношусь к эмигрировавшим из СССР гражданам. Они надоели мне еще в Германии своими бесконечными поучениями, наставлениями и желанием доказать прежде всего самим себе, что в их жизни все отлично. У большинства из них совершенно расшатана нервная система, и они готовы подозревать всех в связях с КГБ: говорят что-то увлеченно, а потом вдруг осекаются, в их мозгу что-то щелкает, глаз прищуривается, и они принимаются задавать вопросы с подтекстом.

Вообще-то переводчиком должна была быть хозяйка квартиры, где я жила. Она хорошо владела русским, виртуозно материлась. Но перед моим приездом она уехала во Францию, оставив мне длинное письмо с объяснениями, как пользоваться газом, дверным замком, мусоропроводом.

— Я весь вечер в бильярд играл, — сообщил мне Роланд.

— Какая разница во времени с Москвой? — спросила я.

— Там сейчас три часа ночи.

Теперь понятно, почему не отвечал телефон, все спят, отключив сигнал. Стало спокойней.

— Завтра в девять утра мы встречаемся. Придет корреспондент из журнала "Лайф".

— Зачем Джерри вытащил меня из Москвы?

— Разве он еще не сказал? — Роланд опять усмехнулся. — Он собирается сократить "Маленькую Веру" на 15 минут.

— Почему?!

— Директорам кинотеатров невыгодно покупать у него фильм, который длится два часа. Ломается график сеансов. Потом им требуются перерывы 15 минут. За это время они продают зрителям кока-колу и попкорн.

Этого еще не хватало! Сократить фильм, в котором выверен и отмерен каждый эпизод, все сцены в котором сюжетны и нужны для развития действия. Откуда я вытащу эти минуты?.. И дома все спят, посоветоваться не с кем.

Я налила себе еще хересу Теперь понятно, почему Джерри такой ласковый.

— Вы совсем не пьете? — спросила я Роланда.

— Нет, — он достал из кармана плоскую металлическую коробочку и папиросную бумагу. Скрутил косячок. — Хотите?

Я поморщилась.

У меня с детства отвращение к любому виду наркотиков. Я никогда их не пробовала и пробовать не хочу, хотя из любопытства, наверное, должна была бы это сделать. Но меня тошнит почему-то даже от запаха.

Так мы с Роландом посидели немного, присматриваясь друг к другу. Он был старше меня лет на пять. Но меня затошнило от его курева, а его, видно, от запаха моей выпивки. Потому мы быстро расстались до утра.

Я с наслаждением, медленно ела в одиночестве омара. На узком подоконнике, на блюде, касавшемся одним своим краем батареи центрального отопления, лежали яблоки и сливы. Лучи солнца заливали всю кухню и эти плоды. Слив мне не хотелось. Они так и пролежали всю неделю на солнце, около батареи, и с ними ничего не случилось. Этот феномен поражает меня до сих пор. Почему подмосковные и крымские сливы раскисают и гниют на второй день, а американские ничего не берет. Они такие же упругие и неаппетитные.

С тридцать пятого этажа из кухонного окна была видна гавань. Там плавали корабли. Омар показался мне намного вкусней, чем накануне, хотя без щипчиков с ним труднее было справиться.

Потом пришли Стефани, Люси и Роланд. Каждый со своим завтраком. Кто с бутербродом, кто с кексом" и, весело расположившись вокруг моего омара, принялись дружно есть.

Через несколько минут примчался и корреспондент журнала "Лайф" с фотоаппаратом. Он почему-то был такой перепуганный, будто до этого ему дали пипка. Пометавшись по квартире, он поставил меня у окна, сфотографировал и в изнеможении опустился на диван. Ножки дивана подломились, и корреспондент рухнул на пол вместе с чашкой кофе, которую держал в руках.

Отряхнувшись и откашлявшись, он достал блокнот и спросил:

— А вы не можете вспомнить, во время съемок "Маленькой Веры" произошло ли что-нибудь смешное с Натальей Негодой?

Бумага все стерпит и все вынесет. Имеет ли магический смысл все написанное мною? Имеет ли магическое действие написанное другими? Часто бывает, что в реальной жизни сбывается то, что писалось о вымышленных людях, и несчастливые события, которыми я щедро одаривала своих персонажей, вдруг начинали происходить и со мной. Что это? Совпадение? Или рок?

Но помимо этого, не только слова написанные, но и слова часто повторяемые вдруг уговаривают судьбу сделать резкий скачок. Вот, например, артистка Негода. Откровенно говоря, мы совершенно не собирались снимать ее в роли Веры. Появилась она на пробах случайно: директор картины (живущий ныне в Америке) обратил на нее внимание в студийном коридоре, поболтал и на всякий случай предложил зайти, показаться режиссеру. Потом, когда делали кинопробы, ее партнером случайно оказался человек, которого она совсем не хотела видеть и общаться с ним. (Об этом я узнала позже.) Потому мы увидели перед собой нервную, казалось, плохо себя контролирующую девушку, которая старательно прятала лицо за волосами. Что-то в ней было, бесспорно, но уж слишком она была вздрюченной, и еще ТЮЗ и повадки травести, которые иногда из нее вылезали. Короче, ее затмила другая актриса с пластикой дикой кошки, низким спокойным голосом и очень красивая. Ту актрису утвердили на роль, сняли с нее мерки, чтобы шить костюмы, но она вдруг позвонила и сказала, что ей предложил роль маститый режиссер, и она не может от той роли отказаться. Это была катастрофа! Потому что актрису мы искали полгода, а до начала съемок оставалось меньше месяца.

Вот тогда мы вспомнили про Негоду. Сценарий, как выяснилось, ей не нравился, и сниматься она согласилась потому, что действие разворачивалось у моря и два месяца купаний ее привлекали. Она мечтала отдохнуть от своего театра, от утренних репетиций, от тяжелой роли Курочки Рябы. И совсем уж изнуряющего спектакля, где она играла мальчика Ванюшку, в пыльном парике, стоящего на пне и скандальным голосом что-то требующего от медведя…