Андрей Посняков - Ладожский ярл

• Название: Ладожский ярл
• Автор: Андрей Посняков
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0393-5

Сорвав попытки черного друида узурпировать власть в Киеве, молодой ярл Хельги отправляется в Ладогу. Князь Рюрик назначил его своим наместником в этом важном торговом и ремесленном центре северных славянских земель.

Непросто складываются отношения между местным населением и пришлым варягом. К тому же в дальних лесах происходят убийства невинных людей, и пылают усадьбы на порубежье – это пытаются опорочить Хельги его заклятые враги…

---

– Девки?

Любомира согласно кивнула, покосившись на гостя. Вроде бы обычный – длинноносый, рыжеватый, бледный – но глаза! Черные, нелюдские, страшные! Посмотрит – словно ожжет плетью.

Вятша добрался до Киева быстро – солнце еще не село, сияло весело в густо-голубом небе, пуская по речным волнам юрких оранжевых зайчиков. В кустах, вдоль всей пристани, пели птицы. Горели костры, черные дымы поднимались вверх, вкусно пахло похлебкой. Вокруг кипела работа – артель плотников готовила ладьи: смолили, забивали рассохшиеся щели паклей, заменяли подсгнившие доски. Вятша повел носом воздух, сглотнул слюну. Покормит ли Мечислав? Должен бы… Парень резко ускорил шаг, войдя в город, свернул к Подолу, прошел людными Улицами, многие: кузнецы, кожемяки, горшени – уже заканчивали работу, выходили на люди, развеяться, новостей послушать, себя показать. Пара косматых с увесистыми посохами волхвов в одинаковых ожерельях из птичьих костей, окруженные любопытствующими людьми, деловито дули на небо. Предсказывали погоду. Вятша подошел ближе послушать.

– А на седмице, яко поиде Велес на гору, да на пригорки Перуновы, да глянь-поглянь на дождище, да на солнышко красное, да возрадуйтеся, да не по суху земле, а по небу синему, да по грому-молонье, да…

Как ни силился Вятша, так и не смог распознать, что ж за лето предсказывали волхвы – уж больно уклончиво говорили – то ли дожди все время будут, то ли, наоборот, ведро?

Плюнув, парень разочарованно отошел, свернул к торгу, подумав запоздало – а не разошлись ли торговцы? Конечно же, расходились уже, что ж им, до ночи тут стоять, в рядах? Вятша стукнул себя по лбу – вот дурень! Называется – купил девам подарок! А нечего было стоять рот раззявя да волхвов слушать! А завтра и времени-то может не быть. Мечислав, он ведь с утра раненько к Любомире погонит, чего выжидать-то? Вятша вдруг улыбнулся – придумал! Схватил за рукав пробегавшего мимо отрока:

– Эй, паря, где гребенников улица?

– Гребенников? – ковыряя в носу, переспросил тот. – Кажись, там, у Копырева конца, где ложечники да посудники.

– У Копырева конца? – обрадовался Вятша. – Вот славно! Как раз по пути.

Он вовсе не собирался сразу же тащиться на Щековицу, к Мечиславу. Дружка навестить, Порубора, да девчонкам подарков прикупить – вот главное-то дело!

Гребенников-косторезов отыскал быстро – не впервой в Киеве – прикупил на медный обол пару дивных гребней, да у стеклодува – браслетик синенький – Лобзе. Спрятал все в суму, за плечо закинул, улыбнулся: красота, одно дело сделано! Теперь бы другое – Порубора увидать. Девчонка одна, Любима, пригрела сироту, вернее, тятенька ее, старый Зверин, что держал на Копыревом конце постоялый двор. А там уже было людно! Еще бы – со всей земли полянской, да от соседей, с древлян, стекались купецкие – с медом, с воском, с мехами – ждали каравана, что снарядит вскорости «в греки» князь Хаскульд – Аскольд, как и всегда по весне бывало. Войдя в ворота, Вятша углядел девушку – стройная, проворненькая, с иссиня-черной косой, та деловито настропаливала тесто у открытого очага – чай, тепло уже было, чего ж в доме, в духоте-то сидеть? Ее помощница, рыжая смешливая Речка, что-то рассказывала, передразнивая кого-то, видимо, постояльцев, от чего обе то и дело заходились смехом. Так и месили – в четыре руки, в большой глиняной корчаге.

– Эй, Любима, – позвал новый гость. Девчонка оторвалась от теста, вскинула черные очи.

– А, Вятша, – улыбнулась она. – А Порубора нету – третьего дня с охотниками ушел за Почайну.

– А когда вернется? – Вятша погрустнел.

– В следующую седмицу обещался. Да не хмурься ты так, порадоваться за Порубора надо – шутка ли, почитай почти всю зиму без работы сиживал, так хоть сейчас…

– Кого повел-то?

– Да леший их знает. Несколько ногат обещали. – Любима пожала плечами. Потом вытащила из корчаги грязные – в тесте – руки. Сполоснула в стоявшем рядом тазу, раскатала рукава, снова взглянула на парня:

– Пошли-ка в дом, покормлю.

Вятша не стал отказываться – проголодался изрядно. С удовольствием умял миску сытной, заправленной житом похлебки с рыбой. Поев, поклонился Зверину, самолично несущему несколько кружек с квасом – видно, важным гостям, купцам каким-нибудь. Ну, да… Вон один – толстый, веселый, в яркой синей рубахе – подобная была когда-то у Порубора – ишь как лихо опрокинул кружку, любо-дорого посмотреть! Сказал сидевшим рядом что-то смешное. Засмеялся и Зверин, поставив кружки на стол:

– На здоровье, господине Харинтий!

