Андрей Иванов - Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

• Название: Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта
• Автор: Андрей Иванов
• Издательство: Вече
• Жанр: Военная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-054-4

Наполеона и Нельсона объединяло редкое свойство человеческой натуры — роковая целеустремленность. Они считали себя инструментам Провидения и видели перед собой великие цели. Наполеон хотел установить всемирную диктатуру, адмирал Нельсон дважды разрушал его планы. В 1798 году он уничтожил французский флот при Абукире, что предопределило носачу Египетской экспедиции генерала Бонапарта, а в 1805 году ценою жизни спас Англию от угрозы вражеского вторжения. Автор книги рассказывает увлекательную историю отношений двух великих людей на фоне многолетней войны Франции и Великобритании и динамичных событий на простор» Мирового океана.

---

Бонапарт приказал закрыть все монастыри, оставив лишь по одному для каждого ордена, и выставить на продажу здания и землю закрываемых обителей, в том числе собственность монастыря кармелитов. Это стало миной замедленного действия и не могло не привести к бунту против французов.

Наполеон оставил па острове гарнизон под командованием генерала Вобуа численностью 4000 человек. Политик и публицист Реньо де Сен-Жан-д'Анжели был назначен руководителем гражданской администрации Мальты. Несколько ученых, напуганных трудностями пути, отказались продолжить путешествие.

«Генерал Барагэ д'Илье, который в силу непостоянства своего характера пожелал вернуться в Париж, получил разрешение на отъезд, причем ему было поручено доставить штандарт ордена», — добавляет Наполеон.

Однако общая численность пассажиров кораблей не уменьшилась, поскольку к экспедиции присоединились 2000 освобожденных рабов, 2000 человек из гарнизона Мальты и 34 рыцаря.

За неделю, проведенную на острове, участники экспедиции хорошо отдохнули после утомительного плавания. Наполнив карманы апельсинами, они поспешили в порт.

18 и 19 июня корабли адмирала Брюэйса поднимали якоря.

В АЛЕКСАНДРИЮ, МИМО АТЛАНТИДЫ

Путешествие продолжалось ровно месяц.

Многие участники Египетской экспедиции впервые в жизни испытали, что такое морское путешествие. Они забывали о том, что участвуют в войне, и относились к походу как к удовольствию. Говорили о танцорах (bayaderes), о чистых небесах восточных стран и ароматах, которыми дышат в Земле обетованной.

Среди пяти сотен гражданских лиц, участников Египетской экспедиции, были такие, кого археолог, художник и гравер Доминик Виван Денон назвал земноводными (amphibians). Это были искатели приключений, вороватые поставщики и разные мечтатели, которые покинули Париж в поисках новых удовольствий в Каире.

Именно этих людей ждало самое жестокое разочарование. Неприятности начались с начала пути.

Самыми трудными были первые дни. Началась качка, и многие заболели морской болезнью.

«Я страдал от морской болезни все время, — писал в своем журнале молодой капитан Вертрей. — Сухопутный бой — ничто в сравнении с мучениями, которые испытывали те, кто не привык к продолжительному плаванию, особенно на столь хрупких судах, на которых мы вышли в море».

Обнаружилось, что провизия, находившаяся на кораблях, подвержена порче. Вино из бочонков потекло, соленая говядина и питьевая вода начали источать неприятные запахи, черви поедали бисквит. Мясо цыплят, свинина и баранина, предназначенные для офицерской кухни, заканчивались, а тараканы и блохи быстро размножались.

Кто-то остроумно заметил, что «животные, которых должны были есть мы, исчезали, в то время как те, которые ели нас, умножились стократно».

Не было возможности помыться и почистить одежду. В переполненных каютах стояли запахи грязных человеческих тел и рвоты.

На кораблях находились более тысячи лошадей для кавалерии и артиллерии, тягловые волы, а также куры, быки и бараны для офицерской кухни.

Каждое судно несло в среднем 160 тонн продовольствия (печенье, соленье, мука, сыры, сушеные овощи, специи). Провизия портилась и также источала неприятные запахи.

Между офицерами армии, флота, учеными и другими гражданскими лицами вспыхнула борьба за первенство. Каждый сражался за право обладания теми или иными благами и преимуществами и обвинял другого в несоблюдении правил личной гигиены и санитарных норм.

Чтобы избежать мучений в каютах, некоторые офицеры смастерили на палубах кабинки из досок и ночевали в них. Это вызывало гнев моряков.

Даже в помещениях «Ориента» условия были столь же стесненными. По норме на этом корабле должны были плыть 1000 человек. Бурьенн отмечает, что «Ориент» был, «как деревня без женщин... деревня с двумя тысячами жителей».

Если флагманский корабль загрузили людьми вдвое больше нормы, то на других судах ситуация была еще более напряженной.