Забрав грязные кружки, кивнул по пути Вятше, показал глазами на купцов – рад, мол, видеть, поговорил бы, да некогда. Впрочем, и парень был не очень-то расположен время терять – до Щековицы путь не близок, а уже темнело.

Поев, встал и, уже уходя, еще раз поклонился хозяину, тот – коренастый, до самых глаз бородищей косматой заросший – махнул рукой – иди, после пообщаемся, в другой раз как-нибудь. Выйдя на двор, Вятша простился с девчонками и, спустившись по кривой улочке к Подолу, зашагал вперед, огибая заросший бузиной и орешником холм. Поспешал – темнело уже, и серебристый месяц покачивался над вербами, а на небе медленно зажигались звезды. Где-то невдалеке лаяли псы. Совсем рядом, на склоне холма, за плетнем мычали коровы и недовольно гоготали гуси.

Мечислав-людин встретил посланника неприветливо, впрочем, он и всегда был хмурым. Даже не накормил толком – кинул зачерствевшую лепешку да плеснул в деревянную кружку студеной водицы. Что ж, спасибо и на том.

Буркнул:

– В овине поспишь. На сене.

А изрядно, видать, у него сенца заготовлено! Хотя чему удивляться, коли по осени от Любомиры аж два воза вывез. Ну, на сене так на сене.

– Завтрева встанем рано, – предупредил Мечислав, несколько неуклюжий, грузный, он чем-то напоминал вставшего на дыбы медведя. – Что за важный гость-то?

– Да не видал я, дядько Мечиславе, – отмахнулся Вятша. – Не знаю. Любомира меня и в избу-то не пускала, да и девок тоже. Самолично из погреба квас таскала.

– Самолично, говоришь? – переспросил Мечислав. – Ну, значит, гость и в самом деле важный. Ин, ладно – завтра увидим. Ну, иди спи – чего расселся? Овин где – у служек спросишь.

Вятша усмехнулся – и чего это Мечислав его так настойчиво выпроваживает? Вроде и не поздно еще. Видно, дела какие-то у него тайные. Ну, да леший с ним и с делами его. Сейчас выспаться-то – в самый раз – притомился за день. Выпросив у прижимистого корчемщика старый нагольный полушубок – чай, не лето, в овине-то спать! – парень вышел во двор, едва не столкнувшись в дверях с тощим чернявым мужиком, круглолицым, жукоглазым, хитрым. Тот задержался на пороге, и Вятша вдруг отчетливо вспомнил его – Истома! Истома Мозгляк. Тот, что сторожил их с Порубором у старой ведьмы. Истома, видно, тоже узнал парня, ощерился:

– Что, сбежал от ведуньи?

– Сбежал. – Вятша оттер его плечом. – Дай пройти.

Не очень-то хотелось ему предаваться воспоминаниям с этой чернявой собакой. Едва ведь не сгинули из-за него у колдуньи.

Истома посторонился, прошептал в спину:

– Иди, иди, паря…

Проводив Вятшу глазами, вошел в корчму, бросился к Мечиславу:

– Это кто там у тебя по двору ходит?

– Да Вятша. Парень с дальней усадьбы. – Корчмарь пожал плечами. – Что ли, знакомец?

– Знакомец, – злобно пробурчал Истома. – Таким бы знакомцам да ножик под сердце!

Мечислав засмеялся:

– Тебе дай волю, так весь Киев обезлюдеет. Чего лыбишься-то?

– Да так… – Мозгляк хитро прищурился. – Говорят, намедни видали на пристанях кой-кого.

Корчмарь вопросительно посмотрел на него.

– Из тех, с кем ты о-оченно посчитаться желал, – пояснил Истома.

– Не томи! – сверкнул глазами Мечислав. – Никак, Зевоту видали?

– Его, – кивнул круглой головой гость. – С артельными пришел ладьи конопатить.

– Ладьи, говоришь… – Хозяин корчмы зло скривил губы. – Ну, ну… А кто видал-то?

– Да есть тут людишки, – уклончиво ответил Мозгляк. Не всех же соглядатаев выдать Мечиславу, у него и своих хватает, в отличие от Истомы, который после бегства неведомо куда своего властного покровителя – князя Дирмунда – заметно сдал, иссох и словно бы стал ниже ростом, поседел даже. Поседеешь тут, с такими делами. Мечислав-людин, ранее, в бытность Дирмунда-князя у власти, заискивавший перед Истомой, сейчас чувствовал себя полным хозяином ситуации. Ничуточки не смущаясь, заставлял Мозгляка отрабатывать ночлег и корм – а тот уже был далеко не мальчик и ночные промыслы в составе бригады разбойничков-лиходеев вовсе его не радовали. Справились бы и без его пригляда лиходеи, так нет… Истома тоскливо взглянул на дрожащее в очаге пламя: эх, возвернулся бы князь…

– Не вздыхай, не вздыхай, человече, – угрюмо усмехнулся корчмарь. – Готовься лучше. Сеночь с Упырем на пристань пойдете, артельных потреплете – чую, зажирели они. Заодно и Зевоту там посмотрите. Сами не вздумайте трогать – сюда приволоките, а уж я… – Мечислав зло ощерился. – Эх, Яриле, Яриле… Чудный бы тать из тебя вышел, кабы… Ну, инда что говорить? Готовь кистень, ужо посейчас и соберутся ватажнички.