Женщин на кораблях было немало — жены и любовницы офицеров, портнихи, прачки, проститутки. Офицерам и генералам было запрещено брать с собой женщин, но они находили способы, как избежать запретов. Ради этот дамы чаще всего надевали военную форму и проникали на борта судов.

Медленно тянулись дни, которые нужно было чем-то заполнять. Люди играли в различные игры или рассказывали друг другу истории о своих приключениях.

Многие жаловались на плохой сон. Утром солдаты, ворча, выходили на смотр, который командиры проводили на палубе.

Во второй половине дня играли оркестры, солдаты и матросы пели песни. Некоторые из них занимались репетициями и давали театральные представления. Участники экспедиции впоследствии рассказывали о том, что сюжеты этих пьес были примерно одинаковыми: французский солдат освобождает девушку-рабыню из гарема старого турка, а затем женится на ней.

Когда солдаты пели, Наполеон вставал на капитанский мостик и размахивал руками, как дирижер. Хор исполнял «Прощальную песню» или «Марсельезу».

Порой случались происшествия, и кто-то падал в воду. Бурьенн рассказывал о том, что Наполеон принимал эти дела близко к сердцу и не успокаивался до тех пор, пока человека вновь не поднимали на борт судна.

Бонапарт имел исключительную привилегию, разместившись в удобном персональном помещении. Оно включало каюту-спальню, где стояла кровать на роликах, столовую, салон и библиотеку. Брюэйс делил каюту с Монжем.

Наполеон установил этикет, подобный тому, что применялся при его «дворе» в Момбелло в Италии. Это шокировало членов экспедиции, придерживавшихся республиканских взглядов. Например, портной Франсуа Бернуайе, который в один из вечеров ужинал на борту «Ориента», заметил:

«Я не знаю, почему Бонапарт верит в то, что, перенимая эту систему, он придаст себе больше блеска или больше почета, но он, несомненно, ошибается, поскольку ничто не отличает человека в большей степени, чем любовь к родине и свободе».

После обеда Наполеон любил беседовать с учеными и военными на научные и философские темы. Военные в большинстве своем относились к ученым с предубеждением, считая последних странными людьми. Действительно, ученые зачастую не различали рангов офицеров и генералов, в разговорах оперировали необычными категориями, да и одеты были весьма странно.

Единую форму одежды ученых разработал сам Наполеон. Этот костюм представлял собой упрощенный вариант платья, которое надевали на себя члены Института Франции.

Военные прозвали ученых «ослами». И многим офицерам не правилось то, что главнокомандующий заставлял их вести послеобеденные беседы с людьми науки.

Андош Жюно, любимый адъютант Бонапарта, засыпал во время разговоров. Зато он был мастером пошутить и приравнял Ланна к тем же «ослам» (l’ane в переводе с французского означает бранное слово «осел»). Однако поскольку Жюно не мог вникнуть в содержание научных и философских дискуссий, то Наполеон исключил его из числа участников бесед.

Предметами дискуссий были: природа электричества, есть ли жизнь после смерти, какие еще тайны предстоит открыть человечеству. Сумерки сгущались, офицеры расходились по каютам, а Наполеон продолжал беседовать с Монжем и Бертолле.

Они стояли на палубе и еще долго обсуждали то, о чем люди редко задумываются. «Было легко заметить, что он [Бонапарт] предпочитал Мошка, чье воображение, возможно, было свободно от пуританских религиозных принципов, но имело склонность к религиозным идеям, которые гармонировали с собственным взглядом Наполеона на этот предмет», — вспоминает Бурьенн.

Бертолле с его воображением химика был склонен высмеивать религиозные представления, проповедуя тот вид материализма, который Наполеон не любил. Но сколько бы страсти и эмоций Бонапарт ни вкладывал в свои доводы, Бертолле продолжал стойко защищать позиции богоборца.

 — Если так, — ответил Наполеон, кивая на звезды, — тогда скажите мне, кто создал вес это?

«Как он часто говорил мне, — продолжает Бурьенн, — его принципом было смотреть на религию как на работу для человека, но всюду уважать ее как мощное средство управления».

Когда французский флот покидал Мальту и взял общее направление на восток, высшее командование более не могло скрывать от капитанов судов конечный пункт назначения экспедиции. Впереди был самый длинный и самый опасный отрезок пути. Отдельные суда могли отбиться от основной массы кораблей или вообще потеряться. В любом случае капитаны должны были знать свой маневр. Кроме того, более вероятной стала встреча с англичанами.

Пассажиры судов, отчаливших от берегов Мальты, продолжали гадать — Крым, Сицилия, Португалия? Наполеону было забавно слышать эти разговоры. Сам он так описал сложившуюся ситуацию неопределенности: